– Жаль, что мне некогда остаться и поболтать, но мне так много нужно сделать до вечера. – Ослепительно улыбнувшись, она повернулась и выбежала из комнаты, а Энтони стоял и смотрел ей вслед.
Как только Сара осознала, как сильно болен Ник, она переделала одну из старых кладовок Гиббертон-Холла в помещение для перегона жидкостей и начала экспериментировать с травами. Она была уверена, что с помощью довольно больших познаний миссис Киббл и толстого тома, обнаруженного ею в библиотеке, найдет средство. Если бы только она сумела убедить в этом Ника!
Теперь, вооруженная советом Энтони, она провела часть второй половины дня в различных хлопотах в городе и вернулась домой раскрасневшаяся, но торжествующая. Она с особой тщательностью оделась, надела темно-синее платье, с которого спорола кружевной воротник. Лишенный этого украшения, вырез приобрел завораживающую глубину. Сара посмотрела вниз, стянула ткань еще ниже и стала готовить свою лабораторию.
Она была расположена вдали от других помещений, в конце восточного крыла. Маленькое оконце выходило во двор, и здесь сохранялось тепло даже в холодные дни. Когда все было готово, она послала записку мужу и стала ждать.
Он не встал сегодня утром, как обычно. У него, видимо, снова разболелась голова, так как он исчез вчера после обеда, и с тех пор она с ним не встречалась.
Сердце ее болело – при мысли о том, что он страдает в одиночестве, но его комната была крепко заперта, и только Уиггз имел туда доступ, и то лишь для того, чтобы принести еще бренди. Бренди – это не способ лечения головной боли, и чем скорее она уверит в этом упрямого супруга, тем быстрее он поправится.
Но сначала ей придется убедить его впустить ее в свою жизнь. Сара поставила чашечку меда на низкий столик, потом вынула из волос все шпильки, кроме пары последних. Потом стала дергать глубокий вырез платья, пока он немного не съехал в сторону. Сделав это, она посмотрела на собственное отражение в крышке чайника и осталась довольна. Она выглядела помятой, словно женщина, которая только что предавалась безудержной страсти. О да, Ник хорошо обучил ее.
При мысли о том, что она собирается сделать, кожа ее загорелась в предвкушении. Отчаянным усилием она прогнала эти мысли, взяла пестик и начала толочь в порошок травку для нового отвара.
Она провела за этой работой меньше минуты, когда у двери раздался низкий, хриплый голос: «Все лучшее, что тьма и свет нам дарят, в ее лице, в ее глазах сияет».
Волна жара окатила ее, даже колени задрожали. Крепко сжав пестик, она изобразила на лице улыбку и обернулась. Небритый Ник прислонился к дверному косяку, глубоко засунув руки в карманы панталон. Сорочка его была расстегнута. Его пристальный взгляд следил за каждым ее движением. Увидев, что он так близко и кажется таким беззащитным, Сара почувствовала, как в ней вспыхнула страсть. Она едва удержалась, чтобы не протянуть к нему руки.
– Приятно видеть, что ты уже здоров, – с притворной веселостью сказала Сара.
– Лгунья. Я выгляжу ужасно, и ты это знаешь.
– Я готовлю для тебя еще один отвар от головной боли. Что-то промелькнуло в его глазах, потом погасло.
– Поэтому ты послала за мной. Я боялся, что-то случилось с рабочими.
– Нет, я просто хотела, чтобы ты попробовал этот чай. Миссис Киббл утверждает, что он может вылечить все – отболи до сыпи.
Он окинул ее взглядом, который задержался на ее глубоком декольте.
– Может ли он вылечить от греха? – Его губы сжались, когда она вспыхнула. – Я не святой, Сара. Грешить – это то немногое, что у меня хорошо получается.
Нет, он не был святым. Он был восхитительным. Неотразимым. Именно таким мужчиной, какого всегда хотела Сара. У нее засосало под ложечкой, жар растекся внутри, ей стало душно и тревожно.
Ник подошел ближе. Она задрожала от предвкушения. Он был так красив и целиком принадлежал ей.
Ник остановился перед ней, его теплая мужская аура окружила ее.
– Само твое присутствие делает меня лучше.
Голос его стал тихим, она чувствовала ухом его дыхание.
– Я бы хотел погрузиться в твою доброту, окружить себя твоей свежестью. Но не могу. Ты понимаешь, Сара?
Он с одобрением посмотрел на ее глубоко вырезанное платье, на рассыпавшиеся по плечам волосы. Она почти ощущала жар, медленными, густыми волнами распространяющийся от него.
– Если ты потеряешься во мне, все твои недуги уйдут, – сказала она.
Он замер, потом резко повернулся кругом, словно хотел уйти, но Сара оказалась быстрее. Она уронила ступку и пестик и обвила руками его шею.
– Сара, не надо...
– Тебя беспокоит не только голова. – Она положила руку на выпуклость, говорящую о его желании. – Почему бы нам не заняться сначала этой болью?
Он попытался отстраниться, но она крепче обняла его.
– Помнишь первый урок, Ник? Нельзя бегать с волками, не зная, как драться по-волчьи.
Он закрыл глаза, будто от боли.
Сара привстала на цыпочки и провела кончиком языка по его нижней губе. Его лоб нахмурился, но он по-прежнему не двигался. Он стоял, сжав опущенные руки в кулаки, и на его лице застыла тоска.
Он не собирается ее отталкивать! Сара взяла его за руку и разжала кулак, потом положила ладонь к себе на грудь.
– Дотронься до меня, Ник, – прошептала она в его щеку, дрожа от желания.
Он открыл глаза и застонал. Затем, словно не в силах остановиться, его руки начали нежно гладить ее, отчего у нее напряглись соски. Ее плоть набухла от его прикосновения, стала более полной, более зрелой.
Воздух вокруг них сгустился, стал тяжелым от желания. Сара протянула руку за спину и нащупала чашечку с медом.
– Урок второй, – шепнула она, окуная палец в мед. – Никогда нельзя недооценивать силу поцелуя.
Она приложила палец к его нижней губе. Тело Ника напряглось, и он спросил себя, не снится ли ему это. Может быть, он лежит в кровати, и его пропитанный бренди мозг провоцирует такую буйную фантазию? Мед застыл на его нижней губе, и Сара медленно приблизила свой рот к его губам. Во время поцелуя ее руки выдернули сорочку, сняли ее и бросили на пол. Ее руки шарили повсюду, лаская, касаясь, поглаживая.
Когда ему уже показалось, что он больше не вынесет, она отстранилась и посмотрела ему в глаза взглядом, полным желания.
– Третий: если хочешь, чтобы мужчина понял, что ты им интересуешься, – прошептала она, – прикоснись к нему.
Ее рука сомкнулась вокруг его восставшей плоти. Это было восхитительно. Наслаждение и боль смешались и стали одним целым. Ник понимал, что не может позволить Саре продолжать соблазнять его, но у него не было сил сопротивляться. Он лишь стоял неподвижно и позволял ей делать все, что она захочет.