— Оставим, Олег, эту тему. Чего загадывать? Сначала хоть до утра дожить надо. А тебе, кстати, и спать пора. Ты в зеркало давно не смотрел?
— А что? — удивился Левашов.
— Нет, просто к слову. И не смотри, не надо. Потому как вид у тебя сейчас… Вторую ночь не спишь? Ну и хватит. Еще бокал данного нектара — и в койку. Черт знает что, то бабы мужику спать не дают, то пришельцы…
— Какие бабы? — не понял Олег, чувствуя, что глаза у него и вправду закрываются сами собой.
— Откуда я знаю? Обыкновенные… А что, нет баб? — вдруг встревожился Воронцов. — Тогда плохо. Для организма вредно. Будем лечить… — И вид у него действительно стал озабоченный, как у судового доктора, обнаружившего на горизонте кандидата в пациенты. Только глаза оставались хитро-веселыми.
— Все-таки здорово, Димка, что ты приехал, — сказал Левашов и пошел готовить постели.
— Ты ложись, Олег, — крикнул ему вслед Воронцов. — А я еще тут посижу, чайку изготовлю, обмыслю кой-чего. Я-то на месяц вперед отоспался. И ехал не спеша…
«Странно, — подумал Левашов, стремительно засыпая. — Ехал не спеша, а лаваш совсем свежий. Впрочем, он его мог и в „Арагви“ взять…»
Утром Воронцов сказал Левашову, что у него есть некоторые неотложные дела в Москве, что появится он, скорее всего, ближе к вечеру, а если нет, то позвонит, и если Олег не передумал и готов ввести его в игру, то может пригласить своих друзей сюда или в любое другое место по их усмотрению.
— А главное, советую тебе соблюдать сугубую осторожность. Судя по всему, от ваших клиентов можно ожидать любой гадости. Обидели вы их крепко…
Олег долго дозванивался до Новикова. Наконец трубку взял Шульгин. Сонным голосом он сообщил, что Андрей, по всем признакам, должен быть у Ирины, поскольку больше ему податься некуда, но тревожить его не стоит, когда нужно — сам объявится. Он же, Шульгин, собирается соснуть еще часика три, после чего будет готов на любое применение.
В конце концов все устроилось, нашелся и Новиков, и остальные, встретиться договорились у Берестина в мастерской — близко от центра, просторно, и точка совершенно не засвеченная, как выразился Андрей, имея в виду, что там их пришельцы вряд ли обнаружат, поскольку Берестин у них по данному делу не проходит.
Левашов повесил трубку телефона и подумал, что все опять мыслят одинаково, предполагая, что вчерашней историей ничего не кончилось, а наоборот, только начинается. Не зря вчера Шульгин первый тост поднял «за нашу Пиррову победу».
Примерно через полчаса Левашову неожиданно пришла в голову мысль, что дело может обстоять еще хуже, чем они надеются, потому что упущен один весьма существенный момент, и снова набрал номер Андрея, но там уже никого не было. Он послушал длинные гудки, и ему стало тревожно и муторно на душе, как у разведчика перед визитом на ненадежную явку.
Потом опять позвонил Воронцов, спросил, как дела и какой намечен расклад.
— Черт знает что! — не выдержал Олег. — Сделали из меня диспетчера. Весь день сижу на телефоне. Если со стороны послушать, так меня уже можно брать. Не то содержатель притона, не то резидент…
— А может, это для тебя и был бы самый лучший выход? — засмеялся на другом конце провода Воронцов. — В общем, как говаривал Черчилль, не теряйте мужества, худшее впереди. Я подъеду к восемнадцати. Плюс-минус чуть-чуть…
Олег начал говорить, что встреча намечена у… но Воронцов его перебил.
— Стоп токинг. Вот этого не нужно. Тебе говорить, а мне знать. Читай книги из серии библиотечки военных приключений. Адиос, мучачо.
…Воронцов повесил трубку на рычаг телефона-автомата и вышел из будки. Вечерняя встреча интересовала его сейчас очень мало. У него была другая, главная цель — встретиться с Натальей. После долгих бесед с ее фантомом в Замке он острее, чем когда-либо за все прошедшие годы, хотел поговорить с ней наяву. Посмотреть ей в глаза и понять — кем она стала? Раз у него ничего не ушло и не забылось, так может, и у нее тоже?
Слова девушки с экрана давали некоторые основания думать так, но насколько она, придуманная Антоном, соответствовала оригиналу, вот вопрос.
Увидеться, поговорить, и тогда уже решать все остальное. Была тут для Воронцова одна тонкость. Если живая Натали совпадет со своей проекцией, тогда можно допустить, что и в остальном Антон заслуживает доверия, если же нет — его слова и поступки всего лишь способ оказать на Воронцова психологическое давление и использовать в своих целях. То есть — если средства неэтичны, то и цели недостойны.
Не выходя из машины, он наблюдал за подъездом дома, где она жила, наблюдал так долго, что начал уже сомневаться в правильности своих расчетов и полученной от Антона информации, но вот наконец дверь открылась очередной раз и в ее проеме появилась несомненно Натали — высокая, красивая, такая знакомая и столь непохожая на свое компьютерное воплощение. Спустилась по ступенькам и быстрой, летящей походкой пошла по аллейке между корпусами. Выжав сцепление, Дмитрий ждал, куда она свернет — направо, к станции метро, или налево, к троллейбусу. Наташа свернула налево. Он облегченно вздохнул и плавно тронулся с места.
Езда по московским улицам за троллейбусом — занятие утомительное, требующее выдержки и внимания. И все время нужно смотреть, не выйдет ли твой объект на очередной остановке, и быть готовым мгновенно принять решение — как поступить в этом случае. Если она вдруг нырнет в двери ближайшего универмага или свернет в непроезжую улицу?
Но Наташа доехала до конечной остановки, пересела на автобус, и все началось сначала. Наконец, на достаточно безлюдной остановке она грациозно перепрыгнула с подножки на бордюр через обширную лужу, отчего-то осмотрелась по сторонам и пошла к ближайшему перекрестку. Попетляла немного по пустынным переулкам и скрылась за косо висящей на одной петле дверью дома, по всем признакам забытого не только богом и людьми, но и всеми коммунальными службами тоже.
Воронцов притер машину к тротуару метрах в тридцати наискось, заглушил мотор и закурил, опустив боковое стекло.
Куда она пришла и зачем? Неужели к любовнику на свидание? Верить в такой вариант Дмитрию не хотелось. А может, она тут присматривает за парализованной старушкой из бывших, в расчете на богатое наследство? Или посещает притон наркоманов? В любом случае — Эжен Сю и парижские тайны. Не многовато ли их вокруг? Тут усомнишься, осталось ли вообще в сей жизни что-нибудь нормальное, бесхитростное, незамысловатое…
Воронцов включил приемник. Последние известия по «Маяку» его слегка успокоили. Жизнь идет как ни в чем не бывало. Такая, как и должно быть в разумно устроенном мире. На Северном Кавказе завершается уборка зерновых, урожай выдался на славу. Металлурги Череповца разлили сколько-то тонн стали сверх плана. БАМ вот-вот пропустит первый рабочий поезд. Народ Сальвадора продолжает свою справедливую борьбу. В полете «Космос» тысяча с чем-то. Температура воздуха в Москве плюс 18 градусов, туман, возможны осадки. Дмитрий тоже так думал. Сумрачно как-то вдруг стало, небо заволокла мутная пелена и туман несло пологами.