— Нет, ну как же… по-моему, ты устала. Давно катаешься?
— С утра, — честно ответила Елена. — Я уже домой шла, и вдруг… Еле догнала, правду сказать.
— Ну, давай посидим немного, можно и костерок запалить. Вон место удобное, — Ляхов указал на несколько штабелей коротко нарезанных бревен, видимо заготовленных лесниками во время санитарных порубок, выложенных в неглубоком распадке справа от просеки.
— Лыжи снимай, — подвел он ее к бревну потолще, на котором можно было удобно сесть, смел рукавом снег, да еще и заботливо постелил на мерзлую кору свою шерстяную шапку. Надергал из поленницы несколько палок потоньше, широким и острым десантным ножом, что висел у него на поясе, настрогал целую груду щепок, сноровисто разжег огонь.
Сел рядом, ритуальным жестом подержал над костром руки, закурил от головешки.
— А теперь поведай, каким тебя ветром сюда занесло? Я в совпадения верю, даже самые невероятные, но каждый раз испытываю искреннее изумление, когда они случаются.
Ей хотелось выложить ему все и сразу, но что-то останавливало. Да и зимний лес — не подходящее место для таких откровений. И она отделалась самым верхним краешком правды. Мол, в Аргентине война, муж отправил ее на Родину, и она, от нечего делать, наугад выбрала именно этот поселок.
— Бывает же! — снова удивился Вадим. — А меня случайные знакомые на уикенд пригласили. Вчера катались-развлекались, а сегодня им вдруг срочно вернуться потребовалось. Звали меня с собой, а я не захотел. Зима не сегодня-завтра кончится, больше не покатаешься.
Елена хотела было спросить и о девушке, но вовремя воздержалась.
— Отдохнула, согрелась? — спросил Ляхов. — Тогда лучше поехали обратно. А то скоро снова начнешь замерзать. Нам лучше посидеть в более подходящем месте. Если ты не против, конечно.
— Совсем не против. Мы же остались друзьями, как ты должен помнить. Вот у меня и посидим. Там никто не помешает…
В комнатах было тепло, но Вадим все равно предложил разжечь камин. Был у него этакий бзик, обожал он смотреть на живой огонь, который будил в нем древние пещерные инстинкты.
Пока он этим занимался, Елена закрыла внутренними ставнями окна в гостиной и на кухне, торопливо переоделась, исходя из возможностей своего холодильника собрала на столе не слишком обильный ужин.
Есть ей не хотелось, но это был один из наиболее простых и доступных способов создать для разговора с мужчиной непринужденную обстановку.
— Я позвоню по телефону? — деликатно осведомился Вадим, закончив раздувать огонь и вытирая рукавом покрасневшие от дыма глаза.
— Звони, конечно, телефон на тумбочке возле дивана, — кивнула Елена, догадываясь, кому он собирается звонить. И пока он отсутствовал, подавив естественное желание подслушать, наскоро навела красоту перед зеркалом.
Взбила прическу надо лбом, тронула губы помадой и ресницы тушью, расстегнула лишнюю пуговичку на блузке. Осталась собой довольна. Для двадцати восьми лет очень ничего. Неплохо было бы еще и свечи поставить на стол, но как бы Вадим не счел ее действия слишком уж провокационными. Не стоит торопить события.
В душе она испытывала уверенность, что все у них может получиться, хотя и не знала пока, как именно это будет выглядеть.
— Вот и все, — сообщил Ляхов, возвращаясь в столовую. — Все свои проблемы я решил и теперь совершенно свободен. Можно и закусить, и употребить по маленькой в честь нашей невероятной встречи. Кстати, тебе не кажется, что стол наш скуден соразмерно с торжественностью момента?
— Извини. — Елена испытала легкое смущение. — Но не могла же я знать… Сама я обычно в трактире обедаю, а ужинать стараюсь полегче.
— Легко решаемая проблема. Сейчас я закажу из ресторана. Начнем тем, что есть, а там и подвезут. Повара у них весьма приличные, имел удовольствие убедиться.
— Ну, а теперь рассказывай, все и в подробностях, — предложил Вадим, закусив долькой лимона, вложенной между двумя ломтиками сыра. — Сдается мне, что есть у тебя в жизни какие-то сложности.
— На чтении мыслей специализируешься?
— Отнюдь. Просто до сих пор льщу себя надеждой, что хорошо тебя знаю, а взгляд у тебя был там, в лесу, словно ты не давнего приятеля случайно встретила, а как минимум привидение…
И самое смешное, что в чем-то ты права. Кстати, запомни на всякий случай, что в нынешней реинкарнации зовут меня так же, но фамилия совсем не Ляхов, а Половцев. Полковник Половцев, и познакомились мы именно сегодня, а до того не встречались и встречаться не могли, поскольку большую часть сознательной жизни я провел не только не в Москве, но и не в России. Хорошо это запомни.
— Для кого я должна запомнить? И что вообще все это значит? — Елена окончательно уверилась, что не только в коллекционерские дела она оказалась замешана, а в нечто куда более серьезное.
— Расскажу, но позже. А пока… Что-то мне кажется, не так у тебя все просто складывается. Может, поделишься?
— С чего ты взял?
— Ой, Лена, ты брось, а? Глаза у тебя… И когда я тебе свое новое имя назвал, ты аж дернулась. В чем дело?
И впервые за много лет Елена вдруг почувствовала необыкновенную легкость, отсутствие необходимости выбирать слова и тщательно сепарировать мысли. С Вадимом она привыкла быть самой собой. И пусть, по всем законам и правилам, ей, замужней женщине, делать этого не следовало, она удержаться не могла. То есть в присутствии Ляхова окончательно подтверждалось то, что она поняла наедине с собой.
Елена рассказала Вадиму почти все, начиная с момента, когда увидела его фотографию на обложке журнала, исключая, разумеется, свои интимные мысли.
В том числе и о встрече с доном Херардо, и о поездке к его родителям в Гельсингфорс, и о человеке на бульваре тоже. Не замечая, как мрачнеет Ляхов.
А он в это время думал, насколько же прав оказался Чекменев вначале и Тарханов позавчера.
Ни грана выдумки не было в их словах, и закинутая арабами сеть уж слишком плотна, накрыла куда больше половины мира. Всего через три недели после случившегося смогли разыскать даже Елену, и где — в Аргентине.
И если учесть то, что случилось с ним и капитаном в Москве, кто гарантирует, что и здесь за ними не следят?
Неуютно ему стало. Захотелось поскорее вернуться в Москву. И пусть он рад видеть свою старую любовь, слишком многое не забылось до сих пор, не лучше ли было бы, если бы он послушался Майю, остался с ней и уехал отсюда, не подозревая о том, как близко от него Елена? Чего не знаешь, о том не можешь горевать.
Но почему-то же не послушался, отправился в лес, невзирая на явное Майино неудовольствие. Очередная шутка судьбы?
И ведь, самое главное, он все равно рад встрече. Чутье ему подсказывало, что возобновление старой дружбы куда важнее для него, чем вроде бы крайне перспективная связь с Майей.