Кто такой сноб? Это человек, который желает, чтобы упавшая на голову доска была непременно из красного дерева. Вот и я тоже…
Как бы я у нас в московском клубе нумизматов попытался загнать «константиновский рубль» за пятерку! Впрочем, у нас бы как раз взяли без звука, втихаря хихикая и потирая руки.
Но парню-то я сейчас что отвечу. А если?..
— Вообще я рад, что встретился именно с вами, Кейси. Другим пришлось бы объяснять гораздо дольше. На каком принципе действуют ваши звездолеты?
— На хроноквантовом. Это означает…
— Достаточно. Слово сказано. Следовательно, о «хроносе» вы имеете полное представление. Ну вот, я пришел к вам в гости из параллельного времени. Увы, случайно, почему и подготовиться не успел. А с монеткой… У нас это вполне нормальное платежное средство. Конечно, в свободном обращении их нет, бреттон-вудский договор признает золотой стандарт чисто номинально, но любой банк и ювелир примет любую золотую монету из расчета 35 долларов за тройскую унцию. Не предполагал, что у вас произошла эта коллизия с ЮАС. Сожалею. Лучше было бы предложить вашему родителю русский золотой червонец или соверен короля Георга. Надеюсь, эти державы у вас еще существуют?
— Русский червонец подошел бы, а соверен тоже достаточно большой раритет, — машинально ответил Кейси, а потом до него дошел полный смысл сказанного мною…
Следующие полчаса парень засыпал меня вопросами, причем, как я понял, он и удовлетворял вполне понятное любопытство историка, и продолжал допрос, рассчитывая подловить меня на незнании того, что знать я должен даже в рамках легенды и наоборот.
Но уж тут ему ловить было нечего. Для простоты я представился выходцем из своего подлинного 1984 года и, в свою очередь, принялся выяснять, где образовалась развилка в здешнем варианте.
— Знаете что, — предложил мне наконец Кейси, явно утомленный обилием информации и эмоциональным стрессом, — давайте вы поживете у меня денек-другой, прочитаете несколько моих учебников, тогда нам будет легче общаться. А потом…
— Что потом? Представите меня широкой научной общественности? Мне бы этого не хотелось. Скажите лучше, есть реальная возможность все же обратить мою монетку в живые деньги? Яхта придет за мной дня через три, не раньше, да и на ней пригодных к употреблению в вашем мире денег нет. Только золото, которое и так и так придется реализовывать.
— А что, яхта действительно существует? — опять удивился он.
— Дорогой друг, — с апломбом произнес я, — запомните, ко лжи я прибегаю только в самых критических случаях. Обычно же стараюсь говорить правду. И яхта есть, и моя жена на ней, и приличная сумма в золотых монетах всех стран мира, которые в нашей реальности их чеканили.
Кейси даже задохнулся от восторга.
— Так это же фантастическое богатство. Монеты, отчеканенные в нашем общем прошлом, почти все давно уже раритеты. А выпущенные в параллельной реальности…
— Будут немедленно признаны элементарными фальшивками. Кто у вас купит испанский дублон 1980 года, если все знают, что там последние сто пятьдесят лет обращаются бумажные и серебряные песеты? Разве что для юмора или на вес…
— Да, это правда. Но все равно…
— Конечно. Поэтому я и предлагаю продать для начала мой крюгерранд, ваша доля за комиссию — половина. После чего, до тех пор пока (и если) я не найду способа вернуться домой, вы можете поступить ко мне на службу в качестве консультанта, референта, компаньона, в конце концов. Миллионером вы станете гарантированно, два-три десятка сверхдорогих монеток мы найдем. Кроме того, вместо скучной полицейской службы получите возможность заняться практической историей, повидать мир и так далее… Соглашайтесь, Кейси, не прогадаете.
Вербовка была проведена стремительно и вполне успешно. Да и какой разумный человек отказался бы от предложенных условий? Тем более не в шпионы же я его вербовал. И Кейси это понял.
— Пожалуй, я соглашусь. Мне и самому смертельно надоело носить эту бляху. Но иначе на учебу не заработаешь. Отец от своего кемпинга имеет только-только, чтобы прокормиться самому. Но мы с вами заключим контракт?
Хотел бы я знать, что в этом контракте может быть написано?
— Пожалуйста, составьте. Только вряд ли он будет иметь юридическую силу, раз я сам здесь как бы не существую. Мне кажется, я рискую гораздо больше. Я сейчас отдам вам монету ценой в полмиллиона, вы тут же меня арестуете и сдадите в местный аналог ФБР или МИ-5 как альтаирского шпиона. Деньги останутся вам, а я скорее всего исчезну бесследно, поскольку действительно не существую в вашем мире. Убедительно?
— Мне кажется, ваш мир стоит на гораздо более низком моральном уровне, чем наш. Я мог бы задержать вас прямо сейчас по обоснованному подозрению…
— В том, что инопланетянин?
— Нет, куда проще. В том, что вы агент южноафриканских террористов. Они, кстати, не так давно учинили крупное побоище в Дурбане. Но и в этом случае монета была бы приобщена к делу. Подумать, что я могу ее украсть…
Возмущение Кейси было неподдельным. Черт его знает, возможно, они и вправду здесь такие честные.
— Ладно, извините. Наш мир на самом деле пожестче вашего. Еще узнаете. Поэтому скрепим наш договор просто рукопожатием. Я остаюсь у вас, читаю ваши книги. Вы отправляетесь… в Мельбурн, в Сидней, не знаю, продаете крюгерранд и возвращаетесь с деньгами. Потом мы едем в Аделаиду, на встречу с «Призраком». Заодно неплохо бы обзавестись какими-нибудь документами. У вас нет знакомых, которые могли бы выдать мне какую-нибудь справку взамен утопленного паспорта?
Я опасался, что такой вопрос вызовет у честного констебля очередной взрыв праведного гнева. Но он отреагировал совершенно нормально:
— Подумаем…
Очевидно, в этом случае я грани дозволенного не перешел.
— А пока приведите моего друга Джонсона, скажите своим подчиненным, что я ваш гость и заслуживаю должного уважения, и потом покажите ваш городок. Я не собираюсь сидеть здесь безвылазно.
— Хорошо. Но все же ваш Джонсон странный парень, нет?
— Не более, чем вы или я. Узнаете его поближе, измените мнение. И последнее. Мне не слишком приятно об этом говорить, но если возникнут недоразумения — у ваших людей против нас нет шансов. Так что давайте их избегать. На моей Земле выживают только профессионалы.
Для убедительности я продемонстрировал Кейси еще одну штучку. Выхватил по-прежнему не заряженный пистолет из заднего кармана левой рукой, пять раз щелкнул курком, направляя ствол каждый раз на разную цель, перекинул «беретту» в правую руку и забросил ее в плечевую кобуру. Все заняло от силы три секунды.
— Видели? И все пять раз я попал бы в консервную банку на сто футов. В магазине пистолета 18 патронов. Сменить обойму — еще секунда. Так что человек 20–25 я положил бы раньше, чем они достали бы свои «пушки». Так и живем…
— Убедительно, — вздохнул Кейси. — Обещаю, недоразумений не будет. Но и вы держите себя в руках, а то неправильно поймете чей-то неловкий жест…