Боль от вчерашней обиды была еще слишком сильна. Ей не приходилось общаться со сверстниками, и сначала этот мальчишка ей чем-то понравился. Она инстинктивно потянулась к нему, как любое существо тянется к себе подобному. Зачем он нахамил ей? За что? Ника сердито сощурилась. Может, недаром ее ограждали от ровесников? Вчера она познала, что их общество живет по неведомым ей законам. У взрослых все иначе. Они корректны и вежливы, даже когда терпеть не могут друг друга. Для чего этот парень пришел теперь? Какую очередную забаву придумал? Что она ему сделала? Какое преступление совершила, чтобы весь мир ополчился против нее?

Костя застыл возле входа. Он с первого взгляда возненавидел белый ковер. На фоне нежных розовых лилий его видавшие виды кроссовки представляли собой поистине убогое зрелище. Протопать в них по ковру было бы просто кощунством, но разуться и продемонстрировать штопаные носки - такого унижения он вынести не мог.

- Зачем ты пришел? - резко спросила Никандра.

Только глухому могло показаться, что в ее тоне есть нотка гостеприимства. У Кости со слухом все было в порядке. Он проклял момент, когда затеял этот визит. Но нет худа без добра. По крайней мере одна проблема решена: можно выпалить все с порога и удалиться, не снимая кроссовок.

- Я... - начал Костя, но, как назло, заготовленная речь вылетела из головы, и он, запинаясь, произнес: - Я... это... насчет вчерашнего. В общем, я извиниться хотел.

- Извиниться? - эхом повторила девочка.

В слове таилась надежда. Наверное, этот Костя не такой уж плохой. Только теперь Ника поняла, что она в самом деле рада его приходу. Она всегда была одна и считала, что любит одиночество. Гости, приходившие в их дом, раздражали ее своим фальшивым участием, жалостью, неестественно сюсюкающими голосами и явным облегчением, когда приличия были соблюдены и они могли отойти от нее и заняться своими разговорами. С людьми она слишком остро чувствовала свою неполноценность, поэтому предпочитала уединение. Вчера броня одиночества дала трещину. Костя заговорил с ней просто и естественно, и Нике захотелось войти в мир сверстников, который она знала только по книгам. Новый мир манил и пугал ее.

Самое трудное было сказано, и Костя продолжал более уверенно:

- Понимаешь, я тебя спутал с другой Никой, с твоей близняшкой.

- Ты что, сериалов насмотрелся? - язвительно спросила Ника.

- Не веришь? А я в лесу встретил девчонку, точь-в-точь как ты, и тоже Никой зовут.

Рассказ про близняшку казался надуманным, но в голосе парня звучала такая искренность, что Ника заколебалась. Какой ему прок обманывать?

- Это правда?

- Стал бы я тебе врать! Она меня сначала чуть не убила. Честно. У нее лук офигенный. Она стрелой жах - прямо у меня над головой. И знаешь почему? Я мухоморы сшиб. - Почувствовав, что его рассказ занимает слушательницу, Костя обрел красноречие и стал живописать свою встречу с лесной Никой.

- Все это было в самом деле? А откуда у нее лук? - недоверчиво переспросила Ника, когда он замолчал.

- Да она лесникова дочка, поэтому и по деревьям классно лазает, и носится по лесу так, что за ней не угонишься. В общем, все как у людей. Я же не знал, что ты... - Костя вдруг осекся.

Он почувствовал, что сморозил глупость. И кто его за язык тянул вдаваться в объяснения? Тысячу раз ведь долбили: молчание золото, так нет, полез разглагольствовать.

В комнате повисло неловкое молчание. Дверь в новый мир захлопнулась, оставив Нику в каменном мешке одиночества.

- Ну, договаривай. Что я? Нелюдь? - бесцветным голосом произнесла она.

Костя окончательно растерялся.

- Я совсем не то хотел сказать. Я просто хотел объяснить.

- Я все поняла. Ничего объяснять не надо. Уходи! - выкрикнула Ника.

Услышав возглас, тотчас прибежала мать.

- Кто просил пропускать его ко мне? - резко спросила Никандра. - Я не желаю никого видеть. Никого, понятно? И незачем устраивать тут проходной двор.

Косте стало неловко за эту немолодую женщину. Как только она все терпит? Попробовал бы он выговаривать своей матери! Ника была ему отвратительна. Он не чувствовал ни сострадания к ней, ни былых угрызений совести. Зря он вообще полез со своими извинениями. Нужны они ей как рыбке зонтик! Если бы не ее мать, он высказал бы все, что думает.

- Я же не хотел ее обидеть. Я извиниться пришел, - сказал он, обращаясь к женщине, и осекся.

- Мне нет до этого дела, - брезгливо поджав губы, ответила та.

В ее пустых глазах не отражалось ни любопытства, ни осуждения. Ей было глубоко безразлично, обидел он Нику или нет. Неужели мать может быть настолько равнодушна к дочери? Косте стало не по себе, будто он попал в фильм ужасов, где вместо людей действуют бездушные манекены. Костя попятился к двери и пулей бросился прочь. Он бежал всю дорогу до дома, точно за ним гнался призрак, и лишь захлопнув за собой калитку, перевел дыхание.

- Явился, работничек! Ты что же чеснок между клубникой повытаптывал, горе луковое? - встретила его Зоя Петровна.

Услышав ворчание матери, Костя вдруг ощутил такой прилив нежности, что неожиданно для самого себя обнял ее, чмокнул в щеку и сказал:

- Ма, я тебя очень люблю!

ГЛАВА 4

Костя окунулся в привычную рутину летних будней, стараясь отогнать воспоминания о неприятном эпизоде в доме художника, который докучливой занозой мешал наслаждаться каникулами.

День сегодняшний услужливо предложил чистый лист. Солнце. Запах жареной колбасы, доносившийся из кухни. Наспех захваченное полотенце. Шелест велосипедных шин по гравию. Пруд. От ледяной воды захватывало дух. Она сначала обжигала, а потом становилось весело, хотелось дурачиться и смеяться. Вчерашний день уходил в прошлое...

Костя вышел на берег, обсыпанный бриллиантовой россыпью капель. Отфыркиваясь, он поскакал на одной ноге, чтобы вытряхнуть воду из уха, и трусцой подбежал к подстилке, на которой расположились друзья: Степка и Мишка с сестрой Анькой. Мишка, прыснув со смеху, обратился к Косте:

- Слышь, Костик, Анька говорит...

Он не успел закончить фразу, потому что Анька набросилась на него и, повалив на подстилку, стала молотить кулаками:

- Только попробуй скажи!

- А че тут такого? Костя, слыхал, ты на Сталлоне похож. А ну, сделай бицепс.

Заходясь от хохота, Мишка катался по подстилке, пытаясь увернуться от ударов. Анька надулась и села к брату спиной.

- Дурак. Я же говорю - по лицу, - буркнула она.

- Чего ты, правда, Миха. По лицу, может, и похож. Я, может, по затылку вылитый Шварценеггер, - хихикнул Степка.

- Да ну вас, - фыркнула Анька и, бросив в Степку пучком травы, побежала в воду.