Раздался тихий щелчок, и дверь бесшумно открылась. Тома резко повернула голову, и в глаза ярким белым пятном влетела вспышка фотоаппарата.
– Лучшие кадры, – заходя в комнату, сказала Алиса, – это кадры, сделанные без подготовки, естественные.
«Я вас не приглашала!» – хотела воскликнуть Тома, но вместо этого расправила плечи, вытянула руки по бокам, надменно подняла голову и произнесла:
– Я предпочитаю участвовать в хорошо продуманных фотосессиях. Мое положение в этом доме и в этой семье обязывает ко многому.
– Без проблем, – растягивая гласные, ответила Алиса, – давайте продумаем вашу фотосессию.
* * *
Маргарита Александровна некоторое время сидела неподвижно, не отрывая глаз от телефонной трубки. Вот ее сыночек и свернул с асфальтированной дороги на лесную тропинку… Никакой родственницы Алисы у них никогда не было. Родню вообще можно по пальцам пересчитать, и даже если представить, что кто-то вдруг нашелся-объявился, то Максим бы непременно позвонил ей и поделился новостью.
Молодая девушка.
Будет жить вместе с ним.
Тамара приехала и застукала.
А он выкручивается.
Сумасшедший дом!
Бес в ребро и горсть сперматозоидов в голову!
Маргарита Александровна неожиданно для себя хихикнула, а потом громко и нервно засмеялась.
А она-то сама хороша! «Ум-м-м… припоминаю…» А что оставалось делать?! Что?
Надо срочно собираться и ехать к сыну. Во-первых, очень хочется посмотреть на эту Алису. Она студентка, значит, совсем еще девочка. Маргарита Александровна перестала смеяться и шумно вздохнула.
Тамара симпатии не вызывает, но и одобрить связь с юной особой категорически невозможно. Она ему в дочери годится, а он… Жесткий, серьезный разговор пойдет Максиму на пользу. Да, мужчинам всегда нравились женщины помоложе, но такая разница в возрасте – это уже слишком.
Во-вторых…
– Сумасшедший дом, – вновь подвела итог Маргарита Александровна.
А вдруг все не так, как кажется на первый взгляд? Вдруг Максиму нужна помощь и поддержка? Может, он попросту запутался, и сейчас кто-то должен немного попридержать Тому?
Маргарита Александровна торопливо вынула из седых волос несколько шпилек и направилась в ванную приводить себя в порядок перед дорогой. Алиса… имя-то какое… удивительное.
Теплый солнечный день, ветерок, несущий ленту прохлады, мелькающие в окошке такси жилые дома и магазины, скромный пакетик мятных конфет, две таблетки валерьянки и добродушный водитель, болтающий без умолку, положительно сказались на душевном состоянии Маргариты Александровны. Приближаясь к дому сына, она даже с иронией подумывала о том, что хорошая встряска пойдет всем на пользу. Жизнь устоялась, приобрела четкую форму и границы – почти всегда до мелочей известен завтрашний день. Суета крадет драгоценные минуты счастья, и никто этого даже не замечает. А годы летят очень быстро, очень…
Что там… за дверью?
Да что бы ни было!
– Разберемся, – решительно сказала Маргарита Александровна, перекладывая легкую сумку из одной руки в другую.
* * *
«А сюрпризы все не заканчиваются и не заканчиваются», – вздохнул Северов. Подпер щеку ладонью и посмотрел на мать.
Когда он увидел ее в дверях кабинета, то чуть язык не прикусил от неожиданности. Сидел, работал (пытался работать), отвечал на телефонные звонки, пил зеленый чай (кофе не одобрила Тома), затем оторвался от бумаг и – «здравствуй, сынок…». Надо бы почитать медицинскую литературу, что там пишут про инфаркты и инсульты…
– Я думаю, нам есть о чем поговорить, – устроившись на диване, после продолжительного молчания произнесла Маргарита Александровна.
Максим Юрьевич откинулся на спинку кресла и на пару секунд закрыл глаза. Наверное, ей позвонила Тома и спросила про Алису… наверное… Дурацкая история, в которой он оказался одним из главных персонажей, закончится дней через пять (отрицательный результат экспертизы и – прощай, прошлое), а пока надо держаться…
– Кто такая Алиса? – строго спросила Маргариты Александровны.
– Знакомая, – выдохнул Максим Юрьевич.
– Почему ты сказал Тамаре, что она твоя родственница?
– Так получилось.
Маргарита Александровна нахмурилась, поджала губы и больше задавать вопросы не стала. Ее молчание нервировало Северова, и он, как провинившийся школьник, опустил глаза.
– Мама, – произнес он, очень надеясь на понимание и поддержку, – я не готов сейчас объяснить тебе всего… чуть позже… Эта девушка побудет здесь несколько дней и уедет. Она знакомая… не более.
– То есть она не твоя любовница? – все же поинтересовалась Маргарита Александровна.
– Ты что! – Максим Юрьевич подскочил и тут же устало вернулся в кресло. Его лицо сначала побледнело, а потом покраснело. – Она же мне годится в… то есть не годится, но она еще совсем… маленькая…
– Я еще не имела возможности с ней познакомиться.
– Тебе позвонила Тома?
– Да. Она рассказала о девушке, проживающей в твоем доме, и поинтересовалась, есть ли у нас такие родственники.
– А ты?
– Не волнуйся, мне хватило ума прикрыть твою задницу.
Крепкие выражения Маргарита Александровна употребляла редко, и это говорило только об одном – она действительно рассержена.
– Мама, я тебя очень прошу, не задавай мне сейчас вопросов. И, если можешь… помоги.
Маргарита Александровна поднялась, дотронулась кончиками пальцев до идеальной прически и с важностью императрицы ответила:
– Я тоже остаюсь здесь, надеюсь, ты возражать не станешь. Тамару отвлеку, но не забывай, что всему есть предел, – она сделала многозначительную паузу. – А с Алисой я познакомлюсь сама, провожать меня не надо…
С этими словами она вышла из кабинета.
Маргарита Александровна могла бы надавить на сына и вытащить правду на свет, но материнское сердце подсказывало – делать этого не стоит, у Максима, по-видимому, непростой период в жизни.
Алиса его любовница? Шантажистка? Мошенница?
– Я и сама все узнаю, – уверенно сказала она, направляясь по длинному коридору в гостиную.
По-хозяйски заглянув во все комнаты, обменявшись короткими фразами с Томой, контролирующей каждое движение кухарки, Маргарита Александровна вышла на улицу. Придирчиво оглядев кусты чайных роз, которые она лично посадила два года назад, она кивнула Косте, протирающему лобовое стекло собственного «BMW», свернула за угол дома и сразу же увидела незнакомую девушку – худую, рыжую, вызывающую любопытство и опасения.
«Как же я понимаю мачеху Белоснежки!» – воскликнет Максим Юрьевич Северов.