В кулуарах МВД давно курсируют слухи о некоем тайном обществе под названием «Белая стрела». Его члены, люди в погонах, опытные следователи, оперативники, медэксперты, ведут борьбу с преступниками, и в отличие от суда им не нужно соблюдать всякие формальности. Если Совет организации решает, что преступник достоин смерти, его непременно убьют, а потом тщательно заметут следы.
Кирилл не знал, существует ли это общество в действительности, но то, что Константинов казнит тех, кто ушел от закона, он понял.
Гонкин пережил не лучшие дни, когда смог доказать вину Вениамина Михайловича. Попробуйте встать на его место и поймете, как тяжело пришлось парню. Константинов взял его под свое крыло, всегда помогал советом. Гонкин знал, что Вера Николаевна заведует лабораторией, уважал ее и понимал: когда правда о Вениамине станет известна, его теще придется туго. Кроме того, Кирилл не осуждал Вениамина. Нет, умом он осознавал, что нужно соблюдать закон, но, изучив дела четырех не осужденных, лишний раз убедился: в судопроизводстве есть дыры, которые на руку преступникам.
Промучившись неделю, Гонкин набрался смелости и совершил должностное нарушение: минуя свое непосредственное начальство, пошел к Илье Борисовичу и честно доложил о своих выводах. Замначальника управления велел Кириллу молчать. Дальнейшие детали дела остались ему неизвестны. Спустя два дня после беседы Кирилла с Ильей Борисовичем Вениамин поздним вечером покончил с собой в служебном кабинете. Он оставил подробную предсмертную записку, в которой признавался, что лично расправлялся с теми, кто представлял опасность для общества. Иван Николаевич читал письмо самоубийцы и хорошо запомнил его заключительную часть: «Я спас жизнь многим потенциальным жертвам. Сколько бы женщин погибло от рук серийного насильника Георгия Павлова, который любил медленно мучить беспомощные жертвы? Я не чувствую себя виноватым и ни на минуту не раскаиваюсь в содеянном. Жаль, что приходится уходить из жизни, но мои товарищи и братья продолжат борьбу с теми, к кому государство относится излишне лояльно. Почему девочка, укравшая из магазина туфли, получает восемь лет, а педофил не садится на скамью подсудимых и, смеясь в лицо родителям изуродованного им ребенка, отправляется отдыхать на курорт? Сколько детей должно пострадать, чтобы негодяй очутился за решеткой? Я прекрасно знаю, что ждет Аллу и Веру Николаевну, если их ближайший родственник попадет на зону. Всю жизнь девочка будет писать в анкетах: «Отец осужден за убийства».
На самоубийство меня толкает забота о близких, а не раскаяние за содеянное».
Арсений Павлович и Илья Борисович решили скрыть правду от всех. Начальникам не хотелось выносить сор из избы, они не желали разговоров об обществе «Белая стрела», на участие в котором открыто намекал в своем предсмертном письме Вениамин. Тело следователя спрятали в надежном месте, его кабинет ночью спешно отмыли от крови не уборщики, а Кирилл Гонкин и Иван Николаевич. Вере Николаевне пообещали иммунитет и сохранение места работы, если она заявит, что у зятя случился инфаркт. Труднее всего было придумать, как восстановить лицо следователя. Попрощаться с одним из лучших сотрудников придет большинство коллег, все они профессионалы, а опытный глаз увидит то, что никогда не заметит обыватель. Но с этой проблемой справился опытный гример. Константинова благополучно кремировали, Вера Николаевна сохранила свой пост, Иван Николаевич стал навещать дочь покойного, приносил девочке подарки. В конце концов, он сделал предложение теще Константинова, его ничуть не смущала разница в возрасте. Вера всегда смотрелась моложе своих лет, а Иван из-за трудной работы выглядел старше.
