– Нормально, – уверила она.
– Вот и хорошо, – кивнул Глеб Егорович. – Еще ничего не кончилось! Если мы не сможем посадить вас на самолет, то придется на ходу придумывать, где вас прятать и как вывозить из страны. И еще. В аэропорту делайте все, как я скажу, без вопросов. Договорились?
– Да, – кивнула уверенно она.
– У вас кепка с козырьком есть?
– Есть, где-то в чемодане.
– Тогда возьмите мою, – не выпуская руля, он перегнулся на заднее сиденье, достал оттуда кепку цвета хаки и протянул ей. – Надевайте пониже, к бровям натяните.
– Шпионство какое-то, – проворчала Глашка.
– На всякий случай, – пояснил он.
Но шпионством попахивало сильно! Они оставили машину на самом краю дальней парковки, Глеб Егорович распорядился, что дальше ей придется везти чемодан самой и слушаться его указаний. Через какой-то второстепенный вход они вошли в здание аэропорта и двигались не по прямой, а какими-то ломаными линиями. Спаситель оставил Глашку в узком закутке в углу зала, распорядился ждать его, взял у нее паспорт с билетом. Она еле успела суетливо засунуть в паспорт доллары, на случай если билет придется покупать.
– Аглая!.. – почему-то пожурил Глеб Егорович за эти действия и скрылся в толпе.
Глашка закрыла глаза и пыталась разобраться в своих чувствах, в себе самой. У нее почему-то даже намека на мысль, что он может просто уйти с ее документами и деньгами, не возникло, и то, что этот совершенно незнакомый ей человек, нереальным образом появившийся в самый трудный момент, может преследовать свои, неблаговидные цели, – не то что не появилось, не прошуршало и близко!
Она ему верила! И чувствовала его, словно знала полжизни! И у нее все замирало и подрагивало внутри от этого его голоса, запаха, взгляда голубых глаз. От его рук, пальцев она не могла отвести взгляд, когда он вел машину и его ладонь лежала на ручке скоростей!
Бред какой-то!
Ей хотелось остановить хоть на минутку этот стремительный побег, подойти к нему поближе, прижаться, положить голову ему на плечо и почувствовать, что теперь все в ее жизни станет замечательно! Просто потому, что он рядом!
– Аглая, быстро! – напряженно приказал мужчина, незаметно оказавшись рядом. – На ваш самолет уже заканчивается регистрация! Бегом!
И они побежали, уже не скрываясь от камер наблюдения, правда, Аглая бежала впереди, везя за ручку чемодан, вроде как одна, не видя, следует ли за ней Глеб Егорович. Она подбежала к паспортному контролю, отдала паспорт и билет, немного стушевалась под взглядом досматривающего, потому что все деньги оказались в паспорте. И только тогда обернулась.
И не увидела его!
Она пошла вперед, и все оглядывалась, и выискивала Глеба среди людей, и перед тем, как зайти в таможенную зону, всего на мгновение, перехватила взгляд этих светло-голубых глаз! Он улыбнулся и растворился в толпе!
А она улетела. И всю дорогу домой закрывала глаза и видела его лицо – немного уставшую, слишком мудрую улыбку и смотрящие печально яркие голубые глаза, и комкала в руках его кепку.
Наваждение, оставшееся с ней на долгие пять лет.
Глаша больше не заводила романы, не влюблялась и сама не могла объяснить себе почему. Не получалось как-то, все ей казалось, мужчины не те, и что-то в них совсем не так, как она ожидает, и совсем неинтересно с ними.
Нормально, как вы думаете, вот так: встретить мужчину всего на какие-то несколько часов и помнить о нем долгие годы? Вот и она думала, что не очень нормально!
Не то чтобы она ждала встречи с ним – нет, разумеется, она же не совсем ку-ку, но…
Но все же, все же, все же…
Генералов не мог заснуть.
Он сидел в темноте в кресле-качалке на веранде, смотрел на дом Коли Алтая и думал о девушке Аглае.
Странная все-таки наша жизнь. Вроде все в ней логично, продуманно и зависит от физики-химии, подчиняясь строгим законам науки, но каким-то непонятным, мистическим образом тебя сводит с людьми, ты попадаешь в такие обстоятельства и наблюдаешь такие случаи, которые не поддаются никакому объяснению. И вот цепь событий приводит к чему-то не ожидаемому никак! И каждый раз ты становишься немного другим, изменяешься, и что-то судьбоносное и неизвестное направляет твою жизнь!
В пять лет у маленького Глеба обнаружились такие способности, которые немного пугали родных. И открылись они самым, казалось бы, обыденным образом – мама, накрывая на стол, уронила чашку, а маленький Глебка, вертевшийся в кухне и что-то увлеченно рассказывавший деду, не прерывая рассказа и даже не глядя, поймал чашку на лету у самого пола, сунул ее в руку маме и продолжил говорить.
Немая сцена. Экспериментальным путем принялись проверять, повторит ли мальчик аттракцион. Да запросто! Ребенок поймал все роняемые и кидаемые предметы, несильно отвлекаясь от своих, куда как более интересных, занятий и игр.
Такая реакция в столь нежном возрасте вызвала удивление не только у семьи, но и у специалистов, которым предъявили мальчика. Далее последовали открытия способности к языкам, по мере роста Глеба – к решению между делом запутанных логических задач, к умению запоминать самые незначительные мелочи и к спорту.
Как вы думаете, куда дорога мальчику вырисовывалась? Правильно, вариантов два, он выбрал первый – в военное училище, отделение разведки спецназа ГРУ.
Вообще-то его заманивали в ФСБ и в МГИМО за милую душу, обещая жаркие объятия и особое отношение, уговаривали, но он почему-то решил идти в армию. В силу традиций дедов-прадедов по материнской линии. А вот по отцовской линии имелся дед Семен Корнеевич Генералов, известный арабист, который и привил внучку любовь ко всему арабскому, читая на ночь восточные сказки, показывая очаровывающие узоры арабской вязи, рассказывая всякие загадочные истории.
Словом, попал мальчик, и сам не понял куда!
Были бы способности попроще, глядишь, и жизнь проще да счастливее сложилась, но, как говорится, что бог дал!
Окончил Глеб училище в девяностом году и сразу же был зачислен в академию – это официально, а на самом деле стал проходить углубленный курс разведывательной деятельности в закрытой учебной части. Понятно, для каких целей страна готовила таких единичных специалистов.
А какому государству они не нужны? Скажите, если знаете, к себе заберем!
Все бы хорошо, впереди маячила интереснейшая и опасная работа, с соответствующим вознаграждением материальным и моральным, глубоко убежденного патриота Глеба Генералова. Только случился, господа, девяносто первый год!
А это со-о-овсем другой расклад!
Глеб промучился размышлениями несколько месяцев. Ночи не спал, есть-пить не мог, все думал, думал. Ему было всего двадцать два года, но он обладал острым аналитическим умом, глубокими знаниями, в том числе и историческими по профилю, и слишком хорошо представлял, что ждет страну и его вместе с ней.