– Я кое-что узнал от одной из младщих служанок… но мне необходимо время, чтобы все выяснить окончательно.
– Хорошо, я не тороплю тебя, – улыбнулся Девон.
– А как же твои дела в Эдинбурге? – с подозрением посмотрел на него шотландец.
– Пошлю письмо и отложу переговоры. Уверен, это не повредит делу. Никто не будет возражать.
Разумеется, Маркусу это не понравится. Но Маркус был в Лондоне, и к тому времени, когда ему станет известно об отложенных переговорах, Девон успеет выиграть драгоценное время.
– Я не могу уехать без кольца, – повторил Девон. Малькольм, похоже, согласился, но прежде чем он успел вымолвить хоть слово, в холл вошла большая группа рабочих и стала заносить коробки.
– Черт побери, что это Фиона затеяла? – недовольно пробормотал Малькольм.
Девону же было все равно. Ему было интересно лишь одно – будет ли Кэт на балу. Очевидно, он произнес этот вопрос вслух, потому что Малькольм посмотрел на него с недоумением и сказал:
– Я не знаю, придет она или нет, ей такое не нравится. Но почему ты спрашиваешь об этом? Ты хочешь увидеть ее?
Девон хотел не только увидеть ее, но прикоснуться к ней, поцеловать ее… Но Малькольму сказал:
– Просто интересно, вот и все.
Малькольм хмыкнул, не зная, как расценить его небрежные слова. В них прозвучала несомненная заинтересованность, только вот какая – эгоистичная мужская или простая человеческая?
– Буду удивлен, если она действительно будет на балу, – сказал Малькольм. – Она их не любит.
А вот Фиона, похоже, очень любит. Вспомнив жену, Малькольм почувствовал, как у него сжалось сердце. Недавно он заметил, как она с глубокой печалью смотрела на него, словно принимая какое-то трудное и горькое решение. Может, она пришла к выводу, что их брак на грани полного распада, что ей уже не стоит бороться за его сохранение?
Это пари было дикой, ужасной затеей, которая еще больше отдалила их друг от друга. Теперь он уже не хотел никакого выигрыша.
– Сегодня я не буду играть в бильярд, – чуть хрипло сказал он Девону. – Фиона попросила меня проследить за тем, чтобы в библиотеке провели тщательную уборку.
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Просто не попадайся Фионе на глаза. Она и тебя запряжет в эти приготовления.
– Так и сделаю, – поклонился Девон. – Начну прямо сейчас.
Малькольм заставил себя улыбнуться другу, хотя на сердце у него скребли кошки. Попрощавшись, Девон удалился, и Малькольм некоторое время смотрел ему вслед, пытаясь угадать, отчего это Девон так весел. Потом он тяжело вздохнул и направился в тишину и покой библиотеки.
Кэт проснулась с приятным чувством удовлетворения. Она так давно не испытывала такого ощущения, что уже забыла, чем оно было вызвано. Потягиваясь, она почувствовала, что ее нога в чем-то запуталась. Наклонившись, чтобы высвободить ногу, она увидела обрывки белого шелкового шарфа.
Воспоминания о событиях прошлой ночи тут же вспыхнули перед ее мысленным взором, и она покраснела. В этой самой постели они с Девоном занимались любовью. И не просто любовью, а весьма изысканной, такой, от которой захватывало дух и останавливалось сердце. Ее тело сладко заныло при воспоминании о дерзких и умелых ласках Девона.
Она обняла подушку, которая еще хранила запах Девона – легкий аромат сандалового дерева.
Раздался стук в дверь, и в комнату вошла Энни, за ней Хэмиш и Саймон. Они несли большую медную ванну и о чем-то спорили на ходу, не забыв, впрочем, пожелать Кэт доброго утра.
– Ах вы, соня! – весело воскликнула Энни. – Надо принять ванну и снять мерки, чтобы я могла раскроить ваше платье.
Кэт хотела приподняться в постели, но вовремя вспомнила, что на ней ничего нет, и поспешно прикрылась простыней.
Саймон и Хэмиш продолжали ожесточенно перешептываться насчет какого-то важного разговора и не заметили промаха Кэт. Зато глаза Энни удивленно округлились, когда она увидела смятую и брошенную на пол дорогую шелковую рубашку. Взглянув на смутившуюся Кэт, она приказала мужчинам поставить ванну и идти за ведрами с горячей водой. Когда они вышли, продолжая спорить, она закрыла за ними дверь и сказала:
– Мисс Кэт, вы забыли надеть ночную рубашку.
Перекинув старое бальное платье Кэт через спинку стула, она подобрала с пола брошенную рубашку.
Кэт еще плотнее завернулась в простыню и сказала:
– Вчера мне стало так жарко, что я… я сняла рубашку и бросила ее на пол. Утром я собиралась поднять ее, но проспала…
Энни понимающе хмыкнула:
– Хоть убейте, не могу поверить, чтобы вам было так жарко, что вы сбросили с себя рубашку. Вчера после дождя стало прохладно.
Кэт не знала, что ей ответить, поэтому поспешила перевести разговор на другую тему:
– Я совсем забыла про бал и новое платье.
– Как можно? – искренне изумилась экономка. – Такое событие!
– Понимаю, понимаю, просто я немного…
Кэт не знала, как описать свое состояние. Конечно, она не была влюблена, потому что для этого был нужен… нужен мужчина, способный проявлять к ней внимание дольше, чем два месяца.
Внезапно чувство счастья померкло. Он скоро уедет, и она должна всегда об этом помнить. Ее сердце сжалось при мысли о том, что это случится уже очень скоро.
– Я жду этого бала с нетерпением, – машинально заверила она свою экономку.
Возможно, это будет ее последний шанс повидаться с ним, поговорить и посмеяться.
До этого момента вся значимость ее отношений с Девоном каким-то непостижимым образом ускользала от ее разума. Теперь же ей стало совершенно ясно, что она позволила себе слишком сильно привязаться к нему. Она любила его. Любила всем сердцем.
От осознания этой истины у нее захватило дыхание, на глазах выступили слезы. Когда же это случилось?
Она полюбила человека, который сразу предупредил ее, что не может, не станет ее любить. Что же теперь ей делать? Она думала, что легкий флирт с ним не приведет ни к чему опасному, поскольку он не собирался надолго оставаться в Килкерне. К тому же он не притворялся не кем иным, чем таким, каким был на самом деле. Теперь она понимала, что именно эти качества сделали его наиболее опасным мужчиной для нее.
– Вам следует радоваться этому, – сказала Энни, прерывая ее горестные размышления. – Это будет чудесный бал! А теперь послушайте, что я придумала для вашего нового платья.
Энни принялась рассказывать про фасон и отделку, а Кэт заставляла себя улыбаться ей в ответ, хотя ей было вовсе не до улыбок.
Впрочем, идеи экономки не могли не вызвать улыбку. Энни превзошла себя. Из бледно-желтого шелка, оставшегося после пошива портьер, она собиралась сшить верхнее платье с разрезами и пышными рукавами, украшенное восемью сшитыми вручную крошечными розетками из голубого шелка от старого бального платья. Оставшийся голубой шелк она собиралась использовать для вставок на рукавах и для нижней юбки, которая будет виднеться в разрезах верхнего платья. Общее впечатление от платья в сочетании с пышными рыжими кудрями Кэт будет сногсшибательным.