– Поверь, бывает.

– Я не прибегаю к таким бессмысленным временным мерам, – строго, будто меня обвинили в краже века, ответила я, и наши взгляды вновь встретились. Очень хотелось отвести глаза в сторону, но я не сделала этого, собираясь ради Нины Филипповны доиграть спектакль до конца. Лев Александрович промял мой живот до позвоночника, пересчитал все косточки, измучил каждый внутренний орган, и после подобной экзекуции потерпеть поражение казалось ужасно обидным. Но с другой стороны, я бы еще разок прошла эти муки, лишь бы схватить удачу за хвост.

– Прекрасно, барышня, прекрасно, – Лев Александрович принялся заполнять пустые строки. – Ты можешь ехать домой. Все в порядке. Но если будут какие-то проблемы… – он выдержал многозначительную паузу, – приезжай в любое время. Вскроем твой живот и внимательно изучим содержимое.

Стараясь не выходить из роли, я серьезно, с чувством поблагодарила:

– Спасибо большое. Я позову Нину Филипповну? Она очень волнуется, вы ее успокойте, пожалуйста.

– Позови, – без тени особых эмоций согласился Лев Александрович, перевел взгляд на закрытую дверь и устало бесшумно вздохнул. Я бы и не заметила этот вздох, если бы не пыталась уловить малейшее движение Бриля, малейшее изменение его настроения.

«Как-то все непросто у них», – промелькнула мысль, и сердце отчаянно заколотилось.

Еще раз поблагодарив Льва Александровича, я вышла из кабинета. Нина Филипповна сидела на мягком кожаном диванчике и терпеливо ждала.

– Ну как? – спросила она поднимаясь.

– Жить буду.

– Настя, что сказал Лев Александрович?

– Вроде ничего страшного, – ответила я. – Он хочет с вами поговорить.

– Конечно. – Нина Филипповна отправила ремешок сумки на плечо и добавила нервно и быстро: – Подожди меня здесь, пожалуйста.

Она ушла, а я счастливо улыбнулась: несколько минут (долгих и одновременно коротких) они будут вместе, и это устроила я. Пожалуй, мне было чем гордиться. Но не стоило расслабляться и радоваться раньше времени – по сути, я не совершила еще ничего выдающегося.

«Лев Александрович, моя тетя очень хорошая, пожалуйста, влюбитесь в нее!» – мысленно воскликнула я.

Сначала я сидела на стуле, затем ходила туда-сюда, потом постояла у окна, потом подошла к двери и сжала кулаки на удачу, потом опять плюхнулась на стул. Достала письмо Тима и перечитала его три раза. Любопытство не давало спокойно сидеть на месте: о чем они там разговаривают, шутит ли Бриль, улыбается ли Нина Филипповна, или он серьезен, а она сдержанна и даже строга? Я могла лишь надеяться, что обсуждение моего живота давно закончилось, и пришел черед простым фразам «Как дела?», «Много ли сейчас работы?», «А что вы делаете сегодня вечером?». Впрочем, последний вопрос был из области фантастики, и я это прекрасно понимала.

«Интересно, а что бы сказала Эдита Павловна об этом?.. – подумала я. – Она будет «за» или «против»? Наверное, «за». Лев Александрович обеспеченный человек, а большего она и не требует… Или против? Достаточно ли он богат, по бабушкиным меркам? И к тому же он имеет свое мнение и наверняка придерживается его. А еще Нина Филипповна в случае замужества уйдет из дома Ланье… Уйдет и больше не будет вести хозяйство и работать помощником-секретарем».

Я замерла, потому что поняла абсолютно верно: Эдита Павловна скажет «нет».

– Кажется, я опять иду против ее интересов, – тихо произнесла я и неожиданно с тенью недовольства добавила: – Клим Шелаев был бы этому рад.

Настроение отчего-то стремительно поползло вниз, но открылась дверь, и я увидела Нину Филипповну. Бледная, но с румянцем на щеках, она бросила на меня короткий взгляд и торопливо произнесла:

– Все в порядке, мы можем ехать домой. Наверное, ты действительно съела что-то не то. Пожалуйста, не покупай в такую жару шоколад, иногда случаются страшные отравления.

«Она его любит, – поняла и почувствовала я. – Как же она его любит!»

Обратно мы ехали молча. Я смотрела в окно слева, а Нина Филипповна смотрела в окно справа, пока не загудел мобильник.

– Да, мама, все в порядке. Лев Александрович осмотрел Настю. Вроде нет никаких проблем. Желательно посетить гинеколога. На ужин – рыба, как ты и хотела…

«Нет, ничего не в порядке, – покачала я головой, вдыхая воздух, пропитанный вселенской грустью. – Ничего не в порядке».

Глава 5
Меня искушают, но я не поддаюсь

Спустя несколько дней Эдита Павловна сообщила, что мне предстоит серьезно заняться миром драгоценных камней и ювелирных украшений.

– Это твое будущее, Анастасия, а значит, необходимо приложить достаточно усилий для приобретения соответствующих знаний. Ты должна хорошо разбираться во всем, что связано с семейным бизнесом. Торопиться, конечно, не стоит, но и терять время недопустимо.

Лето проходило довольно скучно, и перспективе заняться делом можно было только порадоваться. Но моя душа отторгала сам мир драгоценных камней и ювелирных украшений, будто я предавала что-то внутри себя и становилась на сторону бабушки. Наверное, если бы меня сразу погрузили в изучение видов огранки и прочего, я бы не справилась с духом противоречия и поплыла корабликом по волнам вредности, но для начала Эдита Павловна решила познакомить меня с салонами, каталогами и историей.

– Сегодня мы поедем в один из наших салонов. В Москве их два. Запомни, особенное никогда не должно быть в большом количестве – это его обесценивает. А затем мы заглянем еще в один салон, который не принадлежит нашей семье. Это достойное место, и его владелец – уважаемый человек, но между тем я хочу, чтобы ты почувствовала разницу. Ланье – это имя звучало, звучит и будет звучать всегда! Да, тебе пора узнать и увидеть больше, возможно, тогда ты взглянешь на свою жизнь иначе и пересмотришь некоторые… моменты.

Конечно, это был намек на Павла, но я сделала вид, будто не понимаю, о чем речь.

Сначала мы поехали в главный салон Ланье – тот самый, куда меня однажды привозил Клим Шелаев. Меня вновь окружили желтые лампы и хрустальные люстры, высокие колонны и бесчисленное множество стеклянных полок, мозаика и живые цветы в искрящихся вазах. Различные ювелирные изделия плели свою интригу: сияли, выставляли напоказ тонкие грани, лучились… Да, это, бесспорно, был мир Эдиты Павловны, в котором она чувствовала себя комфортно. А я… я, наверное, напоминала школьницу на экскурсии, отставшую от учительницы и класса.

Шагнув на мраморный пол, я оглядела великолепие зала и прислушалась к себе, гадая, услышу ли тот самый зов, который в прошлый раз проник в меня и коснулся потаенных струн души. Я так и не поняла тогда, плохой этот зов или хороший, – нить оборвалась, и все исчезло.

Да, я шагнула на мраморный пол… Сначала онемели кончики пальцев, затем ледяные иголочки прошлись по рукам, точно кто-то невидимый ощупывал меня взглядом и при этом размышлял и принимал неведомые мне решения. Чуть приподняв голову, я сжала губы и смело пошла в сторону золотых светящихся полок.