Гости вчера действительно были, но Лариса покрывалась липким потом, когда начинала думать на эту тему. Утром как обычно забежала Галя перехватить трешку до получки, а вечером заходил Федор.
Федор работал водителем у какой-то исполкомовской шишки и жил двумя этажами выше. Как только Лариса переехала в этот дом, одинокий сосед пришел к ней предложить свою помощь. Но тогда у Ларисы были кавалеры, стеснительного мужичка она всерьез не воспринимала, и он на много лет завис в положении то ли безответно влюбленного, то ли просто ремонтника при незамужней даме. Федор столярничал, чинил розетки, вешал тяжелые шторы, помогал переставлять мебель, в общем, был разнорабочим. Первой не выдержала Галя.
– Лар, ты что мужика мучаешь? Либо гони его совсем, либо приголубь, – безо всякой дипломатии заявила она однажды подруге, многозначительно подняв брови.
Лариса даже не сразу поняла, о ком речь. Она настолько привыкла к молчаливому присутствию Феди, что уже воспринимала его почти как необходимую деталь обстановки, а не как мужчину. Вариант «приголубить» ей даже в голову не приходил. С таким же успехом она могла начать присматриваться к местному сантехнику. Но Галины слова ее тогда встряхнули, и в последнее время она стала приглашать Федора просто так: посидеть, посмотреть телевизор, поесть домашних наваристых щей. Лариса даже начала вместе с ним мечтать о домике в деревне, куда Наиночка будет привозить к ним внуков, и тут такое дикое и необъяснимое событие. Ни на Галю, ни на Федора она подумать не могла. Но не сами же они ушли! Вообразив, как по-змеиному уползают за порог квартиры цепочки и браслеты, а за ними, подскакивая и шевеля тараканьими лапками, спешат кольца и серьги, Лариса поежилась.
Придя домой, Маруся сбросила одежду и стала вертеться перед зеркалом, рассматривая округлившуюся талию. Все бы ничего, но вместе с животом стремительно увеличивались и все остальные объемы. Причем значительно обгоняя растущий животик.
Виктор, восхищенный нынешними размерами Марусиного бюста, тихо столбенел при виде этого богатства и не замечал, что жена раздается в ширину. На всякий случай, дабы предвосхитить возможные вопросы, ему уже было сказано, что беременные сильно полнеют, но это временно. Виктор лишь покивал, не очень интересуясь подробностями. Раз временно, ну и ладно!
Вся ее одежда давно была разложена по полочкам за ненадобностью. Маруся перешла на мамин гардероб, но в августе стало ясно, что и платья Валентины Макаровны ей уже малы. Мама первой забила тревогу. На очередном приеме в консультации акушерка неодобрительно покачала головой и заявила:
– Если будете набирать вес такими темпами, то сами рожать не сможете.
Подобный поворот событий Марусю не устраивал. Но и бороться с проблемой было невозможно. Она уже давно сидела на диете, питаясь, как кролик, зеленью и фруктами. Если бы было можно, она бы вообще не стала есть, но это повредило бы маленькому. Это был тупик, оставалось только ждать родов, надеясь, что вес сам придет в норму.
Наступила осень, завалившая бедную Марусю новыми бедами. Ей было абсолютно нечего надеть. Ни колготок, ни рейтуз требуемого размера в магазинах не было, не говоря уже о том, что магазины вообще не радовали особым разнообразием товаров. Купленный Валентиной Макаровной бюстгальтер угрожающего вида и жутковатого фиолетового цвета оказался мал. Поскольку это был самый большой размер, менять его смысла не было. Маруся сказала маме, что бюстик подошел, и в тоске зашвырнула его в шкаф. Через неделю Виктор, рывшийся на полках в поисках носового платка, вытянул эту чудовищную шелковую конструкцию, похожую на двуспальный гамак, и, вытаращив глаза, долго разглядывал шедевр отечественной промышленности. Маруся молча подошла, выдернула страшную находку из рук онемевшего супруга и гордо произнесла:
– Это мама купила, мне он сильно велик, сошью что-нибудь для малыша.
– Из этого можно сделать пару шляп с полями, будем с тобой в одинаковых щеголять, – прозаикался Виктор, не отрывая взгляда от «гамаков». – Не надо для ребенка ничего делать… из этого…
В октябре Маруся уже стеснялась выходить на улицу. Мамино пальто на ней не сходилось, поэтому она дефилировала по улице в экипировке бомжихи: незастегнутое внизу пальто было перехвачено под грудью ремнем, а огромный живот, замотанный пуховым платком, выпирал, как торпеда, закрывая обзор. У Маруси выработалась привычка ходить, слегка вытянув шею вбок, иначе увидеть, что творится под ногами, было невозможно.
Маруся страшно комплексовала по поводу своего внешнего вида и старалась выбираться на улицу только в случае крайней необходимости. Виктор опять начал пропадать по вечерам, пить, а однажды не пришел ночевать.
Зато измученной ожиданием Марусе позвонила неизвестная девушка, разговор с которой довел и без того раздражительную беременную до бешенства.
– Вы Марина? – осторожно прошелестела звонившая.
Напуганная длительным отсутствием супруга, Брусникина решила, что ей звонят если не из морга, то уж, во всяком случае, из больницы.
– Я… Брусникина Марина Игоревна, – послушно отрапортовала она и начала трястись всем телом, беспокоя этим «землетрясением» малыша.
– Вы ведь никогда не любили его, – заунывно прогундела девица и всхлипнула: – Вы так и не смогли сделать его счастливым.
Расценив прошедшее время, употребляемое в повествовании, как подтверждение факта отбытия супруга в мир иной, Маруся стала тихо подвывать, представляя себя одинокой молодой вдовой у засыпанного цветами гроба.
– И он тоже никогда вас не любил, – не унималась девица, и Маруся согласно захлюпала носом, мол, да, не любил. Что уж теперь…
– Вы обманули его ожидания. Разве вы похожи на женщину мечты? Да на вас без слез не взглянешь: центнер сала в драном халате, – вещала неизвестная. – Вы обязаны были за собой следить, чтобы соответствовать такому потрясающему мужчине.
– Я что-то не поняла. – Старательно втаптываемая в грязь Маруся перестала убиваться по безвременно ушедшему Виктору и, звучно высморкавшись, поинтересовалась: – А вы кто?
– Я его любимая и единственная, – с апломбом заявила девица.
– Так он не умер?
– Кто?
– Витька!
– Не Витька, а Виктор, я бы попросила с уважением относиться к моему мужчине, – злобно процедила неизвестная.
Маруся похлопала глазами, неуверенно посмотрелась в зеркало, потом легонько ущипнула себя за руку: это был не сон. Ей действительно звонит очередная любовница. Ситуация напоминала дурной анекдот, где главным действующим лицом являлась стервозная толстая жена, мешавшая воссоединению двух любящих сердец. Маруся яростно засопела, поняв, что убиваться на могиле Виктора ей не придется и этот подлец не лежит одинокой тушкой в холодном морге, а продавливает чужой диван.
– Больно резво ты тут распоряжаешься, – выдохнула она, решив отомстить нахалке по полной программе. – Ты очередь-то соблюдай. Думаешь, одна такая? Да вас, как мух, на… на сироп слетелось. Еще подеритесь. Разбирайтесь там между собой, я не против, мне не до мужиков сейчас, сама понимать должна. Кстати, спасибо за помощь. Даже не знаю, как я без вашей бабской солидарности обходилась бы. Мужик у меня с потенцией, ему внимание нужно, а я сейчас слегка не в состоянии, так что флаг тебе в руки. Он сегодня у тебя, не у Людки разве?