Спустя некоторое время Вера вышла на пенсию, и они с Ваней прожили вполне счастливо до того момента, как заболела соседка Светлана. Кате тогда исполнилось шестнадцать, денег Бочкиным не хватало, девочка отправилась учиться на медсестру, она по-прежнему дружила с Аллочкой, часто заглядывала к ней, а вот Светлана заметно избегала общения с Верой Николаевной еще при жизни Вениамина, а после его похорон вообще не пересекалась с соседями. Узнав, что Светлана тяжело больна, Вера Николаевна искренне расстроилась, купила фруктов и направилась к бывшей няне. Дверь открыла Катя.
— Как мама? — поинтересовалась бабушка Аллы.
Катя опустила глаза.
— Не очень хорошо.
— Можно к ней зайти? — спросила Вера Николаевна.
— Сейчас узнаю, — пробормотала Екатерина и убежала.
Вернулась она через пять минут и смущенно забубнила:
— Тетя Вера, поймите, ей плохо. Мама стесняется в таком виде людям показываться.
— Тогда передай от меня корзинку, — сказала Вера.
Катя взяла фрукты, Вера ушла, но не минуло и часа, как Екатерина примчалась к ней и сказала:
— Мама очень просит вас зайти.
Едва Вера Николаевна увидела огромные, растерянные глаза Светы, сразу сообразила, что соседка скоро умрет. Света спросила:
— Что? Совсем плохо?
Прозектор опомнилась и постаралась изобразить непонимание:
— Ты о чем, Светлана? Если про погоду, то на дворе кошмар, дождь, слякоть, холод.
Бочкина махнула рукой.
— Не прикидывайтесь! Обеим нам ясно, что мне жить пару дней осталось. Я все ломала голову, стоит ли вам правду открывать? Сначала решила, будет лучше, если она со мной в могилу уйдет, но вдруг сообразила: у Катюхи-то никого не останется, вы ей вроде тети, авось поддержите в трудную минуту.
Вере Николаевне стало безмерно жаль Свету, она взяла ее за руку и твердо сказала:
— Не сомневайся, мать, конечно, я ей заменить не смогу, но другом стану.
— Вы всегда говорили, что Веня вам как сын родной, — тихо сказала Света.
— Верно, — подтвердила Вера Николаевна, — он был лучшим из тех, кого я знаю. Честный, благородный, заботливый, умный, необыкновенный отец, обожал Аллу.
— Точно, — со странным выражением на лице перебила ее Светлана. — Для одних леденец, для других камень. Катя его особенно не волновала, он лишь об Алке и вас пекся. Хотя деньги платил, надо быть объективной, тут он вел себя честно!
Вера Николаевна, забыв, что перед ней больная женщина, возмутилась:
— И зачем бы Вене Катю как дочь любить?
— Потому что она тоже его родная дочь! — брякнула Света.
Вера ахнула, а Бочкину прорвало. Она выложила Вере Николаевне шокирующую правду.
Светочка давно была влюблена в Веню Константинова. Секретарша старалась почаще сталкиваться с симпатичным следователем, а тот всякий раз, увидев девушку в столовой или коридорах управления, улыбался. Света считала поведение Вени многообещающим, надеялась, что скоро Константинов сделает решительный шаг, пригласит ее в кино или на прогулку. И Вениамин действительно сделал тот самый шаг. Увы, не в сторону Бочкиной. Он женился на Лене и стал соседом Светланы по дому.
Запретный плод сладок, чужой супруг многим кажется лучше своего, а неразделенная любовь легко может стать навязчивой. Свете следовало поплакать в подушку, забыть Вениамина и попытаться устроить личную жизнь, но Константинов постоянно маячил перед глазами. Она ежедневно видела его на работе и частенько встречала на лестничной площадке. А еще она знала, что семейное счастье Вени вовсе не было безоблачным. Иногда Лена и Веня достаточно бурно выясняли отношения, крик соседки проникал в однушку Светы, и ей было до боли жаль Константинова. Она с тоской думала: «Если б Веня достался мне, то он бы никогда не расстраивался. Ну почему повезло противной Лене? Господи, сделай так, чтобы Веня хоть разок ласково посмотрел в мою сторону!»