Анна зажала ладонями уши Селене.
— Я бы просила вас не употреблять при детях подобных слов.
— Почему бы, черт возьми, и нет? — встрял Десфорд.
— Десфорд! — Она укоризненно посмотрела на него. — Если ты позволяешь себе забывать в присутствии твоего опекуна о том, что ты джентльмен, то хотя бы помни об этом перед своими сестрами.
— Ну тогда пусть и он не забывает! — мальчик указал пальцем на графа.
Анна посмотрела на Грейли. Он ответил ей испепеляющим взглядом, но она лишь осуждающе покачала головой — граф сам виноват.
— Хорошо, — сказал он, — ты воздерживаешься от бранных слов, если и я сделаю то же самое? Идет? — И протянул Десфорду руку. Тот перевел взгляд с лица Грейли на его руку, но не спешил ее пожать. Настал решающий момент, и Анна решила помочь.
— Десфорд, это очень важно для остальных. Подумай, какой пример вы показываете.
После небольшой паузы, в течение которой Десфорд соображал, что ему выгоднее: пожать протянутую руку или демонстративно отвернуться, он наконец выбрал первое.
— Ладно. Я слежу за своей речью, если и вы будете следить за своей.
— Согласен. — У Грейли прояснилось лицо.
Анна про себя похвалила его. Если неделю назад он просто осыпал бы Десфорда проклятиями, то сегодня он продемонстрировал готовность к сотрудничеству. Граф был полон достоинства, которое не умаляли даже дурацкие туфли на ногах.
Анна подумала, что, если и в дальнейшем он будет столь же благоразумен, дело с воспитанием пойдет на лад.
Грейли вернулся к делу:
— Где мои туфли, Десфорд? Мальчик пожал плечами:
— Не знаю. Я голосовал против того, чтобы спрятать вашу обувь.
— Голосовал?
Казалось, что граф поражен.
— Мы всегда голосуем, — вставила Мариан. — Как веселые ребята Робина.
— Десфорд говорит, что у нас демократия, как в колониях? — добавила Элизабет. у графа на лице была написана растерянность.
— Боже, вы голосовали, чтобы решить, кому красть мои туфли?
— Красть? — Элизабет была совершенно серьезна. — Нет, что вы. Мы их не крали.
— Точно. — Мариан, наклонив набок голову, рассматривала его ноги. — Мы просто нашли им новое место.
Приложив ладонь ко рту, Анна беззвучно смеялась.
— Хорошо, — сказал граф Грейли. — Где они?
Дети посмотрели на Селену. Анна наклонилась и заглянула ей в глаза:
— Селена, ты брала обувь графа Грейли?
Селена безмятежно улыбнулась:
— Да. Я и Ричард.
При ее словах Ричард, хоть и старался держаться стоически, побледнел от страха. Анна вздохнула:
— Где они, Селена?
— Там. — Девочка неопределенно махнула рукой. Грейли проследил за ее жестом.
— Пруд! — констатировал он и побагровел от ярости. Элизабет уронила книгу:
— Селена, их нужно было просто спрятать!
— Я спрятала, — невозмутимо заявила она, — в воду.
— Ты что, бросила все туфли графа в пруд? — Анна была в ужасе.
— Не все, — безмятежно ответила Селена, посасывая палец.
— Ну хоть что-то осталось? — с облегчением спросил Грейли. — Где остальные?
Селена указала на ноги графа:
— Вот. Мариан сказала, что они ей не нравятся, и мы их оставили.
«Замечательно, — подумал граф Грейли, — мало того, что солнце выжгло посевы, что лучшего жеребца украли цыгане, так теперь еще и ходи, как рождественский гусь со связанными лапами».
— Зачем вы сделали это? — спросила Анна.
— Нам хотелось узнать, покраснеет ли он, когда узнает об этом. — Селена посмотрела на графа и констатировала: — Покраснел!
Невинное замечание девочки стало той самой каплей, что переполняет чашу терпения. Грейли взъярился. Он открыл было рот, чтобы с проклятиями обрушиться на детей, как мгновенно вскочившая на ноги Анна прижала к его губам ладонь.
— Не забывайте о своем договоре с Десфордом, — мягко сказала она. — Никаких ругательств.
Граф только машинально кивнул. Анна ободряюще улыбнулась ему и повернулась к детям:
— Сколько туфель вы спрятали?
— Сорок две.
— Что?! Вы что, шутите? — Она умоляюще посмотрела на Грейли, который возмущенно пожал плечами.
— Не так уж это и много. — Казалось, он взял себя в руки.
— Да вы денди, милорд! — прыснула Анна.
Граф смутился. Его называли по-всякому: и надменным, и самонадеянным, и даже жестоким. Но чтобы денди… Он насупился:
— Я не денди. И не смейте меня так называть.
— Тогда зачем вам столько обуви?
Вопрос поставил Грейли в тупик.
— Это только кажется, что много, — заметил он. — Просто там были еще и сапоги. И тапочки. — Он взглянул на ноги и скривился: — Кроме этих, конечно.
Анна небрежно махнула рукой:
— На их месте я бы и эти бросила.
— Что вы имеете в виду? — насторожился граф. Ее губы дрогнули в усмешке.
— В чем я вас не подозревала, так это в фатовстве. Похоже, я вас недооценила.
Поднявшаяся волна раздражения заставила графа Грейли забыть о злосчастных туфлях, которые давно бы уже были в камине, если бы не опасение, что чудаковатой тетушке придет в голову полюбоваться на свой подарок.
— Зато я вас переоценил, — прошептал он. — За что я только деньги вам плачу?
— Не можем же мы за неделю сделать из них ангелов, — спокойно возразила Анна. — Давайте вначале найдем вашу обувь, а потом займемся детьми. Вот увидите, они еще пожалеют о своей выходке.
Повернувшись, она махнула детям рукой и направилась к пруду.
— Все равно им конец, — вслед ей крикнул он, не двинувшись с места.
— Может быть. А может быть, нет, — размашисто шагая, бросила она через плечо.
Раздражение графа сменилось апатией. «В конце концов, за детей отвечает она — вот и пусть ныряет». Он повернулся к галдящим детям:
— С вами я позже разберусь, как только достану свою обувь.
— Не достанете, — лучезарно улыбаясь, сообщила Селена. — Я их далеко забросила.
— Правда? — не поверил граф.
— Правда! — подтвердила девочка. — Дальше Ричарда. Мрачно покосившись на сестру, мальчик отвернулся и, ссутулившись, стал смотреть на стоящую у пруда Анну. Грейли почесал затылок. После всех детских шалостей известие о том, что обувь покоится в самом глубоком месте пруда, совершенно не удивило его. С видом полной покорности судьбе он направился к Анне, которая сняла туфли и стояла на берегу, задумчиво глядя на беседку подле воды. Порхали стрекозы, тихо шелестел камыш, под слоем неподвижной и прозрачной, как стекло, воды покачивались водоросли.