Полное безмолвие властвовало в царстве сплошной белизны, и никто был не в силах нарушить его. Вдруг Петька увидел, как впереди что-то блеснуло. Да это же Дашина подковка! Петька, не раздумывая, побежал вперед. Маленькие ручонки жадно ухватились за него. Петька едва не задохнулся от радости. Конечно же, это была Даша! Он прижал сестренку к себе и рукавом вытер слезы, катившиеся у него по щекам: он и не знал, что от радости можно плакать. Хорошо еще, что был туман, и Даша ничего не заметила.
Вдруг кто-то наткнулся на Петьку и в испуге шарахнулся в сторону. Боясь отпустить Дашу, Петька протянул руку и поймал полу чьей-то замшевой курточки. К своей радости Петька понял, что это Затычка. Последним на блеск подковки пришел Мастер. Все были в сборе. Некоторое время дети и гномы стояли обнявшись, чтобы прийти в себя от пережитого потрясения. Постепенно страх улегся. Они огляделись. Огоньки исчезли, только Дашина подковка продолжала светиться, как крошечный спасительный маячок в безбрежном море тумана.
Сбившись в кучу, путники в нерешительности топтались на месте. Туман скрадывал их голоса, и они не могли даже посовещаться. Наконец, Петька решил взять командование на себя. Он двинулся вперед. Теперь уже никто не сопротивлялся и не тянул его в другую сторону. Все крепко схватились за руки и покорно гуськом зашагали за Петькой.
Некоторое время путники шли словно ослепшие и оглохшие: не слыша ни единого звука, и не видя ничего, кроме белой ваты тумана. Время от времени они поглядывали на подковку, и это придавало им силы и уверенности. Вскоре им показалось, что идти стало легче. Постепенно туман начал редеть.
«Неужели выбрались?» — с надеждой подумал Петька, боясь поверить в собственное счастье.
Вдруг путники застыли, удивленные и потрясенные. В единый миг туман рассеялся, и в их жизнь вновь ворвались звуки и краски. Способность видеть и слышать ошеломила их. Они чувствовали себя как слепцы, которым вернули зрение. Правда, зрелище, представшее перед путниками, мало радовало взор. Они стояли на пятачке голой бурой земли. Кое-где валялись сухие ветки, да посередине догорал неизвестно кем оставленный костер.
Видимость была такой четкой, что каждая трещинка, каждый бугорок выглядели так, словно талантливый фотограф запечатлел их на снимке, вложив в него все свое умение и мастерство. Вокруг этого безжизненного клочка земли плотной белой стеной стоял туман. В этом было что-то неестественное и жуткое. Казалось, что путники попали в огромный аквариум, сквозь прозрачные стенки которого туман не мог просочиться. Даша крепче ухватилась за Петьку. У Петьки у самого было такое чувство, будто кто-то невидимый наблюдает за ними со стороны.
Некоторое время ребята и гномы стояли молча, не решаясь приблизиться к костру, опасаясь, что в любой момент из тумана может выскочить неведомый хозяин огня. Возвращаться в туман путники тоже не спешили. За время плутаний в проморзглой мгле они сильно озябли, и одежда их отсырела. Здесь на прогалине было посуше и потеплее. Огонь в костре умирал на глазах. Вот уже маленькие язычки пламени перестали лизать угли, а светящиеся головешки начали гаснуть и чернеть.
— Эх, сейчас огонь погаснет, и не обогреемся, — с досадой сказал Петька.
— Интересно, кто это костер тут оставил? — задумчиво произнес Мастер.
Не успел он договорить, как Затычка подскочил к костру и громко крикнул:
— Эй, есть тут кто-нибудь?
Ответом ему было гробовое молчание.
Затычка подержал руки над костром. Угли едва теплились, но все же от костра шло приятное тепло.
— Чего вы там стоите? Идите сюда! Погреемся!
Мастер, а за ним и дети осторожно подошли к костру. Петька взял палку, раздвинул головешки и с огорчением увидел, что огонь почти потух.
— Ничего, сейчас разожжем! Несите хворост! — весело скомандовал Затычка.
Все разбрелись по округе, собирая сухие ветки. Даша семенила за Петькой, не отставая ни на шаг. Петька обернулся к ней:
— А ты чего ходишь, как барыня? Давай, тоже хворост собирай.
Даша помотала головой:
— Нет, Петь, я его боюсь.
— Кого? Хворост?
Даша молча кивнула.
— А возле огня греться ты не боишься? — рассердился Петька. Только Дашкиных капризов сейчас не хватало.
— И возле огня боюсь, — шепотом ответила Даша.
В это время Затычка подтащил к костру огромную охапку хвороста. Мастер присел на корточки и принялся раздувать огонь. Вдруг Затычка испуганно вскрикнул. Стоило искрам попасть на хворост, как сухие сучья ожили. Они зашевелились, словно пробуждаясь от спячки. Петька глянул в сторону гномов, но тут почувствовал, что хворостина у него в руках с шипением извивается. Петька с ужасом увидел, что держит гадюку. Вскрикнув, он отшвырнул змею далеко в сторону. Там, где лежала куча хвороста, кишел клубок желтовато-серых чешуйчатых тел. Змеи со злобным шипением поползли в разные стороны.
Даша завизжала. Больше всего на свете она боялась змей. Петька подхватил сестру на руки и, не разбирая дороги, бросился прочь от заколдованного места. На бегу он увидел, как Мастер, отступая в белую пелену тумана, отбивается от шипящего и извивающегося полчища. Вдруг прямо наперерез Петьке прокатился огромный клубок змей. Петьке показалось, что в нем мелькнул колпачок Затычки, но разобрать он не успел, потому что клубок скрылся в тумане.
Петька пробежал еще несколько шагов, и они с Дашей вновь оказались в беспросветной мгле. Все звуки разом оборвались. Теперь Петька не слышал ни Дашиного визга, ни страшного шипения змей, только кровь метрономом стучала у него в висках в такт шагам. Бежать становилось все труднее и труднее, сердце рвалось из груди, но страх перед ядовитыми тварями, которые, казалось, неотступно следуют по пятам, гнал Петьку вперед.
Вдруг он со всего размаха налетел на невидимую в тумане преграду. От неожиданности Петька чуть не упал, едва удержав равновесие и крепче прижав Дашу к себе. Чьи-то руки протянулись к детям из толщи тумана. Петька быстро опустил Дашу на ноги и встал в стойку, как учили в секции самбо. Но тут из непроглядной мглы появился Мастер. У Петьки отлегло от сердца. Ребята бросились к гному и заключили его в объятия. Теперь оставалось найти Затычку. Даша подняла свою подковку высоко над головой, чтобы указать Затычке путь в тумане. Время шло, но Затычка не появлялся. Проморзглый холод начинал пробирать до костей.
Друзья решили идти на поиски гнома. Они знали, что кострище стерегут змеи, и одна мысль о встрече с ними приводила в содрогание, но другого выхода не было. Надо было выручать Затычку. Дети и Мастер повернули назад к костру. Каждый шаг давался усилием воли. Казалось, что вот-вот скользкое тело гадюки обовьется вокруг ног, но, видно, змеи затерялись в тумане, и мало помалу Петька, Даша и Мастер зашагали смелее. Они шли и шли, а безбрежному океану тумана не было конца. Кострище словно померещилось им. Временами казалось, что они повернули не в ту сторону, и тогда они сворачивали вновь, и опять блуждали в белой мгле. Наконец, они поняли, что костра им уже не найти.