Когда она сообщила об этом Уолдо, тот лишь посмеялся и сказал, что она еще хорошо отделалась. И действительно, о том случае, который он имел в виду, упоминалось в «Новостях» — бывшая школьная подружка Дженис пыталась продать свою левую почку за три тысячи фунтов лишь потому, что она, видите ли, не знала, где взять денег на дорогущую кожаную куртку авторской работы. А у них свадьба еще только через неделю и Элиза наверняка раскаивается.
— Да какая это свадьба! — возразила Дженис. — Даже моих бедных родителей не пригласили.
Но Уолдо увлек ее в мастерскую и там уложил на диванчик, развеяв минутную печаль.
Элиза заявила, что сожалеет о потраченных деньгах (и это само по себе было уже что-то!), но ей, дескать, хотелось как-то особенно нарядиться по такому торжественному случаю — как-никак Дженис станет ее официальной мачехой. В день бракосочетания Элиза ворвалась рано утром в их спальню и вручила Дженис шелковую розочку на зажиме, какие обычно носят в волосах.
— Вот, надень на свадьбу. Мама их всегда носила, и они так шли ей, пока она не пристрастилась к выпивке и не появилась ты.
И убежала.
— Какой щедрый и милый жест, — прокомментировал Уолдо.
— Ничего подобного, — возразила Дженис. — Она желает мне всяческого зла.
— С какой это стати ей желать тебе зла?! — удивился Уолдо.
На регистрацию бракосочетания Дженис пошла в розочке, поскольку выбора у нее не было.
— Ты слишком старая, чтобы рожать детей, — сказала Элиза Дженис, когда они после визита в мэрию сидели втроем в китайском ресторанчике. — Дети ведь дело не шуточное!
— Извини, но, по-моему, ты чего-то не понимаешь, — проговорила Дженис.
— Нет, физически-то ты способна, конечно, родить, — не унималась Элиза. — Но кого? Скорее всего дауна. И кто поддержит папу, если ты уйдешь с работы? Все-таки как ни крути, а мужчины за пятьдесят такие беспомощные!
— Элиза, тебе придется смириться с этим, — расхрабрилась Дженис. — Мы с твоим папой собираемся завести детей так скоро и так много, насколько это возможно.
Элиза отодвинула тарелку, некоторое время разглядывала сиротливо лежащий на ней рыбный ролл и воскликнула:
— Фу, какая гадость! Такой жирный и сморщенный, как старая кожа! Ничего себе свадебное застолье! Как там? «Горько! Горько!..» — И ушла из ресторана.
Дженис надеялась, что после этого Элиза отправится жить к матери, но не тут-то было.
— Тебе просто следовало выразиться более тактично, — упрекнул Уолдо. — И эта розочка съехала у тебя на ухо.
Вот такая получилась свадьба.
Но прошло больше года, а Дженис, хотя и не пользовалась контрацептивами, так и не забеременела. Элис посоветовала ей отнестись к делу серьезнее. С точки зрения житейской мудрости имело смысл подождать пару годиков, прежде чем начинать лечение от бесплодия. Элис это понимала и считала, что не стоит бежать впереди паровоза, но настоятельно рекомендовала дочери на всякий случай обследоваться. Элис готова была оплатить любые медицинские счета. Об Уолдо речи не было — ведь у него уже имелся ребенок и, стало быть, бесплодием он не страдал.
— Надеюсь, Элиза родилась от Уолдо, — съязвила Дженис, поддавшись как-то приступу отчаяния. — А то мне иногда кажется, что ее подменили злые эльфы, подкинув в колыбельку злобное существо вместо новорожденного младенца. А может, Джо ему изменяла. Она как раз из таких.
— Надеюсь, ты перед Уолдо этого не болтала? — испугалась Элис.
— Нет конечно, нет. Только ведь ничего не меняется и, она действительно могла родиться не от Уолдо.
На это мать только рассмеялась:
— Прости, дорогая, но тебе так хочется думать. Конечно, она дочка Уолдо. У нее такой же подбородок. Какой мы с тобой фильм-то смотрели, когда ты была маленькая? «Одинокие отважны»? Ну да, Кирк Дуглас! Это единственный из актеров, которого я всегда обожала помимо Уолтера Мэттау. Хотя они, конечно, совсем, разные.
К разочарованию матери, Дженис самого фильма не помнила, зато ночью ей приснился Кирк Дуглас — он звал и манил ее с высокой горы, и она карабкалась, но все время скатывалась вниз, в пустоту, где Элиза хватала ее за лодыжки и не давала взбираться к Кирку. Она рассказала об этом сне Уолдо, и тот заметил:
— Да, мне часто говорят, что я похож на Кирка Дугласа. Наверное, из-за подбородка. Но мне никогда не хотелось быть таким, как он. Фильм назывался «Одинокие отважны»? Нет, мне больше нравится реальная жизнь.
— Надо же как забавно, — сказала она. — Моя мама совеем недавно говорила об этом фильме, а я и вспомнить ничего не могла, разве вот этот чудной сне приснился.
Дженис тайком от всех сходила к специалисту по бесплодию, и тот посоветовал ей, вести более спокойный образ жизни. К совету она прислушалась и поменяла работу — ушла в кино. Прошло еще шесть месяцев, и никаких изменений, Дженис всерьез забеспокоилась… Мать постоянно ей звонила и спрашивала:
— Ну как?
И она ее неизменно отвечала:
— Нет, все по-старому.
Ей было очень, тяжело ведь, она привыкла к успеху в всем тут приходилось признать возможность поражения.
Отец утешал ее:
— Знаешь, детка, если, ты не можешь родить, это не означает, будто наступил конец света. Вот мама твоя как раз так считает, но это ошибочно. В мире и без того полно детей.
На это Дженис мрачно отвечала:
— Смотря каких. Дети бывают разные.
Она снова сходила к врачу и сделала анализы. Наконец доктор вызвал ее и спросил, принимала ли она какие-нибудь контрацептивные средства, возможно, сама того не ведая, поскольку результаты анализов именно это и показали. Дженис поспешила уверить врача, что ничего не принимала, и тот, по-видимому, посчитав ее немного чокнутой, посоветовал обратиться к другому специалисту. Так она и сделала, а потом рассказала обо всем Уолдо.
— А ты не думаешь, что Элиза могла подсыпать мне потихоньку контрацептивы весь этот год? — спросила она.
Уолдо назвал предположение абсолютно бредовым. Бедная Элиза! Может, она и не слишком обрадовалась бы появлению сводного братика или сестренки, но обвинять ее в таких страшных вещах — это уж слишком! Дженис должна немедленно прекратить вести себя как злобная мачеха. Возможно, имеет смысл вернуться к работе на полный рабочий день, а денег можно раздобыть через ипотечные кредиты — ведь брал же он на дом, и гораздо больше.
О том, что; он обременен кредитами, Дженис слышала впервые. Как он мог не поставить ее в известность?! Теперь до нее дошло, что дом записан только на его имя, после того как он купил квартиру для Джо. Когда она затронула этот вопрос, Уолдо искренне удивился, сослался на свою дурацкую забывчивость, они вместе пошли к ипотечному брокеру и переписали дом на двоих. Теперь Дженис было стыдно за то, что она так сомневалась в нем. Он оказался прав — подобные бредовые мысли действительно могли довести до паранойи.