– Ксюша, я хочу поговорить с тобой, – произнес Комлев, и его тон не предвещал ничего хорошего. – Пойдем в мой кабинет.
«Он собирается предупредить ее, что скоро я исчезну из их жизни, – сообразила Соня. – М-м, как же не хочется уезжать до возвращения Лоры».
Кирилл действительно следил за Соней, встряхнувшей его жизнь не хуже землетрясения. «Актриса, всего лишь актриса», – повторял он, но почему-то относиться легко к происходящему не получалось. Больше злиться он должен на мать, чем на Софью Одинцову, но выходило наоборот.
Поднявшись, взяв со стола мобильник, Комлев положил руку на плечо подошедшей Ксюши и повел ее в кабинет. Малышка была притихшей и задумчивой, но сейчас он не уловил этого.
Заняв место около окна, прислонившись спиной к подоконнику, Кирилл для начала спросил:
– Как съездили?
– Хорошо.
– Тебе понравилось у Софьи Филипповны?
– Ага, – ответила Ксюша и продемонстрировала кулончик на веревочке. – Это она мне подарила, я думаю, если шептать в дырочку желания, то они обязательно сбудутся.
– Представляю, что ты туда уже нашептала, – улыбнулся Кирилл.
– Пока ничего. Нельзя растрачивать волшебную энергию попусту, а то она быстро закончится. Я буду беречь кулон для особого случая.
– Ты помнишь наш разговор о том, что если придется расстаться с твоей гувернанткой, то…
– Нет.
– Что «нет»?
– Ты не уволишь Софью Филипповну.
– Почему?
– Потому что она… красивая.
– Она не очень подходит нам. – Кирилл скрестил руки на груди.
– Ты не прав! Ты совершенно не прав! – Глаза Ксюши вспыхнули, кудряшки заволновались. – Если бы она была строгой, некрасивой занудой, ты бы ее оставил, да? А если она похожа на… на фею, то ей остаться нельзя?
– Дело не в этом. – Кирилл потер щеку, нахмурился и выпрямился. – Боюсь, Софья Филипповна не сможет у нас остаться… не захочет… – Он вдруг понял, что совершенно не готов к подобному разговору. Несмотря на короткий срок событий, ситуация настойчиво ускользает из-под контроля. – Проблема не в том, как она выглядит…
– Я, пожалуй, пойду, – пользуясь моментом, объявила Ксюша. Развернулась на маленьких каблучках и направилась к двери. – Да, я, пожалуй, пойду, – повторила она уверенно. – Я школу прогуляла, и у меня куча уроков. Английский, математика, почитать еще нужно. Вечером ужин, вдруг времени не хватит. – На пороге она остановилась, резко обернулась и добавила решительно и грозно: – Дядя, я не разрешаю увольнять мою новую гувернантку. Категорически запрещено!
Продолжая тараторить что-то про невыученные уроки и прогул школы, Ксюша покинула кабинет.
«Софья Одинцова уедет завтра, – сказал себе Комлев и добавил: – Будет именно так».
Об ужине Кирилл думал мало, он не собирался ругаться с матерью (бесполезно), лишь хотел показать ей, что подобные методы глупы и, по сути, бессмысленны. Двенадцать лет назад она жила здесь, а потом ушла с гордо поднятой головой и поселилась на Арбате, благо возможности имелись, да и он регулярно перечислял деньги на ее счет. Так к чему этот абсурдный контроль? Люди взрослые.
Комлева Фаина Григорьевна. Его мать. Женщина, с которой он никогда не был близок душой. Она четко делила поступки других на «так надо» и «так не должно быть». Любила и даже боготворила лишь свою сестру, но та погибла вместе с мужем много лет назад в автокатастрофе, оставив в наследство огромную коллекцию антиквариата, квартиру и фантастическое право вмешиваться в чужие судьбы и вершить добро и зло. Кирилл пытался относиться к этому философски и всегда помнил о сыновнем долге, но решения принимал сам и четко следовал собственным принципам и взглядам. Он не знал, позвонила ли Соня его матери, сообщила ли о досадном разоблачении, но намеревался поставить точку и именно с этой целью организовал ужин.
Мать не терпела Лору, и, скорее всего, речь шла об информации, связанной с его личной жизнью. Не планирует ли он жениться? Нет, не планирует. Какие чувства наполняют его душу? Не те, которых следует опасаться. Что говорит «эта распущенная девица» и «что отвечает мой слишком занятой сын»? Предсказуемо…
Однажды он, поддавшись порыву, пожалел и поддержал Лору и, собственно, с тех пор относился к ней, как… Кирилл отошел от окна, бездумно переложил несколько папок на столе, отправил карандаш в подставку. Любви нет и не было, но, наверное, есть ответственность, забота, привычка. Лора уехала, а он не скучает.
«Мама, ты потратила много сил и денег напрасно. – Комлев взъерошил волосы, прошелся по кабинету и вернулся к столу. – Пора это все заканчивать».
Последняя фраза относилась не только к балагану, устроенному его матерью, но и к… Лоре. Пожалуй, он и сам не ожидал, что примет подобное решение. Кирилл прислушался к звенящей пустоте в душе, и его чувства и мысли метнулись совсем не к той женщине, о которой он собирался подумать. Но дверь распахнулась, вошел Базилюк и отвлек внимание на себя.
– Ну, Кирилл Андреевич, барышню я отвез и привез. Квартира у нее нормальная, обычная. Афиша театральная в коридоре висит – кордебалет какой-то, танцуют и ноги тянут. Пара масок на стене в комнате – красивые, с перьями и блестками. А остальное без претензий. Вела она себя спокойно. Улыбалась только хитро! Вообще у них эти хитрющие улыбки одинаковые.
– У кого – у них?
– У Одинцовой и Ксюши. – Базилюк тяжело опустился на стул и положил ногу на ногу. – Интересная она все же особа. Не объяснить, какая интересная. И внешность весьма привлекательная, и исходит от нее какая-то непонятная энергия.
– Софья Филипповна – актриса, – спокойно произнес Кирилл. – Ей положено производить именно такое впечатление. Василий Васильевич, давай поговорим о другом. – Он не хотел обсуждать сейчас Соню, слишком нервная и даже болезненная тема, и постарался переключить разговор в иное русло.
– Опять Ямпольский? – приподняв брови, спросил Базилюк.
– Да, он.
– Снова статейку в газетенке состряпал?
Комлев выдвинул верхний ящик стола, достал сложенную газету и, приподнявшись, протянул Базилюку.
– Он мне надоел, просто надоел. Я терпел достаточно и теперь хочу, чтобы этого человека наказали за клевету.
– Давай, Кирилл Андреевич, накажем – не вопрос. Я тебе еще в тот раз говорил, что нечего спускать с рук, но ты же сказал: «Много ему чести будет!»
– Я полагал, он угомонится.
– Ты о чем? Ямпольский живет судами и мышиной возней! На него же никто внимания не обращал раньше, знать не знал этой фамилии. А теперь? Метет хвостом, шушера, метет. Бизнес он свой вялый похоронил, долги спину гнут, а жить на что-то надо, вот он и нашел себе занятие по душе – гадит да мелкие дела выигрывает.
– Со мной мелких дел у него не получится! – жестко бросил Кирилл.