Письмо начиналось дружеским приветствием, к которому, как он уверял ее, присоединяется Уоллес, затем он выражал глубочайшее сожаление по поводу того, что ему приходится сообщить ей о том, что Вильям пропал без вести во время проведения боевой операции. Существовала вполне определенная возможность того, что он был захвачен в плен, но это неподтвержденные сведения, и ему грустно, что приходится сообщать ей об этом. На самом деле письмо, которое она прочитала, глядя потускневшими глазами, сообщало ей только одно — что Вильям пропал. Герцог описывал подробно, каким образом это произошло, и уверял ее, что Вильям всегда действовал разумно и осторожно. Вполне вероятно, что он был убит, падая вниз, но, может быть, он остался в живых. Он прыгнул с парашютом в расположение немецких частей с разведывательной миссией, которую добровольно вызвался выполнить, несмотря на возражения военного министерства, по известным причинам.
«Он очень упрямый молодой человек, и боюсь, нам всем это стоило очень дорого… — продолжал он. — Вам, моя дорогая, дороже всех. Вам надо быть очень мужественной. Он хотел, чтобы Вы были такой и верили в то, что, если Богу будет угодно, он останется невредимым, или, может быть, он уже в руках нашего Творца. Надеюсь, у Вас все в порядке, и я посылаю Вам наши глубочайшие соболезнования и заверяю Вас в нашей искренней любви к Вам и Вашим детям».
Она уставилась на письмо, продолжая держать его в руках, затем перечитала его снова, рыдания подступили к горлу и начали душить ее. Эмануэль следила за выражением лица Сары, когда она читала письмо, и поняла, что новости были плохими. У нее было предчувствие, когда она несла письмо из отеля. Эмануэль быстро взяла у нее Элизабет и вышла из комнаты, не зная, что ей сказать. Когда она вернулась через несколько минут, Сара рыдала, сидя за кухонным столом.
— О, мадам… — Она посадила ребенка на пол и обняла свою безутешную хозяйку. — Что-нибудь с мсье герцогом? — спросила она дрогнувшим голосом, и Сара медленно кивнула, затем подняла на нее глаза, полные слез.
— Он пропал без вести… и предполагают, что его взяли в плен… а возможно, он мертв… точно неизвестно… Письмо от его кузена.
— О, pauvre (бедная (фр.)) мадам… он не может быть мертв… не верьте этому!
Она кивнула, не зная, чему верить. Она знала единственное — что не может жить на свете без Вильяма. Но он хотел бы, чтобы она жила ради детей, ради него. Сара просто не могла вынести этого. Она долго сидела и плакала, потом встала и ушла в лес и долго бродила там одна. Иоахим не видел ее на этот раз, она знала, что он не гуляет так поздно, в это время он уже обедает. Ей хотелось побыть одной. Ей необходимо было побыть одной. Она села в тени на бревно и заплакала, вытирая слезы рукавом свитера. Как она сможет жить без него? Как может жизнь быть такой жестокой? И как они могли позволить ему участвовать в такой опасной операции? Они послали Дэвида на Багамы. Почему они не послали Вильяма в какое-нибудь безопасное место? Ей невыносима была мысль, что с ним что-то случилось. Она просидела в лесу до темноты, стараясь собраться с мыслями и молясь. Сара была в оцепенении до поздней ночи, пока не легла в постель, в которой они спали вместе с Вильямом, после того как переехали в замок. И вдруг внезапно, лежа в постели, она почувствовала, что он жив. Она не знала, когда, где и как они встретятся, но у нее появилась уверенность, что однажды они снова будут вместе. Это было словно знамение Господне, настолько сильное, что Сара не могла отмахнуться от него, и оно успокоило ее. И после этого она погрузилась в сон. А утром она проснулась посвежевшая и еще больше уверенная в том, что Вильям жив и что он не убит немцами. Позднее, днем, она рассказала обо всем Иоахиму, и он спокойно выслушал ее, но его не совсем убедила ее религиозная вера.
— Я серьезно, Иоахим… Я ощущала эту силу… эту абсолютную уверенность, что он жив где-то. Я знаю это. — Она говорила с глубокой убежденностью, и он не стал разуверять ее, зная, как мало попавших в плен остаются в живых.
