Ну и как на это реагировать? Взрослый человек, солидный бизнесмен – и детская реакция на одинаковые игрушки.
– Имея колпак и рукавицы, любой мог унести арлекина, – сделала я вывод из услышанного.
– Отнюдь, – не согласился Антон, – необходимы умение и моральная готовность.
Я усмехнулась.
– Моральная готовность? Можно подумать, речь идет о розыгрыше олимпийских наград или полете в космос.
Антон отошел в глубь комнаты, отодвинул занавеску, взял что-то с подоконника, повернулся… Я остолбенела. Энтомолог держал паука. Нет, паучище, гиперловца мух. Тело монстра напоминало мохнатый тазик, вокруг веером расположились лапы, они хаотично шевелились в воздухе, а на спине виднелись какие-то белые шары. Я похолодела, уши, наоборот, охватило огнем.
– Хотите погладить? – весело спросил Антон и направился в мою сторону, не выпуская из рук чудище.
На мою голову словно натянули плотную шапку, перед глазами заскакали разноцветные зайчики, Антон что-то говорил, но я не слышала слов, видела лишь, как хозяин дома открывает и закрывает рот, а потом резко потемнело.
– Танюша, – сказал Димон, – очнись.
В нос ударил противный запах, я замахала руками, не открывая глаз, села и заорала:
– Коробок! Отстань! Ну и глупости тебе приходят в голову!
Глаза распахнулись, я притихла. Около дивана, на котором я почему-то лежала, стоял Антон с ваткой в руке.
– Простите, напугал вас. Не ожидал столь резкой реакции, я полагал, что завизжите, а вы тихо ушли в астрал.
– Паук! – подпрыгнула я. – Где он?
– Дурацкая шутка, простите меня, – поморщился энтомолог, – это резиновая игрушка, я приобрел ее случайно. Хотел вам объяснить, что такое моральная готовность взять в руки паука. Человек меньше боится льва, чем скорпиона. Я не могу объяснить, почему большинство населения земного шара страдает арахнофобией [3] , но, обратите внимание, при виде лежащего на стуле Рудика вас не передернуло, вы не кинулись прочь, лишь спросили: «Кто это?» – услышали про «нигерийского дьявола» и успокоились. Хотя, на мой взгляд, местное название зверька должно, по крайней мере, настораживать. Зато при виде паука, который меньше Руди и находился в крепких руках хозяина, вы лишились чувств.
Я спустила ноги с дивана, решила прикинуться, что ничего не произошло, и вернулась к тому моменту беседы, после которого потеряла сознание.
– Кто из ближайшего окружения Бориса мог взять Павлика в руки?
Антон сел в кресло.
– Зоя Владимировна – никогда, она его боялась, горничные тоже. Маргарита поспокойнее реагировала, но тоже к аквариуму не подходила. После того как Рита ушла от Бориса Олеговича, в доме появились новые экономки, сначала вроде Надежда, потом Аня. Обе убегали подальше, едва я к дому подъезжал. Еще там работал симпатичный паренек Илья, лет восемнадцати или девятнадцати. Он бассейн и бани чистил, мы иногда с ним совпадали. Я приеду, и юноша там, он меня все про рыбок расспрашивал, хотел аквариум завести. Сомневался, может, лучше черепаху купить. Я ему объяснил, что не очень хорошо рептилий знаю и собак и кошек лечить не возьмусь, меня интересуют только пауки. И он начал об арлекине говорить. Знаете, мне показалось, что юноша просто хочет понравиться хозяину, общее хобби ведь сближает, но на самом деле он Павлика опасался.
– Илья мог взять Павлика в руки? – встрепенулась я.
– Наверное. Но зачем? Чтобы убить Бориса? А смысл? – пожал плечами Антон. – Лишить человека жизни нетрудно. В обычной аптеке полно лекарств, передозировка которых легко может привести к смерти. Но брать паука? Рисковать собственной жизнью? Это было сделано неспроста.
– Поясните, – попросила я.
– Мне кажется, тут глубоко личное, – произнес после паузы Антон. – Я немного увлекаюсь психологией, почитываю разные книги. Вот вы, как детектив, знаете, о чем свидетельствует труп, обнаруженный в аккуратной позе? Например, убийца сложил после изнасилования руки жертвы на груди, одернул юбку, прикрыл женщине колени.
– Если преступник позаботился о внешнем виде трупа, значит, он испытывает раскаяние, – ответила я.
– Верно, – согласился собеседник, – а в случае Бориса мне кажется, что он кого-то слишком сильно задел, обидел до печенок, нанес незаживающую рану, она кровоточит, мучает, не дает человеку успокоиться. Очевидно, убийца достаточно хорошо знал адвоката и долго готовился к преступлению, он не наемник и входит в очень близкий круг друзей.
Антон взял с маленького столика старые четки и стал медленно перебирать бусины.
– Повторяю, убить человека просто. Лекарства, записка с прощальными словами, при некоторой изворотливости это может сойти с рук. Вы должны знать, что имитация самоповешения или постановочный выстрел в висок довольно легко распознаются. А вот с ядами сложнее. Главное, не сглупить, не насыпать жертве сто таблеток в кефир, хватит трех-четырех. Не буду вам читать краткий курс под названием «Как без проблем стать вдовой». Я исхожу из простой мысли: использование для убийства одного из самых опасных и непредсказуемых насекомых земного шара слишком опасно. Я думаю, Павлик был выбран не случайно. И убил тот, кто ненавидел Бориса Олеговича со всепоглощающей страстью, перешедшей почти в манию.
Энтомолог отложил четки и закинул ногу на ногу.
– Я достаточно часто бывал в доме Ветошь, как правило, либо рано утром, около восьми, либо совсем поздно. И мне казалось, что арлекин единственное божье создание, которое Борис Олегович беззаветно любит, не притворяясь, ничего не изображая.
– Адвокат был неискренним человеком? – уточнила я.
Антон чуть заметно улыбнулся:
– Светским, воспитанным, никогда не позволяющим себе ни злости, ни раздражения, идеально вежливым с прислугой, внимательным к людям. Но искренним? Это чувство не для людей его круга. Повторяю, мне казалось, что Ветошь по-настоящему любит одного арлекина. Похоже, убийца об этом тоже знал. Вот почему Павлик стал орудием смерти. Я убиваю тебя тем, что ты считаешь самым дорогим для себя, оно умрет вместе с тобой.
– Если Борис Олегович спал в тот момент, когда преступник посадил ему на шею Павлика, то навряд ли адвокат успел понять, что его убивают и кто наносит смертельную рану, – вздохнула я.
– Речь не о жертве, а о преступнике, – сказал Антон, – это ему надо было знать, что Ветошь погиб от любимого паука, это он испытал чувство удовлетворения и торжество. Слышали про Роджера Кранта, прозванного «Палач любви»?
– Нет, – ответила я.
– Роджер выискивал семейные пары, счастливые в браке, – продолжал энтомолог, – и заставлял мужа убить жену. Для Кранта было особой радостью видеть ужас женщины, которая понимает: ее лишает жизни тот, кому она доверяла и кого обожала. Немного похоже на случай с адвокатом. Ищите человека, которому Борис Олегович нанес травму, разбил его мечты, надежды. Может, здесь замешана кончина ребенка или крах карьеры, потеря родителей, не знаю, что именно, но оно очень значимо для убийцы. И еще. Не исключайте женщин из числа подозреваемых.