Он протянул ей большущий букет алых роз.
— Поздравляю с первой выставкой! — Илья наклонился и поцеловал ее в щеку. — Не терпится посмотреть твои картины, Рыжик!
Она кивнула:
— Идем!
И, как в детстве, схватила его за рукав пиджака и потащила через весь зал к стене, на которой висели ее картины.
— Вот, смотри!
Илья долго и внимательно рассматривал каждое полотно, переходя от одной картины к другой.
Потом посмотрел еще раз, в обратном порядке, и вернулся к одной из них — центральной. Юлька затаила дыхание и смотрела на Илью во все глаза в ожидании приговора.
Она представила на выставку пять полотен — крымский пейзаж, удавшийся ей необычайно, портрет старушки, городской пейзаж, сюжетную картину и абстрактную композицию.
Старушку, торгующую семечками, она увидела возле метро и остолбенела — так ее поразило лицо бабульки, ее руки и одноногий голубь, сидящий у нее на колене.
— Семечек? — спросила бабулька, заметив Юлькин интерес.
— Нет! — покачала головой Юлька. — А можно я вас нарисую?
— Рисуй, чего ж нельзя! — согласилась старушка.
Юлька приходила каждый день, садилась на раскладной стульчик и рисовала. Спешащие в метро и из метро люди толкали ее, больно задевая по спине тяжелыми сумками. Но тот ракурс, который выбрала Юлька, был самым удачным, и она упорно сидела на неудобном месте. Через пару дней к ее присутствию привыкли и старались ее обойти. Один раз к Юльке подошел наряд милиции, поинтересоваться, что это за барышня здесь образовалась. Юлька показала свой студенческий и объяснила, что это такое задание — нарисовать портрет. Они проверили ее документы, посмотрели, что у нее получается на картине, козырнули и больше не тревожили. Потом подошли два мордатых парня, которые собирали дань с нищих и что-то здесь контролировали. Юлька объяснила парням то же самое, что и милиционерам, продемонстрировала свой студенческий, и братки, поняв, что она не зарабатывает на их территории бабки, милостиво позволили ей рисовать.
Когда Юлька закончила портрет, она не могла оторвать от него взгляда, поставила на стол и смотрела. Вечером, еле дождавшись родителей, она не дала им раздеться, потащила к себе в комнату и показала портрет. Родители смотрели на работу дочери минут двадцать, без комментариев.
— Ну что? — спрашивала она нетерпеливо.
У мамы покатилась слеза по щеке.
— Мам, ты чего? — перепугалась Юлька.
— Юлечка, это так талантливо! — вздохнула мама.
Папа обнял Юльку и поцеловал в макушку.
— Я говорил тебе, что ты гений?
— И не один раз! — засмеялась Юлька.
На другой картине Юлька нарисовала старинный московский особняк, подготовленный не то к сносу, не то к реставрации. Без стекол, облупившийся, слегка покосившийся, с остатками былой стати и прекрасной лепнины, он стоял бок о бок с ультрасовременным зданием в голубых тонированных стеклах. Картина получилась живая, удачная и печальная.
Сюжетную композицию под названием «Окно» Юлька придумала. Толчком послужила подсмотренная ею житейская картинка. Однажды она стояла на остановке и ждала автобуса. В доме в нескольких метрах от остановки на первом этаже, в незашторенном окне, была видна кухня, где ругались мужчина с женщиной. Слов было не слышно, но по жестам и мимике все было понятно. И Юлька их нарисовала, запомнив до мельчайших подробностей.
Здорово получилось!
Абстрактная композиция родилась у нее в голове сама. Она ехала в метро, думала об Илье — и вдруг увидела всю свою картину, целиком, законченную!
Описать словами или пояснить сюжет этого живописного полотна было невозможно — Юлька определила это наваждение про себя, как «много боли и чуть-чуть надежды», но назвала почему-то «Поиск».
Именно перед этой картиной стоял сейчас Илья. Он засунул руки в карманы брюк, и выражение лица у него стало жестким, на скулах заходили желваки.
«Он не понял! Ему не понравилось!» — оборвалось у Юльки сердце от разочарования.
Она перестала видеть, что происходит вокруг, — исчезли люди, голоса, звуки, запахи, как тогда, в детстве, когда она в первый раз увидела Илью на залитой солнцем веранде.
— Илья? — тихо позвала Юля, развернувшись к нему и слегка наклонившись вперед, чтобы видеть выражение его глаз.
Он с трудом оторвал взгляд от картины, посмотрел на Юльку непонятным, темным, пугающим взглядом, протянул руку и дотронулся кончиками пальцев до ее щеки.
— Маленькая, почему тебе было так плохо? — спросил он. — Что с тобой случилось, Рыжик? Неужели в тебе столько боли?
Он понял!!!
Он был единственным, кто понял все и увидел все!
Юлька благодарно улыбнулась. Она смотрела Илье в глаза, стараясь объяснить взглядом то, что не объяснишь словами. Они смотрели друг на друга, и Юлька чувствовала, что вот сейчас, еще немного — и все изменится, станет на свои правильные места, вот, вот…
— Мне тоже показалось, что картина слишком мрачная и тревожная, — услышала она откуда-то издалека папин голос.
Как по щелчку, к Юльке вернулись звуки и окружающий мир. Илья отвел взгляд от ее глаз, посмотрел на картину и повернулся к родителям, все это время стоявшим у них за спиной и ожидавшим его мнения о творчестве дочери.
— Рыжик! — бодрым нормальным голосом сказал Илья. — Ты очень талантлива! Все твои картины прекрасны — каждая по-своему! Ты умница! Я горжусь тем, что знаком с тобой!
Юлька молчала и натянуто улыбалась. Ей хотелось плакать, орать, хотелось ударить его дурацким букетом.
«Зачем, ну зачем ты опять делаешь все это со мной?! — молчаливо кричала она. — Зачем подпускаешь к себе — и выталкиваешь?! Я люблю тебя, и на кой черт мне эти картины рисовать?!»
Если бы у нее под рукой сейчас был нож, она бы порезала на мелкие полоски этот «Поиск». Юлька всерьез обдумывала, как снять картину со стены и долбануть ею Илью по голове!
— Ребята! — весело говорил ничего не подозревающий о грозящей ему участи Илья. — Я считаю, что мы обязаны отметить первую Юлькину выставку и первый Юлькин успех!
— Ты читаешь мои мысли, — откликнулся папа.
— А давайте махнем в ресторан! — предложил Илья.
Юлька открыла рот, чтобы отказаться, сославшись на… на что? Да на что угодно, но Илья ее опередил:
— Никаких отказов и отговорок, Рыжик! Это твой праздник и твое торжество! У тебя здесь есть еще дела, официальные мероприятия?
«А и ладно!» — подумала Юлька и почему-то перестала злиться, может, потому, что действительно был праздник?
— Нет, все протокольные мероприятия уже прошли, — ответила она.
— Вот и славно, тогда вперед! — все тем же бодреньким тоном сказал Илья. — Кстати, а картины продаются?