— Возможно, вы правы, — спокойно сказал он. — Но вы все же должны приготовиться к тому, что существует вероятность того, что вы можете оказаться не правы, Сара. — Он старался выразить это как можно мягче. Она должна признать, что он пропал без вести и, возможно, мертв. Существовала вполне определенная возможность, что в данный момент она уже была вдовой. Пока он не хотел заставлять ее посмотреть в лицо этому факту, но в конце концов, несмотря на то, что она почувствовала прошлой ночью, ей придется смириться с этим.
Время шло, но никаких вестей от Вильяма не приходило, никаких сообщений о том, что он попал в плен или выжил. Иоахиму было ясно, что Вильям погиб, но Сара все время вела себя так, словно рассталась с ним только вчера, хотя видела его только во сне. Она была более спокойной, решительной и уверенной, чем в начале войны, когда еще получала редкие письма. Теперь писем не было, только молчание. Он ушел. Возможно, навсегда. И рано или поздно ей придется признать это. Иоахим все время ждал, он понимал: пока она не смирилась со смертью Вильяма, его время не настало, и он не хотел оказывать на нее давление. Он все время находился рядом, когда был ей нужен, когда ей хотелось поговорить, или когда она грустила и чувствовала себя одинокой, или когда ей было страшно. Иногда трудно было поверить, что они принадлежали к разным воюющим сторонам. Для него они были просто мужчина и женщина, которые прожили рядом уже два года, и он любил ее всем сердцем, всей душой и отдавал ей все, что мог. Он не знал, как все сложится после войны, где они будут жить и чем заниматься, сейчас для него это не имело значения. Смыслом его жизни стала Сара. Он жил, дышал и существовал ради нее, но она не догадывалась об этом. Она знала, как он предан ей, и считала, что он очень привязался к ней и детям, особенно к Элизабет, после того как спас ее при рождении, но Сара никогда не предполагала, что он так сильно любит ее.
В этом году на день рождения он хотел подарить ей великолепные серьги с бриллиантами, которые купил для нее в Париже, но она наотрез отказалась принять их.
— Иоахим, я не могу. Они сказочные. Но это невозможно. Я замужем. — Он не стал переубеждать ее, хотя думал, что это уже не так. Он был уверен, что она вдова, и при всем уважении к Вильяму нельзя было не учитывать то, что он отсутствовал уже полгода и она теперь была свободна. — И ради всего святого, я ваша пленница, — засмеялась она. — Что скажут люди, если я приму в подарок серьги с бриллиантами?
— Я вовсе не уверен, что мы должны им объяснять это. — Иоахим был разочарован, но он понимал ее. Они договорились, что он подарит ей новые часы, которые она приняла, и прелестный свитер, который ей был просто необходим. Подарки были очень скромные, и так похоже на нее отказаться от более дорогих вещей. Он уважал ее и за это.
Казалось удивительным, что за прошедшие два года он не обнаружил в ней ничего, что бы ему не понравилось, за исключением того, что она по-прежнему была убеждена, что она замужем за Вильямом. Но это, пожалуй, ему тоже нравилось в ней. Она оставалась верна до конца, добрая, любящая и преданная. Раньше он завидовал Вильяму, теперь ему было жаль его. Бедняга погиб. И рано или поздно Саре придется посмотреть правде в глаза. Но на следующий год даже непоколебимая уверенность Сары стала рассеиваться, хотя она не признавалась в этом никому, даже Иоахиму. Но Вильям отсутствовал уже больше года, и никому из разведчиков не удалось ничего выяснить. Даже Иоахим предпринимал осторожные попытки кое-что разузнать, но при этом не вовлечь никого в беду. Но по обе стороны Ла-Манша, кажется, пришли к единому мнению, что Вильям был убит в марте 1942 года, когда его забросили в немецкий тыл. Сара все еще не могла этому поверить, но теперь, когда она думала о нем, даже самые дорогие воспоминания, казалось, потускнели, и это пугало ее. Она не видела его почти четыре года, чудовищно долгий срок даже для такой большой любви, чтобы продолжать хранить столь малую надежду и испытывать огромную муку.