– Ты?! – хором воскликнули оба непередаваемым тоном, в котором было смешано разочарование, недоумение и бешенство.
– Я одного понять не могу, зачем бог создал мужиков, если от вас одни проблемы! Жрете много, делаете мало, пользы в хозяйстве ноль, одна нервотрепка! – простонала Людмила, поднимаясь и оглядывая повреждения.
– Людочка, ударилась? – захлопотала вокруг нее Даша, старательно не глядя в сторону мужа и любовника. Наверное, ее беспокоило, что они перестали мутузить друг друга и уставились на нее.
– Ну, я, пожалуй, пойду, – первым отмер Арсений. – Хорошего вечера.
И он приставными шагами, стараясь не поворачиваться к присутствующим спиной, похромал к машине.
Даша вскинула голову, но благоразумно промолчала, ошпарив любимого на прощание таким взглядом, что костюм должен был задымиться.
Володя молчал, глядя под ноги. Даша тревожно смотрела на мужа, машинально продолжая отряхивать Людмилин наряд.
– У меня, между прочим, сегодня был день рождения, – с вызовом шмыгнула носом новорожденная. Ей снова стало до слез жалко себя, костюм, порванные колготки и неоправдавшиеся надежды.
– Ночь скоро, так что считай, что праздник уже закончился по-любому, – мрачно сообщил свое мнение Вова.
– И куда я теперь в таком виде? – не отставала Люда.
– Да довезу я тебя, уймись!
– А меня? – пискнула Даша.
Муж изумленно посмотрел на нее:
– А ты на трамвае.
Губы Дарьи дрогнули, и она, беззвучно заплакав, побрела в темноту.
– Вы тут все ненормальные? – Вова повернулся к Людмиле. – Она серьезно на трамвай пошла?
– А ты шути почетче, тогда и вопросов не будет. – Люда полезла на заднее сиденье их машины, предоставив супругам разбираться без своего участия.
Мирились они долго. Люда успела за это время не только основательно замерзнуть, но и задремать. Правильнее было бы тактично оставить их наедине, но в таком виде в метро было нельзя, поэтому на этикет она с легкой душой плюнула.
Помирились молодые не до конца, так как ехали молча, наполнив салон неприятным напряжением.
– Вова, на всякий случай, чтобы тебе легче спалось, сообщаю, что ты побил моего кавалера. – Люда оживилась, поняв, что до дома ее все же довезут, и решила понаделать добрых дел. – Нет, я, конечно, собиралась с ним расстаться, но не так директивно.
– Заткнись, Михайлова. Без тебя тошно, – процедил Вова, не оборачиваясь.
– Не груби. У меня сегодня день рождения. И вообще, я об вас букет испортила.
– И что? Цветов тебе купить? – Володя начинал закипать, поэтому Людмила притихла.
– Они меня просто подвезти обещали, – робко продолжила тему Даша, умоляюще оглянувшись на подругу. – А ты сразу драться. Как я теперь людям в глаза смотреть буду? У Арсения дела с нашим шефом, у Люды праздник, а ты!
Дарья обреченно отвернулась, изобразив скорбь.
Муж занервничал:
– А цветы он тебе с какой стати дал?
– Это не мне! Это Людке! Они на заднем сиденье лежали. Что ж мне, сверху на них садиться? Он мне их дал, чтобы я букет не помяла, когда в машину полезу! Каждый понимает в меру своей испорченности!
«Дашка далеко пойдет! – развеселилась Людмила. – Правильно, так их!»
Супруг совсем притих, с трудом переходя на уровне сознания из лагеря рогоносцев в лагерь беспочвенно приревновавших.
Выходя из машины, Люда поманила его пальцем:
– Можно тебя на минутку?
– Ну? – выглядел Вова растерянным и пришибленным.
– Я тут книгу пишу…
– Михайлова, честное слово, я уважаю твой талант, но сейчас не до этого! – Вова приложил руки к сердцу.
– …так вот я зарегистрировалась на сайте знакомств…
Володя обреченно замер, глаза забегали.
– …и такая интересная фотография пришла мне от одного симпатичного холостяка. Все бы ничего, только он почему-то на фоне вашей дачи…
– Чего ты хочешь?
– Чтобы ты поумнел. Читал в детстве рассказ «Все тайное становится явным»? Видимо, не читал. Заполни пробел в образовании. А перед Дашкой извинись, она такого хамства не заслужила.
– Все?
– А ты что хотел? Цветов мне купить в благодарность за консультацию? Спокойной ночи. Спасибочки, что подвезли.
Добрая фея, размахивая остатками лилий, гордо двинулась к подъезду. День рождения удался на славу.
Утром папаша язвительно усмехался и что-то изображал глазами.
– Чего? – не выдержала наконец мрачная Люда. – Это нервный тик или сказать что-то хочешь?
– По моим стопам пошла, доча! – радостно отозвался родитель. – Где валялась-то?
– Где надо.
– Оно, конечно, не мое дело, но костюмчик жалко. Мать говорит, что не отчистить теперь. Голова-то не болит?
– По голове меня не били, – огрызнулась Людмила.
– Неласковая ты выросла, – сокрушенно вздохнул Георгий Иванович. – Чураются тебя люди. Вон Кирюха пропал, не звонит даже.
– Папенька, скажи спасибо, что я твоего родственника пристроила.
– Он такой же мой, как и твой!
– Только я его в гости не приглашала!
– Так родным помогать надо, – отец назидательно погрозил пальцем. – Сегодня ты им, завтра они тебе.
– Конечно, мне обязательно пригодится их ответная благодарность, если я до Псковской области когда-нибудь доеду. Мне, кстати, Кирюха-то рассказал, с какой радости его в город понесло. Ты ж сам напился и им позвонил, в гости звал, кров и работу обещал. Хочешь об этом поговорить?
В ужасе оглянувшись на двери, Георгий Иванович зашептал:
– Ну, ладно! Кто старое помянет, тому глаз вон. Сейчас мать скандал закатит, тебе это надо?
– Тогда не лезь ко мне с воспитательными беседами. Опоздал уже, Макаренко! Выросла я.
– Как хоть Кирюха-то? – печально спросил Георгий Иванович. – Где он?
– У тетки живет хорошей. – Люде стало даже жалко бестолкового папаню. – Она аптекой заведует, получает нормально, на работу его обещала пристроить по специальности. Не волнуйся, не пропадет твой родственник.
За окном накрапывал мелкий противный дождь. Народ в транспорте терся друг об друга мокрыми спинами и тряс зонтами, норовя слить избытки воды в обувь к соседу.
«Осень жизни», – подумала Люда, и стало ей совсем кисло. Словно надкушенный вчера тридцать первый год был недозрелым лимоном.
Сотрудники слонялись по офису квелые после вчерашнего. Писем от Рэда снова не было. Люда посмотрела на колечко, пожала плечами и уставилась в окно.