Я покачала головой.
– Нет.
– Триста двадцать тысяч, не рублей, конечно, – воскликнул Гри, – дом у Калягиных элитный, кирпичный, лифт, консьержка, два санузла, кухня с лоджией, паркет наборный, высота потолка три пятьдесят. В таких зданиях квадратный метр минимум по две тысячи долларов идет, а если учесть, что стоит домик почти в самом центре, но в тихом зеленом дворе, то думаю, что и все три на метре можно затребовать, а их там имелось почти двести.
Агентство хорошо нагрело руки на апартаментах Калягиной. Но странно, очень странно. С чего она так торопилась? Почему понеслась в «Новый дом»? Наверное, ведь понимала, что теряет существенную сумму.
– Вере постоянно звонили родители учеников, угрожали, требовали деньги назад, вот она и решилась на отчаянный шаг, – напомнила я. – А торопилась она от того, что хотела раздать побыстрей долги, наверное, думала о детях, которые еще могут успеть заплатить за вступительные экзамены.
– Ладно, – кивнул Гри, – пусть так, но зачем купила это непотребство? Могла приобрести миленькую однушку.
– Деньги экономила, хотела вернуть долги, – терпеливо повторила я.
– Насколько помню, – сказал Гри, – речь шла о двухстах шестидесяти тысячах. У Веры на руках оказалось триста двадцать. Целых шестьдесят кусков получилось «лишними». Хватило бы на маленькую, но приличную квартирку. За каким чертом селиться на Тупиковой улице? Просто мазохизм какой-то! Иметь свободные средства и польститься на барак!
Я молчала, на ум не шли никакие объяснения.
– А история с мебелью! – не успокаивался Гри. – Зачем отдавать ее всю Шелесту?
– В счет долга, – заикнулась я.
– Но у нее на руках была необходимая сумма! Ладно, предположим, мадам Калягина тронулась умом и перебралась в барак, ну решила сэкономить, припрятать зеленые бумажки на черный день, боялась нищей старости. Но должно же было ей прийти в голову, что даже в дыре понадобятся кровать, шкаф, стол? Зачем всего лишаться, а?
Я пожала плечами.
– Понятия не имею.
– Я тоже, – подхватил Гри, – и уж совсем вызывает оторопь ее поход в сарай. Какого хрена Вера поперлась туда? Хотела посмотреть свои владения?
– Может, ее в сарай принесли уже мертвой.
– Нет, – покачал головой хозяин, – ее убили на месте, ударили по затылку трубой, она осталась лежать в сараюхе. И еще: зачем ключи оставила у соседки? Почему сама не передала их Шелесту, не дождалась риелтора…
– Знаешь, это понятно, – воскликнула я, – мужик по щекам лупил, при мне, небось не захотела лишний раз с хамом встречаться! И риелтора видеть не пожелала, тяжело было, морально, вот она и убежала.
– Ну может и так, – нехотя согласился Гри, – во всяком случае, эти факты единственные, хоть как-то поддающиеся объяснению, остальное сплошные загадки.
И главная из них: где деньги? Успела Вера их отдать родителям абитуриентов? Или нет?
Утром я не сумела встать. Горло будто раздирали острые кошачьи когти, в носу вращался обезумевший еж, чья-то невидимая рука периодически включала вентилятор, и струя ледяного воздуха окутывала мое тело, мгновенно начинался озноб, потом холод сменялся жаром.
Я попыталась сесть, но не сумела даже оторвать голову от подушки, болели все косточки, а под веки словно насыпали песок.
– Эй, тетеха! – прогремел голос Гри. – Хорош дрыхнуть, вставай.
– Не могу, – еле-еле ворочая языком, ответила я.
– Почему?
– Извини, похоже, я вчера простудилась.
Ледяная ладонь легла мне на лоб.
– Ага, – протянул Гри, – погоди-ка.
Я продолжала молча лежать, уткнувшись в подушку, внезапно в подмышку воткнулось нечто холодное.
– Не дергайся, – велел хозяин, – это всего лишь градусник.
У меня не было сил на разговоры, поэтому я никак не отреагировала на слова Гри.
– Понятненько, – вдруг заявил детектив, – ну ладно, отдыхай пока, я побежал!
Дверь тихо скрипнула, я провалилась в сон…
Нос уловил аромат вареной курицы, глаза сами собой раскрылись и наткнулись на хозяина.
– Давай, – заорал Гри, – садись и ешь Я невольно выполнила первую часть приказа, сумела кое-как принять полувертикальное положение и с огромным удивлением увидела у старика в руках поднос.
– Вот, – заявил Гри, – начинай.
– Что?
– Ешь! Сварил цыпленка и приготовил жареной картошки, только не говори, что не любишь ее. Между нами говоря, крайне вредная еда, но, если человек болен, он имеет право на маленькие капризы, – заявил Гри.
Я во все глаза глядела на хозяина, а тот принялся заботливо хлопотать вокруг меня. Сначала умостил поднос на кровати, потом, смешно выпучив глаза, засюсюкал:
– Татусенька, открой ротик, съешь капельку бульончика за папочку В ту же секунду к моим губам приблизилась ложка, я машинально проглотила ее содержимое, суп оказался слишком соленым, да и перца в него Гри натряс от души, но меня до сих пор никто не кормил с ложечки, разве только в далеком детстве, а я, как и большинство людей, совершенно не помню сладкие годы младенчества.
– Молодец, – похвалил меня Гри, – скушаешь весь супчик, получишь пирожное, смотри я какое купил, с кремом!
– Где взял сладкое? – прошептала я.
– Если скажу, что сам испек, ты ведь не поверишь, – засмеялся хозяин, – в магазин сгонял, вообще-то, я за курицей рванул. Имей в виду, цыпа совершенно волшебное средство при любых недомоганиях. Не зря в древности еду из кур считали лекарством. Ну а потом увидел кондитерский отдел и подумал, что одна корзиночка тебе не повредит. Эй, чего ревешь?
Я попыталась справиться со слезами, но потерпела неудачу, из глаз хлынул просто поток.
– Стоп, стоп, стоп, – начал бестолково бубнить Гри, – не любишь бульон? Или пирожное не с тем кремом? Я взял со взбитыми сливками, ты же один раз сказала, что обожаешь их!
Рыдания стали еще горше, Гри сел на кровать, потом неожиданно обнял меня, я уткнулась головой в его плечо, почувствовала запах одеколона и, неожиданно успокоившись, сказала:
– Ты ходил ради меня в магазин!
– Эка невидаль! – искренне удивился собеседник. – Супермаркет за углом.
– Купил мне сладкое!
– Ясное дело, тебе, сам я подобную гадость в рот не возьму, пирожное никому не нужная еда, но больных нужно баловать. Ты чего, раньше никогда не температурила и тебе вкусного не давали?
– Я простужаюсь два раза в год, – прогундосила я, – весной и осенью, в межсезонье, даже воспаление легких было.
– Почему тогда так удивилась при виде супа? О тебе никто не заботился? Вроде ты замужем была!