Я подивилась, что у шестилетки есть сотовый, но не высказалась вслух, просто успокоила Веру: «Уже собираюсь. Надо что-то взять с собой?» «Вот я дура беспамятная! – заголосила Верушка. – Велено всем взрослым быть в масках». «Каких?» – деловито уточнила я. «В любой, какую купишь, – пояснила Лапутина, – их в супермаркете на первом этаже видимо-невидимо, купи самую удобную, я тебе деньги верну».
Я достала из шкафа платье в мелкий цветочек, накинула на плечи кардиган и поспешила в садик, рассчитав время на поход в магазин.
Верушка слегка напутала: на первом этаже торгового центра находились громадный сетевой продмаг и аптека, всяческие лавчонки гнездились на втором, и ни в одной не было масок, никаких, ни из папье-маше, ни из бумаги, ни из пластмассы. Но в конце концов мне повезло: витрину одного из магазинов детской одежды украшал манекен, чье лицо прикрывала маска козы. Продавщица впечатлилась моим рассказом про праздник и любезно согласилась продать «козью морду».
В зал я вбежала последней, остальные родители уже успели занять места. Я нацепила маску в коридоре, толкнула дверь, прошла несколько шагов и приклеилась к красной ковровой дорожке, купленной, похоже, лет пятьдесят назад.
Все скамейки были заняты женщинами в масках. Папы и дедушки редкие гости на детсадовских мероприятиях, поэтому сейчас в просторном помещении скопилась исключительно дамская компания. Мое появление вызвало бурный восторг, кое-кто тихо заржал, а кое-кто не постеснялся ткнуть в меня пальцем и сказать: «Круто принарядилась».
Спросите, почему они так развеселились? Они-то все прикрыли лица медицинскими масками, которыми пользуются врачи и медсестры. А я красовалась в маске козы. Более того, в образе мамы семерых козлят мне пришлось выйти на сцену, воспитательницы не разрешили снять маску. «В городе начинается эпидемия, – заявили они, – или так выступаете, или до свидания».
Вот и сейчас, услышав про Марс и автобус, я снова ощутила себя козой.
– Чем ей моя фамилия не понравилась? – забеспокоился Федор.
– Тань, не расстраивайся, – утешил меня Димон, – услышь я про Приходько с Марса, руки бы скрутил парню.
– Он еще говорил про камеру в зубах! – наябедничала я.
– Камера в зубах? – переспросил Чеслав и повернулся к парню. – Федор, это правда?
Приходько оттопырил нижнюю губу.
– Угу, она меня привела в холл и про журнал сказала: «Можно почитать, правда, он старый».
– Говори побыстрее, – попросил Димон, – какое отношение журнал имеет к зубам и почему у тебя в клыках объектив?
– Она сказала про прессу, – по-прежнему неторопливо продолжал Федор, – я подумал: «Такие же древние газеты у дантистов в приемной». Вспомнил, что у меня выпала пломба, и говорю: «В зубах каверна».
– Камера! – поправила я.
– Каверна, – не сдался Федор, – в смысле дырка. Выстроил в уме логическую цепочку и поделился бедой, а ты не поняла ход моих мыслей, хотя он очень прост: старый журнал – стоматолог – зубы – каверна.
Я повернулась к Чеславу.
– Приходько упоминал камеру!
– Каверну, – не дрогнул новый коллега, – ты просто ослышалась.
– Каверны бывают в легких, – встал на мою защиту Димон.
– В зубах тоже, – не усомнился в своей правоте Федор.
– А ежи с калашами? – прошептала я.
– У нас так охрану называют, – пояснил практикант, – из-за касок с антеннами.
– Все. Забыли. Камера-каверна, журнал-зубы, – приказал Коробок.
– Таня, вы тут с Димой поговорите, – вздохнул Чеслав, – я сам Федору экскурсию по офису устрою. Пошли!
Новичок беспрекословно двинулся за боссом.
Димон откашлялся.
– Вернемся к делу. Странная штука получается. Осип по приказу некоего N решил убить Тамару Владимировну.
– Может, лишить ее жизни было идеей Кошмарова, – не согласилась я, – ему велели очистить квартиру. Заказчик понял, что Куклина не хочет выезжать, и решил избавиться от старушки.
– Убивают из-за жилплощади сейчас редко, – протянул Димон.
– Людей всегда напрягал квартирный вопрос, – вздохнула я.
– Теперь можно купить хату на любой вкус, – не согласился Коробок. – Ну уперлась бабка рогом, плевать на нее, подберу себе другой вариант.
– Олигарх хочет именно хоромы Моти и Тамары Владимировны, – предположила я.
– Почему? – пожал плечами Димон.
Я начала загибать пальцы.
– Центр города, старое здание, богатые соседи, редкой красоты зал с арочными окнами.
Коробок живо нашел контраргументы:
– Машину припарковать негде, двора нет, никакой охраны, пока разрешение на перепланировку от БТИ получишь, полжизни пройдет. И площадь маленькая!
– Да у Тамары Владимировны бальный зал в семьдесят метров, – возмутилась я.
– И две конурки размером с рюмку, – присовокупил Коробок.
Я ринулась в бой:
– А про Мотю забыл?
– Огромный санузел и спальня для гнома, – хмыкнул хакер, – что получится, если скупить весь этаж? В общей сложности сто квадратов, стандартная столичная трешка, не масштаб для толстосума. Нынче так: если берлога меньше трехсот метров, то считается, что квартирка скромная. Двухэтажный пентхаус или, наоборот, парочка уровней под землей – вот где крутизна.
– Осип говорил о любовнице с ребенком, – покачала я головой, – его клиент не себе жилье подыскивал.
Но Коробок не захотел меня услышать. Он продолжал размышлять вслух:
– А наш нувориш, похоже, нацелился именно на гнездышко Куклиной и Бурмакиной. Почему? Аргументы типа «роскошный вид из окна» не принимаются.
Я взглянула на Димона.
– Дело за малым, надо вычислить личность покупателя и задать ему вопрос: «Котик, за фигом тебе задыхаться в центре, если за те же деньги можно приобрести домик в лесу?»
У Чеслава на столе зазвонил телефон. Хакер снял трубку и не очень вежливо спросил:
– Кто там?
Похоже, с той стороны ответили нечто малоприятное, потому что лицо Коробкова вытянулось.
– Ты уверена? Ага, ясно. Хорошо, сейчас доложу.
– Что случилось? – занервничала я.
Но Димон уже набирал номер.
Не успел Чеслав войти в кабинет, как Коробков вскочил из кресла.
– Помнишь Сяо Цзы?
Шеф на секунду утратил невозмутимость.
– Харитонова? Всерьез спрашиваешь?
– Он убил Осипа, – отрезал Коробок.
Чеслав прислонился спиной к стене, на которой висел большой календарь.
– Дима, успокойся. Харитонов давно мертв.