Танки тоже вводили в задумчивость. Так, не вникая, «тридцатьчетверка» и «тридцатьчетверка». Башня да, несколько другой формы, и пушка, само собой. А вот техническая культура… Попель немало лет посвятил службе в танковых войсках, знал все типы машин, начиная с «Т-26» первых моделей и «БТ-2», и, что называется, нутром чувствовал, что эти три танка отличаются от его машины сильнее, чем сама она от «бэтэшки».
Бригкомиссар не ошибся, «Т-34–85», которые он видел, относились к последним сериям этой модели, изготовлены по самым совершенным для конца сороковых годов методикам. От архаичных машин первого образца отличались разительно.
«Надо бы спросить у чекиста, когда и на каком заводе выпущены его танки, — думал Попель, — что в них нового и необычного, когда начнут поступать в войска… Да поздно уже».
Их маленький отряд, пройдя десяток километров по лесной дороге, вышел к берегу речки Пляшевки. Судя по карте и расчету времени, с той стороны на южный берег только-только начали переправу разведподразделения 16-й танковой дивизии немцев.
День стоит настоящий июньский. Тепло, но не жарко, небо синее, без единого облака. Далеко на севере и северо-западе погромыхивает, но совсем не страшно, вроде уходящей грозы. Наверху ни одного самолета, ни нашего, ни вражеского.
С заросшего негустым лиственным лесом пригорка хорошо видны осторожно преодолевающие бревенчатый мост четырехосные броневики «Ахтрад» с двадцатимиллиметровыми пушками в угловатых башнях. За ними пылили по проселку до десятка «Т-3».
Вводная ясна. Немцы выйдут в существующий здесь оперативный вакуум, подтянут за собой мотопехоту, организуют плацдарм и с утра силами всей дивизии, а то и более того, получат великолепную возможность нанести сокрушительный удар во фланг наступающих на Дубно соединений корпуса. При том уровне тактической подготовки, что имеют средние и даже старшие командиры Восьмого МК, управление войсками сохранить вряд ли удастся.
Попель, высунувшись по пояс из люка, с биноклем в одной руке и сигнальными флажками в другой, пристально всматривался в открывшуюся ему картину. Шульгин спрыгнул на траву, добежал до его танка.
— Интересно, Николай Кириллович?
Бригкомиссар только поморщился. Тон представителя Ставки показался ему неуместным. А возразить — субординация не позволяет.
— Ваш передовой отряд сюда не успевает…
— Ему и направление другое указано. Мать… — не выдержал Попель, — ну где же, на хрен, наша авиаразведка? Где все? Атакуем?
— Да что же это у вас неискоренимые кавалерийские замашки? — со всей возможной иронией произнес Сашка. — Не наатаковались еще? А беднягу Вашугина за те же инстинкты осуждаете. Пока я не дам иной команды, стойте, где стоите, и наблюдайте…
До переправы было около двух километров, и Шульгин успел, не высовываясь из-за маскирующего подлеска, развернуть три своих танка в цепь с интервалами пятьдесят метров.
Он знал, что водители и башенные стрелки вверенных ему машин владеют своим искусством на уровне корабельных роботов. Тоже подарок.
Сам он с друзьями на Валгалле сумел вполне прилично освоить «Леопард», «МТЛБ» и прочие виды отечественных бронетранспортеров, но с «тридцатьчетверкой» дело имел впервые. Однако, как выяснилось, знал ее наизусть и мог с закрытыми глазами найти любой маховичок, рычаг и переключатель, что в башне, что в отсеке управления.
Теснее здесь, конечно, было, чем в «немце», и с эргономикой плоховато, однако в заданных условиях повоевать вполне можно.
С дистанции в восемьсот метров даже из обычной «СВД» ничего не стоит попасть в поясную, тем более — ростовую мишень. А тут с места, из танковой пушки с приличной оптикой, в едва ползущую машину размером с сарай!
По броневикам он приказал стрелять фугасными снарядами. Эффектнее и нагляднее получается. Стальные листы веером в разные стороны, башня плавно крутится в воздухе, с треском рвутся снаряды и патроны боеукладки, жарко вспыхивает бензин.
Четыре прицельных выстрела — четыре «Ахтрада» превратились в чадящие кучи железа. И раньше, чем командиры танков успели осознать изменение обстановки, «тридцатьчетверки» перенесли огонь на них. Только снаряды пошли в ход бронебойные.
Естественно, стрельбы такой точности и интенсивности ни сам Попель, ни его экипажи раньше не видели. Как-то не получалось в советских танковых войсках в то время действовать по принципу «выстрелил — забыл». Пушки были не те, прицелы, наводчики вообще вне всякой критики. У немцев, к сожалению, с меткостью обстояло получше, но не в этом случае. С их стороны донесся всего один, да и то сделанный наобум выстрел. И все. Силенциум, как говорили древние римляне, то есть — тишина.
Шульгин, вытирая пот со лба, шел навстречу выпрыгнувшему из башни Попелю, а его стрелки из трех стволов сразу разносили в щепки на совесть, еще австрийцами сделанный мост.
— Вот примерно таким образом, товарищ бригадный комиссар, воевать надо, — с явным удовлетворением за хорошо сделанное дело сообщил он. — В нынешней конкретной ситуации. Потерь нет, расход боеприпасов минимальный, задача выполнена на сто процентов с хвостиком. По такой методике вам даже «Т-35» и «Т-28» до конца войны хватит. А дивизией вылетать в лобовую атаку на артиллерийские позиции, да с пикировщиками над головой, — всей промышленности не хватит вас пополнять…
Сейчас он боялся одного — что его выдернут и отсюда, как не раз бывало, и пропадет весь воспитательный момент. Хорошо ли будет комиссару и атеисту увидеть, как грозные танки бесследно растворяются в воздухе вместе с «уполномоченным»? Совсем товарищ дезориентируется, впадет с непривычки в мистику, и непредсказуемо, в какую сторону ход его мыслей обернется.
Значит, нужно удерживать картинку, сколько хватит сил, чтобы успеть попрощаться, после чего удалиться по лесной дороге для выполнения очередного поручения Ставки.
Попель тоже выглядел довольным и даже восхищенным. Шутка ли — целый немецкий разведбат разгромили, а главное — обстановка на фронте стала намного понятнее.
— Если б надо мной никакого начальства, кроме господа бога, не было, я б тоже так воевал, — спокойно ответил он. — Ударил — и в кусты. А нам, хочешь не хочешь, и пехоту поддерживать надо, и марши в указанный район совершать, да и задачи танков в глубокой операции никто не отменял. Вот скоро на запад повернем, нам же Львов обратно брать и придется… Там в кустах не отсидишься.
Вступать в дискуссию и сообщать комиссару, что до расположенного в полусотне километров Львова идти придется три года, через Москву и Сталинград, он не стал.
— Я ж вам не предлагаю всю стратегию переписывать, я только показал, что в вашем нынешнем положении, пока бардак не войдет в рамки, вверенную технику следует использовать более рационально. Чтобы потом не было мучительно больно… Одним словом, прощайте, Николай Кириллович, дела ждут. Не вы один у меня в списке. Может, когда и встретимся. Желаю удачи…
— Подождите, товарищ комиссар госбезопасности. Один только вопрос — почему в распоряжении НКВД уже имеются такие машины, а мы про них даже слыхом не слыхивали?