Сидя на девичьей постели Элизы, Дженис рыдала в голос. На шум прибежал Уолдо.
— Что ты делаешь в комнате Элизы? — возмутился он. — Не хватало только вынюхивать и шпионить!
— Да, я вынюхивала и шпионила! И правильно сделала! — воскликнула Дженис. — Теперь мне понятно, почему я не могла забеременеть. Об этом, оказывается, позаботилась Элиза!
Она сунула коробку под нос Уолдо, но тот словно в упор ее не видел.
— Да ты готова свалить вину на кого угодно, лишь бы остаться чистой!
— Тебе придется выбирать, — сказала она. — Или я и ребенок, или Элиза и никакого ребенка!
Он молча смотрел на нее, взвешивая ответ. И она прочла его мысли — он думал, что может обойтись без нее, как когда-то обошелся без Джо. И поняла, что Элиза победила.
В тот же день она съехала от него. В этом доме ей больше нечего было делать.
Я, Фиби, всю ночь провела в постели за чтением Мачехиной рукописи. Сама Дженис называла это новеллой, но, по-моему, это была автобиография. Она даже не потрудилась изменить имена. Я знала Уолдо — во всяком случае, видела его довольно часто по телевизору. То есть Дженис теперь запросто мог ждать судебный процесс.
Первый день нового года не обошелся без подарка — на рассвете у нас вырубилось электричество. Когда мы с Дженис возились с резервным генератором, пытаясь оживить его, я спросила, настоящее ли это у нее имя, и она утвердительно кивнула. Значит, «Мои растоптанные мечты» являлись правдивой историей ее жизни. С чего ей лгать?
Я поинтересовалась, что же произошло дальше, и она ответила:
— А-а… Ну, я сейчас живу с одним мужчиной. Он младше меня и без такого вот багажа. Он как мой папа — не нервный и похож на Уолтера Мэттау — лицо помятое, но доброе. Да, и сейчас я беременна, но это между нами. А еще я нашла работу по программированию, меня уже взяли и платить будут хорошо. Собственно, поэтому я и приехала в «Касл-спа» — решила почистить перышки и быть во всеоружии. Папа мой расстался со своей телкой и попросил маму вернуться. Он считает, что теперь, когда я беременна, возможно, так и будет. Просто моя мама относится к тому типу женщин, которые не могут спокойно смотреть на пустую коляску в прихожей, хотя сами давно вышли из детородного возраста. Так что моя колясочка или по крайней мере детская переноска-«кенгуру» придется очень кстати. Коляска в прихожей, как все мы теперь знаем, первый враг обещаний; уж куда лучше «кенгуру», да и места в комнате меньше занимает.
Резервный генератор послушно задергался и ожил. Дженис, по-видимому, имела волшебные руки — во всяком случае, когда не была замужем. Прыщавый парень Юан помогал и, прямо скажем, успешно, ибо, как все молодые, знал, какую штучку нажать и какую подключить. Мы просто толкались рядом в сапожищах по колено. Оттепель пришла сразу вслед за снегами, но, увы, не успела спасти провода от обрыва — я из окна видела, как они болтались между столбами. Теперь в «Касл-спа» не было ни электричества, ни телефонной связи. Юан таскался пешком в Лиммус — предупредить, чтобы служащие санатория сидели дома и ждали дальнейших распоряжений. Простуде Юана эта пешая прогулочка по холоду и слякоти сыграла только на руку.
Судьбу лихорадило, бросало из стороны в сторону. Злой рок унесло отливом, и на его место прибило удачу, Я покончила со всеми сомнениями и подозрениями и наконец одержала победу, леди Кэролайн устанавливала за игорным столом невообразимые ставки, и судьба улыбнулась ей. Это было всего лишь совпадением.
Когда мы за завтраком обменивались новогодними поздравлениями, к нам, с фонариком в руке, примчалась Беверли. Еще толком не рассвело, и в зале было темновато. Только свечи, включенные мобильники, чиркающие зажигалки и прочие запрещенные аксессуары освещали наши встревоженные лица. Оттепель, может, и пришла, но замку от этого было не легче — здесь холодало с каждой минутой.
— Пожалуйста, уезжайте домой! — взмолилась Беверли. — Ну какой смысл вам тут оставаться? Электричество включат еще не скоро. Нас вообще всегда учитывают в последнюю очередь. Отопления нет, и джакузи остыло.
— Но я еще не поведала свою историю! — возразила я. — Все рассказали, кроме меня.
Среди дам пробежал ропот одобрения, и мне это польстило. Кто-то предложил кипятить чайники — чтобы меня послушать, — но другие спросили, а как же мы это сделаем. Беверли сказала, что в одном из сараев есть запасной генератор, и если кто-то сможет его приладить, то пожалуйста. Дизельного топлива остался примерно галлон. То есть мы, конечно, можем оживить замок на часок-другой, чтобы побаловаться еще одной историей, но потом, пожалуйста… Ну пожалуйста!..
Доводы Беверли вдруг показались убедительными — сначала история, потом сразу отъезд. Она еще подбавила масла в огонь — дескать, леди Кэролайн обязательно возместит деньгами все пропущенные процедуры. Нас одолели сомнения.
— Нас, конечно, надули, — сказала Брокерша. — Я надеюсь, леди Кэролайн проследит, чтобы нам возместили не только пропущенные процедуры.
Беверли уверила ее в этом.
Маникюрша поинтересовалась, а с чего это вдруг Беверли так хочет от нас избавиться, и та ответила, что нанималась сюда не для того, чтобы мыть сортиры и застилать постели, и, по правде сказать, находит это занятие унизительным — дескать, еще один такой кошмарный денек, и ей конец. Мы выказали дружное одобрение.
Дама-Босс пригласила всех, кому от неожиданности некуда податься, к себе в гости — дескать, у нее в лондонском доме полно пустующих комнат. Сама она будет рада, а ее дражайший и любимейший Адам давным-давно оглох и не станет возражать. Многие вздохнули с облегчением — им и впрямь некуда было податься, а тут, представьте, предлагают дом Хэмблдонов. Там будет и электричество, и ванна, и душ, и горячая пища — одним словом, все, чем давно не мог нас обеспечить «Касл-спа». Кимберли уже наяривала по спутниковому телефону, улаживая вопрос безопасности Маникюрши.
На том мы и договорились. Железнодорожное сообщение, кажется, возобновилось — ведь Психологиня с Судьей, хихикая, сгоняли на великах в Лиммус, чтобы договориться насчет такси к вечернему поезду. А мы с Юаном и Мачехой напялили сапожищи и по слякоти почапали к сараю, где хранился запасной генератор, — хотели, чтобы джакузи показало себя во всей красе в последний раз. Майра сидела в оранжерее, в теплом гнездышке из средневековых гобеленов, которые посрывала со стен в восточном зале, пила виски и скулила по поводу Алистера. Напилась она быстро, что было видно по слезящимся глазкам. Сдирать со стен гобелены ей помогала Беверли — дешевые нейлоновые репродукции, грош им цена! Теперь, зная, что мы уезжаем, Беверли помогала нам во всем. Единственное; чего она, кажется, боялась — как бы мы дружно не передумали.
После подачи электричества замок начал оживать и джакузи забулькало и нагрелось до нужной температуры. Мне надлежало поведать свою историю после обеда. Главное, успеть сделать все до того, как кончится дизельное топливо. Дамы пошли собираться.