Я поежилась.
– Покажите хоть одну даму, способную прикоснуться к арлекину!
Антон оперся руками о колени.
– Слабый пол способен на сильные поступки. Поройтесь в самом ближайшем окружении жертвы. Я уверен: тот, кто убил Бориса Олеговича, хорошо его знал, причем не по светским вечеринкам, где присутствующие улыбаются друг другу и болтают о всякой ерунде.
Я поблагодарила Антона. Энтомолог любезно проводил меня до машины и восхитился, увидев ее.
– Отличный джип, но не великоват ли? Женщины предпочитают малоразмерные модели. Хотя если автомобиль дарит мужчина, то он как раз выберет подобного монстра на колесах.
Я подошла к дверце, которая тихо щелкнула, отреагировав на метку, лежащую у меня в кармане.
– С трудом представляю себя в «двухдверке». Это как слона запихнуть в банку из-под шпрот. И я не из тех, кто принимает дорогостоящие подарки даже от очень близкого человека. Джип принадлежит детективному агентству, это служебная машина.
– Дайте ваш телефон, – попросил Антон, – вдруг я узнаю нечто интересное?
Я протянула ему визитку.
– Буду очень благодарна, звонить можно круглосуточно.
Не успев войти в дом, я налетела на Лапулю, которая со слезами на глазах произнесла:
– Горькое горе страшнее ужаса! Димочка ел на ужин шпроты с хлебом.
– Отличные консервы, – одобрила я выбор Коробка, – сама их люблю, и это белок! У нас еще остались?
Лапа заломила руки.
– У верной женщины ее котик ест только вкусное.
Я обняла расстроенную донельзя Барби.
– Что стряслось?
– Неприятность хуже цунами, – шмыгнула носом Лапа, – там вода, а у нас огонь!
– Что-то сгорело! – догадалась я.
– Рулетик, – прошептала Лапуля, – из десяти видов мяса.
– Ну и ну! Я могу назвать лишь три сорта: говядина, свинина и баранина, – изумилась я.
Лапа вытерла слезы кулачком.
– Танюшечка, ты чего? Ягнятинка, телятинка, курятинка, индюшатинка, поросятинка, утятинка, перепелятинка. Можно еще насчитать!
– Курица не мясо, – возразила я.
– Но и не рыба, – неожиданно логично возразила Лапа.
– Она птица, – ввязалась я в глупый спор.
Лапуля откинула на спину белокурые, завитые штопором волосы.
– Птички летят летом в Москву, зимой в Африку, а ряба сидит на одном месте. Она точно мясо.
– Ну, хорошо, – опомнилась я, – ты не поленилась сварганить рулет из…
– Это очень просто, – азартно перебила меня Барби, – берешь филе по двести граммов каждого, мелешь его в кофемолке, делаешь тесто. Туда для вкуса добавляешь соль, перец, чеснок, аджику, укропчик, кинзочку…
– Короче, рулет сгорел! – подвела я итог. – Дима взял шпроты и слопал их с хлебом. Не расстраивайся, и на старуху бывает проруха. Даже гениальная повариха может ошибиться.
Лапуля округлила свои и без того огромные глаза.
– Проруха? Кто это?
Я зашла в тупик. Действительно, что такое проруха? Никогда не задавалась этим вопросом.
– Пойду повешусь, – всхлипнула Лапуля, – или утоплюсь!
Я снова обняла донельзя расстроенную кулинарку.
– Забудь. Вспомни про Зайчика, ему не нравится, когда мама печалится.
Лапуля погладила свой живот.
– Пойду, почитаю ему сказочку про горшочек с мухами.
Я не спросила, какую сказку она имеет в виду, неужели ту, в которой кастрюлька безостановочно варила вкусную кашу?
– Танюсечка, кусечка, мусечка, – сказала Лапа, – мой желудок туда-сюда катается.
– Тебя тошнит? – расстроилась я. – Надо позвонить врачу. Токсикоз на последних месяцах беременности плохой признак.
Лапа прижала ладошки к щекам.
– Танюсечка, послушай, плиз. Карфагеныч, он, как тот… в белых штанах, из… ой, ну как ее, там еще бананы растут.
– В Африке? – подсказала я.
– Нет, – занервничала Лапа, – на Белогорской стоит, такой большой, с окнами. Поверь, Карфагеныч такой, Элен от него ушла, потому что устала, у ее мамы был золотой ключик, и он пропал. Мне очень неудобно и стыдно за все.
Я улыбнулась. Иногда Лапа выражается совсем уж непонятно, но, если отбросить ее заявление о приезде Каро из страны бананов, расположенной на Белогорской улице, то остается сухой остаток в виде фразы: «Мне очень неудобно и стыдно за все». На слова про бабушку с золотым ключиком лучше махнуть рукой. Сильно сомневаюсь, что Лапуля в родстве с черепахой Тортилой.
– Желудок тошнит и пятки леденеют, когда думаю о нем, – призналась Лапуля, – будет не хорошо. Ну поверь, я боюсь свадьбы! Не хочу! Танюсенька, сделай как лучше, а?
Я стала гладить Лапу по спине.
– Успокойся. Все невесты нервничают.
– Но не у каждой есть он в белых штанах, – возразила Лапуля, – и рулетик сгорел. Танюся, помоги мне, выброси его вон!
– Прямо сейчас выкину, – пообещала я.
Барби захлопала в ладоши.
– Правда?
– Стопроцентно! – ответила я и уже хотела идти на кухню, чтобы отправить неудавшийся ужин в помойку, но тут в коридоре появился Димон с тарелкой в руке.
– Ты дома? Отлично, рули в кабинет, – приказал он. – Лапуля, рыбки у тебя супер получились. Закатай таких банок побольше.
Лапа захихикала.
– Димочка, шпротики готовенькими прилетают на самолетике или поездом едут.
– Все равно, хоть на собаках, запаси банок сто, – отмахнулся Коробок и ушел.
Лапа поцеловала меня в щеку.
– Не стану вешаться! Жизнь прекрасна! Ты его выкинешь! Мы с Зайчиком пошли читать про мух с гречкой. В Интернете написано, что лучше всего начинать готовить ребенка к школе, когда он еще не родился. Тогда Зайчик получится таким умным, как ты, Танюшечка.
– Лучше пусть будет похож на Коробка, – вздохнула я, – у меня большие пробелы в математике, физике и прочих предметах, где есть цифры.
– Димочка гений, такой рождается раз в десятилетие, как Бенджамин Ру! – пылко воскликнула Лапа.
В ту же секунду в дверь позвонили. Лапуля, не посмотрев в домофон, распахнула дверь и бросилась обнимать стройную девушку в бежевом макси-платье.
– Аленушка!
– Лапусенька, – завизжала красотка.
– Чмок-чмок.
– Чмок-чмок.
– Прекрасно выглядишь! – восхитилась Алена.
– Зато ты жениха нашла, – порадовалась за подругу Лапуля, а потом чуть тише спросила, – сказала своему котику, сколько тебе лет?