– Мой сюрприз придет к двенадцати. Звать его «Гном».
– Нет! – Даша даже подпрыгнула от возмущения. – Сначала «Боровик», теперь «Гном»! Ты специально на меня всю некондицию спихиваешь? Могу себе представить, чем этот «Гном» занимается!
– Продает надувных Белоснежек! – радостно предположил Артем.
– А, знаю, это секс-шоп, – продолжил логическую цепочку художник Костя. – Хороший, кстати, магазинчик.
– У тебя версии будут? – Дима благодушно посмотрел на разъяренную подчиненную.
– Конечно! Маринованные яблочки! Отравленные!
– А почему яблочки? – удивился Костя.
– Сказки читай, повышай интеллектуальный уровень! – рявкнула Даша и выскочила из кабинета.
Ее разозлило даже не то, что Носов подсунул очередного проблемного клиента, а то, что сюрприз оказался таким банальным и не оправдал ожиданий. А она-то размечталась!
– Малашкина, вернись! – крикнул Дима. – Все не так плохо, как могло бы быть!
– Ну у меня еще все впереди, – прошипела Даша, обернувшись. – Приятно осознавать, что в перспективе может быть еще хуже.
– Иди ко мне, я тебя утешу, – пробасил начальник, растопырив руки.
– Обойдусь. Меня и так есть кому утешить.
– Ой ли? – Он потряс головой и понимающе хмыкнул. – Утешенная и удовлетворенная женщина ведет себя иначе.
– Тебе врезать?
– Нет, меня надо выслушать. Если забыла – напоминаю: я твой шеф. Главный начальник, главнее самых главных, добрее самых добрых. Только я способен терпеть твой ужасный характер. Девушка с таким характером никогда ни с кем не уживется, и это замечательно. Сотрудница, которой не грозит замужество и декрет, – клад для работодателя.
– Отсутствие замужества декрету не помеха! – Даша уже остыла, но все еще обижалась.
– Какие страшные вещи ты говоришь, Малашкина! – заржал шеф. – В общем, оставим твою личную жизнь на твоей совести. «Гном» продает детскую одежду. Какие ассоциации?
– Гриб. Под грибом – мерзкий голый карлик в колпаке и памперсе.
– А одежда? – окончательно развеселился Носов.
– А креатив? – набычилась Дарья.
Ровно в двенадцать с охраны позвонили:
– К вам Харитон Баранов. Гном.
Даша всхлипнула от смеха. Но смех был нервным и злым.
– Чего там? – оживился Артем.
– Харитон Баранов. Гном! – процитировала Дарья. – Я сейчас скончаюсь. Грибы, гномы – жизнь навязчиво скатывается к букве «г». Это символично.
– Пускать? – поторопил ее охранник.
Подавив острое желание проорать «гони его в шею», Даша выдохнула:
– Конечно. Очень рады.
Артем хрюкнул.
У всех в памяти еще свеж был трагический случай, произошедший в соседнем отделе. Один из охранников, новенький, еще не научившийся пользоваться селектором, начал осваивать телефон с громкой связью. На беду, к одному из сотрудников, Вадику Клюеву, явилась давняя клиентка, изводившая рекламщика томными взглядами и намеками. Тетка была довольно непрезентабельной, худосочной блондинкой средних лет, поэтому взаимностью ей Клюев не ответил. Нормальные женщины с адекватной самооценкой понимают все и сразу. Но эта дама к понятливым не относилась, поэтому заявлялась в рекламное бюро набегами, всякий раз придумывая повод для встречи с бедным Вадиком.
– Скажи ей, что я заболел, – прошипел Клюев.
– Он говорит, что заболел, – покорно повторил охранник, мучительно соображая, как бы намекнуть Вадику, что работает громкая связь, и одновременно нажимая на все кнопки, чтобы эту связь отключить.
Среагировать визитерша не успела. Волею судеб технически неграмотный вахтер, перебиравший все кнопки подряд, умудрился вклиниться в телефонную беседу по параллельной линии. Коллега по креативному цеху расписывал клиенту свое видение рекламы противопростудного препарата:
– … чахлая несимпатичная бабенка, символизирующая болезнь. Она приходит, когда не ждут, она вламывается без приглашения, нарушая мирное течение семейной жизни. Она бросается то к одному, то к другому…
– Какая мерзость! – взвизгнула клиентка, совершенно справедливо приняв тираду на свой счет.
Она все же прорвалась к недоумевающему Клюеву, еще больше убедив того в своей психической неполноценности. Вадик потом еще долго делился впечатлениями. Но выговор получил.
– Женщине, даже самой навязчивой и непривлекательной, надо уметь отказывать достойно, – пояснил карательные санкции Носов. – Сам виноват. Отказывать надо правильно и вовремя.
С тех пор сотрудники побаивались шутить по телефону. Мало ли что.
– Арт, останься, а, – умоляюще посмотрела на коллегу Даша. – Иначе я за себя не ручаюсь. Послушаешь его, может, себе заказ возьмешь. У меня и так грибы эти во где!
– У меня два заказа, – отмахнулся Артем. – Извини, Дашка. Я покурю схожу.
– Предатель!
– Мерзавец, – согласился коллега, широко улыбнувшись входящему гостю.
Гость застыл, проводив рекламщика недоуменным взглядом.
– Добрый день, – Даша растянула лицо в резиновой улыбке. Вошедший оказался пегим крепышом с грязноватой россыпью веснушек на физиономии и доброй улыбкой деревенского увальня. Подумав, Даша слегка поддернула юбку, выставив коленки, и выехала из-за стола, чтобы продемонстрировать ножки. Очень может быть, что такому понравится любой проект, особенно если пококетничать. Смущало одно: почему Носов дал клиента именно ей? Подвох или реверанс со стороны шефа?
Но коленки тут же пришлось убрать. Следом за крепышом в кабинет, распространяя запах дорогих духов, вошла на подламывающихся тощих конечностях белокурая фея лет восемнадцати. Глаза вполлица, губки бантиком, бровки ниточками. Сплошной сгусток розового и блесток: костюмчик, сумочка, маникюр, макияж. Шеф называл таких барышней «огрызками гламура».
– Ой, Харитон Семенович, смотрите, какой милый! – взвизгнула «Барби», схватив со стола Артема сиреневого телепузика с ушами Чебурашки. Игрушка была эксклюзивной, сделанной креативщиками на заказ в честь двадцатипятилетия коллеги. На пухлый торс уродца была натянута майка с надписью «Черепузик», а из-под майки в соответствующем месте торчала прищепка неприличной формы. Чем можно порадовать творческую личность? Только такой вещицей. Арт им очень гордился и никому не позволял трогать свое сокровище, именуемое талисманом и вводящее клиентов в заблуждение относительно вменяемости хозяина, поскольку суеверный Артем постоянно теребил талисман за прищепку.
Харитон Семенович покосился на спутницу и виновато вздохнул, выдрав животное из наманикюренных лапок:
– Рая, не надо.