— Ань, я тут это… по делам уехала, я прямо к центру подъеду. К шести, как договаривались.
— Ну, давай. Кстати, мне Вадик отзвонился, у них там до пяти совещание какое-то намечено. Он сказал, что, раз до пяти, то до шести они просидят как минимум, если не дольше.
— Но у Сергея же сегодня встреча с этой девицей. Он тогда просто все перенесет, и получится, что мы зря это затеяли.
Юлька расстроилась так, словно это у нее срывалось свидание с любимым человеком.
— Хочешь, отложим все на завтра, — легко согласилась Аня.
— Нет, — Юлька шмыгнула носом. — Не хочу.
— Ты там что, плачешь?
— Нет, сопливлюсь. Замерзлая.
— А ты где?
— На улице, к метро иду, — соврала Юлька.
— А, ну ладно. Тогда до шести. — Аня отсоединилась.
Еле переставляя заиндевевшие конечности, Юлька поковыляла к приветливо открытой двери подъезда и обнялась с батареей. Запах там стоял ужасный, но горячая батарея с лихвой искупала все неудобства.
Для успокоения совести она каждые пять-десять минут выскакивала на улицу и проверяла, на месте ли бизнес-центровский «Вольво» и машина Сергея.
Все, словно сговорившись, названивали ей по каким-то не относящимся к делу вопросам. Сначала позвонила бухгалтер с непонятными вопросами про ведомости, требуя вспомнить, расписывалась ли Юлька за последнюю зарплату, а если да, то когда и где. Потом позвонила мама, интересовавшаяся, что делать с ее детскими вещами — тугим тюком, пылящимся на антресолях.
— Мам, это прямо сейчас надо выяснять? — рассердилась Юлька.
— А когда? У нас генеральная уборка! Что мне, опять этот баул наверх закидывать?
— А что, места нет?
— Есть, — покладисто согласилась мама. — Ладно, потом разберем.
В довершение всего позвонила Маруся.
— Юля, помнишь, к нам итальянцы приезжали? — обстоятельно начала она.
— Помню. — Хамить Брусникиной не хотелось, но эта череда звонков была похожа на глупый розыгрыш, поэтому ответ получился сухим и недушевным.
— А девушку-переводчицу помнишь? — заторопилась Маруся, почувствовав неласковый прием.
Девушку она помнила. Кажется, ее звали Лена. Она чем-то была похожа на саму Юльку: такая же худенькая, пугливая и неблагополучная. Она хотела заработать, хотела понравиться и изо всех сил пыжилась, чтобы не выглядеть жалко. Но у нее это плохо получалось.
«Интересно, — подумала Юлька, — а как сложится жизнь у этой Лены? »
— Юль, — поторопила ее Маруся. — Так что? Помнишь?
— Ну, помню. — Голос у Юльки потеплел, и Брусникина успокоилась.
— Слушай, а она тебе телефон свой не оставляла?
— Соскучилась, что ли? — хихикнула Юлька. — Зачем тебе?
— Да нам сейчас переводчица нужна, а девочка неплохая вроде бы, вот бы ее взять.
Юлька искренне расстроилась:
— А что? Разве ты данные не брала у нее?
— Брала. Только мобильного у нее нет, а тот номер, который она оставила, не отвечает.
— Может, выяснить по номеру телефона адрес и съездить к ней домой?
— Зачем такие сложности? — удивилась Брусникина. — Нет, так нет. Значит, не судьба.
Но Юлька, у которой к судьбе были свои претензии, заволновалась. Ей захотелось помочь этой девочке, как когда-то ей самой помогла Анька, устроив на работу к Валерию Михайловичу. Если бы не это, то никогда бы не видать ей Сергея. Хотя, учитывая сегодняшние проблемы, на вопрос о том, можно ли считать этот поворот судьбы счастливым, ответить однозначно было невозможно. Но отнимать у человека шанс изменить жизнь к лучшему только из-за того, что не отвечает телефон, ей показалось несправедливым. Такая мелочь не должна влиять на результат.
— Марусь, знаешь что, ты пока набирай тот номер, а я к ней съезжу на днях, только потом адрес у тебя возьму.
— Юля, зачем тебе это надо? — В тоне Брусникиной сквозило удивление, граничащее с крайним изумлением. — Я же просто так спросила, вдруг она тебе еще какой-нибудь телефон оставила.
— Мне не надо, — подумав, ответила Юлька. — Но раз ты мне позвонила и от меня что-то зависит, значит, я не имею права отойти в сторону.
Маруся ошарашенно замолчала, а потом осторожно поинтересовалась:
— Юль, ты как себя чувствуешь? Ты вообще где?
— Лучше тебе этого не знать, — нервно захихикала Юлька, оглядев наскальную живопись подъезда и приметив темно-желтую лужу в углу.
От неба, весеннего ветра, робких солнечных лучей и беззаботно вопящих в слякоти воробьев ее отделяла только хлипкая заляпанная старой краской дверь. Один шаг, и совершенно другая реальность…
— В жизни все так. — Юльку неожиданно потянуло на философские мысли. — Сначала сидишь, скрючившись, в темноте, и кажется, что это и есть настоящая жизнь, потом выходишь на свет и опять думаешь: вот оно счастье! А потом какой-нибудь урод поедет по луже, забрызгает тебя с ног до головы, и тебе в тот момент кажется, что большего горя нет. А потом придешь домой, отчистишься, отмоешься, согреешься — и снова счастлив. Таким образом, получается, что счастье — величина не постоянная, а переменная.
— Может, за тобой машину прислать? — сипло охнула Маруся, мучительно соображая, что такое случилось с директорской супругой, и почему она несет невесть что.
— Нет, — развеселилась Юлька. — Машину не надо. Я страшно далека… От народа.
Тихий смех начал переходить в легкую истерику. Сделав над собой усилие, она твердо сказала:
— Брусникина, что непонятного? Я хочу помочь хорошему человеку. Просто так. Желаю побыть феей, помахать волшебной палочкой. Раз уж надо мной этой самой палочкой махать некому.
Переборов желание оповестить оппонентку о том, что, похоже, палочкой над ней не только помахали, но и существенно задели по черепу, Маруся жалобно повторила свой вопрос:
— Ты точно уверена, что тебе не нужна помощь?
— Нужна, — на полном серьезе поддакнула Юлька. — Очень даже нужна. Психологическая!
«Психиатрическая тебе нужна, а не психологическая», — разозлилась про себя Маруся, не представлявшая себе бесконечной глубины пропасти, в которую летела Юлька.
— Все, Маруся, отбой, — перебила ход ее мыслей Юлька.
Посмотрев на тусклую лампочку под потолком, изувеченным горелыми пятнами, она прошептала:
— Пусть этой Лене повезет больше, чем мне.
Но надежда на то, что еще не все потеряно и что Сергея еще можно вернуть, теплилась, как и слабенькая золотистая искра в мутной лампочке, освещавшей сумрак подъезда.
Без десяти шесть подъехала красная Анина «Ауди». Юлька радостно побежала к ней, разбрызгивая серую слякоть.