«За многие годы я привыкла быть одна, — подумалось ей. — Иногда так приятно чувствовать, что кто-то заботится о тебе, что можно на кого-то положиться».
Она закрыла глаза. В пещере сильно пахло землей, корнями, перепревшими листьями. Здесь, словно в склепе, казалось, что они далеки от проблем внешнего мира. Анато и Нобуру перестали существовать для них. Зигрид дала волю своим желаниям. Щекой она коснулась худой груди юноши. Ей казалось, что эхо в пещере усиливало стук их сердец, бьющихся практически в унисон. Словно здесь, потерянные под землей, они без слов дали друг другу странную клятву взаимовыручки. В этом было что-то от черной магии, какая-то особая сила, и становилось хорошо, тепло и спокойно.
«Боги милостивые, — подумала Зигрид, проваливаясь в сон. — Что же он сказал тогда? Что отныне я ему принадлежу. Не могу понять, пугают ли меня мысли об этом или успокаивают… и я очень устала, чтобы думать об этом».
Она не могла разобраться в собственных чувствах. Усталая и разбитая, девушка уснула.
Она стала мятежницей, как и Такеда.
* * *
Когда наступила ночь, они покинули пещеру, не обменявшись ни словом. Такеда достал нож и стал нюхать ветер, словно насторожившееся животное. Они медленно поднялись по склону, направляясь к вершине, где Нобуру превратил деревья в мачты. По мере того как они продвигались, их ноги проваливались в трещины, которыми была испещрена земля.
«Анато была права, — подумала Зигрид. — От того, что наклоняются мачты, деревья приходят в движение и земля трескается. Гора теперь стала похожа на расколотый горшок».
Над ее головой трещали стволы и натягивались привязанные к ним веревки парусов. Надутые ветром паруса сильно выгибали ветки.
— Там нет часовых, — объявил Такеда. — Поскольку у нас только один нож, ты будешь ждать меня здесь. Если кого увидишь, свистни, чтобы предупредить меня.
Он зажал кинжал зубами и залез на стоящее рядом дерево. Зигрид смотрела, как он исчезает среди густых веток, из обрубков которых капля за каплей тек древесный сок. Она с удивлением поняла, что переживает за этого юношу, а ведь еще два дня назад она и не подозревала о его существовании.
«Боги мои! — подумала она. — Да что же это со мной? Я что, снова влюбилась? А может, это начало новой жизни?»
Теперь она не узнавала себя. Такеда напоминал ей Кобрана, принца глубин, которого она встретила на планете Алмоа, [18] он был такой же величественный. Когда он отдавал ей приказы, ей хотелось послать его куда подальше, но при этом она испытывала странную радость, подчиняясь ему.
«Мой мозг плавится, — подумала она. — Это от усталости, скоро пройдет».
Такеда отрубил пеньковый трос, который поддерживал внутренний правый угол первого паруса, и парус тотчас же стал шумно биться на ветру. Молодой человек ловко перебирался с ветки на ветку. По ходу он пытался резать парус как можно чаще, чтобы его нельзя было починить. Он отрезал второй трос, и на этот раз парус вырвался горизонтально и стал развеваться, словно гигантское знамя. Зигрид подумала, что этот шум слышен на сотни метров в округе. Такеда быстро разрезал установленные Нобуру паруса. Он крошил, рвал их. Один парус, сильно надрезанный Такедой, разорвался на две части от порыва ветра. При этом раздался такой звук, словно прозвучал взрыв. А Такеда снова переходил в наступление, перепрыгивая с дерева на дерево.
Качающееся пламя факела, что заплясало вдалеке на дороге, встревожило Зигрид. Она засунула пальцы в рот и свистнула. Такеда бросился на землю, на него посыпались сломанные ветки.
— Саботажники! — закричал Нобуру. — Этого я и боялся. Хватайте их! Привяжите их спиной к деревьям, чтобы ветер бил им в лицо!
— Иди сюда! — сказал Такеда девушке, схватив ее за руку. — А теперь бежим без оглядки.
Они бросились бежать со всех ног, а за ними по пятам гналась группа вооруженных палками подростков, подгоняемых проклятиями Нобуру.
Но сделанное Такедой принесло свои результаты. Остров стало меньше качать. Он больше не рассекал волны, как клипер, участвующий в гонке.
Зигрид старалась не спотыкаться, но у нее закололо в боку. Она чувствовала, что скоро устанет и не сможет бежать дальше.
— Держись! — крикнул Такеда. — Еще пару минут, они не посмеют преследовать нас там, куда мы идем.
Зигрид не поняла, что он хотел этим сказать. Преследователи приближались. Они выкрикивали проклятия. Зигрид казалось, что еще мгновение, и они вцепятся в нее…
Но вдруг по непонятной причине погоня прекратилась. «Солдаты» Нобуру замерли, опустили руки, словно невидимая стена мешала им бежать дальше. Зигрид упала на колени, она едва дышала.
— Ну вот, — засмеялся Такеда. — Теперь ты можешь отдохнуть. Они не придут сюда.
И вдруг, когда луна осветила равнину, Зигрид увидела, что земля вокруг нее покрыта глубокими трещинами. Словно какой-то гигант с помощью ножа попытался прочертить на земле линии для игры в Го.
Трещины проходили по склону горы и достигали равнины.
— Мне говорили об этом, — объяснил Такеда. — Все произошло, пока мы были на стройке. Половина острова покрылась трещинами. Теперь остров разделен на хорошую и плохую части. Все жители изрытой трещинами части покидают деревни, чтобы поселиться на нетронутой половине.
— А что, остров и правда может разломиться? — спросила Зигрид.
— Да, — грустно ответил юноша. — Не забывай, что толщина острова теперь всего лишь четыре метра.
Они сели посреди пересечения трещин и прижались друг к другу, чтобы согреться. Издалека преследователи угрожающе махали в их сторону, но они не осмеливались ступить на испещренную трещинами равнину.
— Не бойся, — прошептал Такеда. — Они не подойдут. Это слишком опасно.
Зигрид не была уверена, можно ли было чувствовать себя в безопасности после этих слов.
Они стали дожидаться рассвета, не двигаясь, в полусне и дрожа от холода. Наутро они увидели, что их преследователи поджидают их на границе растрескавшейся части.
— Они не смогут наброситься на нас, пока мы находимся в опасной зоне, — сказал Такеда. — Это удобно. Мы сможем выходить на время и пытаться устроить рейд, а затем сразу же будем возвращаться, чтобы оказаться в безопасности.
Зигрид подумала, что слово «безопасность», возможно, было не самым подходящим для обозначения места, похожего на зыбкую шахматную доску, на которой трещины прочертили неравные квадраты.
Такеда казался мало восприимчивым к опасности, для него имело значение только радость от того, что он может насмехаться над своими противниками, которым он показывал неприличные жесты. Когда он устал задираться, то повел девушку на вершину холма, чтобы сверху взглянуть на равнину. Положение было непростым. Люди, что бежали из опасной зоны, скапливались в западной части Амото, отчего остров, потерявший равновесие от неравномерно распределенной тяжести, начал накреняться на левую сторону, словно лодка, которая вот-вот опрокинется. Нобуру призвал своих людей следить за передвижениями беженцев… и перекрыть им дорогу. На основных дорогах были поставлены заграждения, чтобы остановить переселенцев. И речи не могло быть о том, чтобы несчастные поселились там, где земля еще не растрескалась.