— Не перестану.
— Перестанешь, или я брошу тебя. Прямо здесь. Как тебе понравится сломанный копчик в качестве свадебного подарка?
— Ох, Лукас!
— Тсс… Потише.
Он был ненамного трезвее, просто лучше держался.
— Отпусти меня, или я закричу.
— Не закричишь. Мы помолвлены. Держа Кизию на руках, он дошел до середины холла.
— Какое красивое кольцо, Лукас! Если бы только ты знал, как я тебя люблю!
Положив голову ему на плечо, она рассматривала кольцо. Он нес ее легко, как маленького ребенка.
— Не будете ли вы добры прислать формы для регистрации в номер, учитывая больное сердце миссис Джонс и ее ослабленное состояние после длительного полета?
Они вошли в лифт. Лукас с усмешкой смотрел на Кизию, которую пришлось для большей устойчивости прижать к углу кабины.
— Я дойду до номера сама. Спасибо.
Она окинула его высокомерным взглядом и, спотыкаясь, вышла из лифта. Он успел все же подхватить ее, чтобы она не упала, и предложил ей руку, стараясь сохранять невозмутимый вид.
— Мадам?
— Спасибо, сэр.
Она повисла на нем. Они осторожно дошли до своего номера.
— И знаешь, что удивительно, Лукас?
Когда она была пьяна, она изъяснялась так, будто находилась в Палм-Бич, Лондоне или Париже.
— Что, моя дорогая? — Он подхватил ее интонацию.
— Когда мы поднимались, у меня появилось чувство, что мы увидим весь мир: небо, мост «Золотые ворота»… все. Неужели все это из-за помолвки?
— Нет, это все из-за стеклянного лифта: он скользит по наружной части здания, а ты, пьяная, находишься внутри. Что-то вроде специального эффекта.
И он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой.
В дверях номера их ждал носильщик. Люк выдал ему чаевые и закрыл дверь.
— Я бы тебе посоветовал полежать или принять душ. А может быть, и то и другое.
— Нет, я хочу…
Она медленно подошла к нему. В ее глазах было что-то бесовское, и он засмеялся.
— Собственно говоря, я тоже.
— Эй, леди, день наступил.
— Уже?
— Да, уже давно.
— По-моему, я умираю.
— Это с похмелья. Я заказал тебе кофе.
Увидев гримасу на ее лице, он улыбнулся. Третья бутылка шампанского, которую они выпили после ужина, только ухудшила дело. Это была ночь затянувшегося торжества по поводу их помолвки. Сумасшествие. Он слишком хорошо понимал, что на следующий день может оказаться в тюрьме. Вот почему отверг мысль о Рено или Вегасе. Он не мог причинить ей боль. Если они заберут его, это одно. Но он не мог допустить, чтобы она, став его женой, тоже пострадала. Он слишком любил ее.
Она выпила кофе и, приняв душ, почувствовала себя значительно лучше.
— Может, я все-таки не умру. Пока еще сомневаюсь.
— С таким слабым сердцем, как у тебя, всякое может быть.
— С каким слабым сердцем?
Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.
— Так я всем сказал, когда внес тебя в гостиницу.
— Ты меня нес?
— А ты не помнишь?
— Я не помню, что меня несли. Я помню, что летела.
— Это был лифт.
— О Господи, я действительно была хороша.
— Хуже, чем ты думаешь. Что наводит меня на мысль… Ты помнишь, что была помолвлена?
— И неоднократно.
С озорной усмешкой она стала гладить его ногу.
— Я имею в виду кольцо, легкомысленная ты особа. Как не стыдно!
— Мне стыдно? Если я правильно помню…
— Неважно. Ты помнишь, что была помолвлена?
Взгляд ее потеплел, когда она увидела, что он не шутит.
— Да, дорогой. Я помню. А кольцо потрясающее.
Она покрутила кольцом перед Люком и поцеловала его. Оба засмеялись.
— Изумительное кольцо.
— Для изумительной женщины. Я бы купил тебе сапфир, да они жутко дорогие.
— Мне больше нравится аквамарин. У моей бабушки был сапфир, который…
— О, только не об этом!
Он начал хохотать. Она с удивлением посмотрела на него.
— Разве я тебе рассказывала?
— И неоднократно.
Она усмехнулась, пожала плечами. На ней не было ничего, кроме кольца.
— Ну что, мы так и будем целый день сидеть здесь, заниматься любовью и лентяйничать или куда-нибудь пойдем?
— Ты считаешь, что нам надо куда-нибудь пойти? — Похоже, что первая идея ей нравилась больше.
— Было бы хорошо. А позже мы вернемся и продолжим.
— Обещаешь?
— А тебе что, обычно приходится принуждать меня?
— Я бы не сказала.
Она натянуто улыбнулась и направилась к шкафу.
— Куда мы пойдем?
— А куда ты хочешь?
— Мне бы хотелось уехать. На побережье или куда-нибудь еще.
— С шофером?
Это идея была не очень привлекательной. Только не это!
— Нет, конечно, одни. Мы можем заказать машину.
— Отлично, детка. С удовольствием.
Она истратила кучу денег на эту поездку. Номер в «Фермоне», билеты первого класса, лимузин, изысканная еда, заказанная прямо в номер, а сейчас — машина, чтобы доставить ему удовольствие. Она хотела, чтобы все было на высшем уровне. Она старалась смягчить удар от предстоящего процесса или хотя бы сделать вид. Их веселье было сродни тому, которое устраивают для умирающего ребенка: цирк, кукольный театр, игрушки, цветной телевизор, Диснейленд и мороженое до отвала, потому что скоро, очень скоро…
Кизия тосковала по времени, когда они впервые приехали в Сан-Франциско, пои тем дивным дням, которые они провели в Нью-Йорке. В этот раз все было по-другому. Роскошно, но искусственно.
Консьерж заказал им машину — ярко-красный «мустанг». С ревом он помчал их вверх, к мосту. Кататься в такой солнечный зимний день было одно удовольствие. В Сан-Франциско никогда не бывает очень холодно. Дул свежий ветер, но воздух был теплым, а вокруг все зеленело, радуя глаз после скучного пейзажа, который они оставили позади.
Они катались весь день, останавливаясь то тут, то там. Бродили по пляжам, подходили к краю воды, сидели на камнях и болтали, избегая говорить о том, что тяжестью лежало на сердце. Было слишком поздно вспоминать об этом, да и не имело смысла. Суд надвигался неотвратимо. Слова были лишними. Они выражали состояние по-своему: красноречивее слов были поцелуи, взгляды, подарки. Все, что они могли делать теперь, — это ждать.