– Смотрите, товарищ полковник, – шепнул в этот же момент «Леонов» Секонду. Они с пулемётом тоже пристроились удачно в наскоро расширенной и замаскированной ветками прошлогодней медвежьей берлоге под корнями доживавшей свой век древней ели. Секторы обстрела отсюда были великолепные, и укрытие надёжное – только прямым попаданием из пушки стрелков подавить можно. – Вот и пришли по нашу душу.
Андроид с многолетними навыками фронтового разведчика заметил в подлеске едва уловимое колебание ветвей раньше, чем человек, последнее время занимавшийся в основном кабинетной работой.
– Что ж это за публика пожаловала? – риторически удивился Вадим, очень медленно разворачивая ствол пулемёта в нужном направлении.
Три, а, может быть, и больше фигуры в камуфляжах незнакомого ни Секонду, ни роботу рисунка бесшумно возникли не далее чем в двадцати метрах от позиции. Подползли тихо и лежали тихо, вглядываясь и вслушиваясь в обстановку.
Секонд не знал, что пленный генерал успел сообщить этой группе с позывными «Зубр» своё собственное положение и передать команду на самостоятельные действия по цели. Теперь без всякой дипломатии, с единственным приказом: «Президента взять живым, любые другие ограничения снимаются». Но он видел и понимал, что имеет дело с классными специалистами, от которых не стоит ждать опрометчивых действий. Эти не будут спешить, постараются предварительно вскрыть систему обороны объекта (если она есть) и только потом пойдут на штурм. С боем или без шума – как получится.
Секонд остерегался выходить сейчас на связь с Фёстом, слишком близко враг, может услышать даже самый тихий шёпот.
«Леонов» расстегнул кобуру «АПС», извлёк из ножен длинную и даже на вид очень острую финку с покрашенным в зелёный цвет клинком. Показал жестом, чтобы напарник смотрел по другим азимутам, а туда, где обнаружились чужие разведчики, уже не обязательно.
Скользнул в щель между двумя толстыми, в руку, корнями и тут же растворился в невысокой, едва по колено, траве. Ни один стебелёк, показалось Секонду, не шелохнулся, что, в принципе, было невозможно.
Те, с кем решил познакомиться поближе андроид, явно были группой командирской рекогносцировки. Очень может быть, что, понаблюдав немного и убедившись, что штатная охрана разместилась внутри ограды, а никого из тех, кто связал боем колонну генерала, здесь нет, кто-нибудь демонстративно нарушит маскировку и направится к воротам для предъявления очередного ультиматума. Всерьез, или чтобы отвлечь внимание от штурмовой группы (или групп), заходящих с тыла.
«Как они не понимают, – думал Секонд с позиции своего времени и своего жизненного опыта, – что их дело провалилось с момента, когда прозвучал первый выстрел? Если здесь, кроме полуштатской охраны, обнаружились и действуют свойственными им методами армейские подразделения, хоть рота, значит, найдутся верные Президенту и батальон, и полк. Генерал со своими подручными так долго провозился на ближних подступах, что уже через полчаса-час могут прямо с воздуха начать десантироваться бойцы Псковской дивизии или морской пехоты Северного флота. Этих ребят под огнём не сагитируешь, значит, игра пойдёт совсем по другому сценарию – армия против мятежа столичных чиновников и жандармско-полицейской «элиты»…»
О способах организации всякого рода бунтов и мятежей полковник Ляхов, генштабист, «пересветовец», участник подавления польских и московских «событий», знал достаточно. Как и то, что «верхушечный переворот» и полноценная Гражданская война – совершенно разные вещи, со своими собственными законами. Что далеко ходить – Фёст знакомил его с документами здешних «чеченских войн», и первой, и второй. И заговорщики должны о них помнить не хуже. Если в дело вступает армия – результат предрешён независимо от всякого рода политических факторов.
Здесь боевики, сколько бы их ни пряталось по лесу, реально могут сделать только одно: если у них есть десяток «Шмелей» или ротных миномётов – уничтожить дачу вместе с Президентом, к чёртовой матери, просто со зла и отчаяния, а потом разбегаться и прятаться или вернуться в Москву, чтобы «геройски погибнуть на баррикадах», под огнём танковых пушек.
Но Секонд не предполагал, что цель заговорщиков именно такова. Ликвидировать главу государства можно было проще и без шума. А сейчас кто-то лихорадочно думает – решиться на последний отчаянный бросок или по-тихому сматывать удочки?
…Герта, подчиняясь указаниям Президента и Мятлева, соединила их уже с шестью или семью абонентами. После каждого разговора Президент всё больше мрачнел. Ни одного из тех, с кем он хотел бы поговорить, на месте не оказывалось. И невозможно было угадать – арестованы те люди, на которых Президент рассчитывал, перешли на сторону заговорщиков или ушли в подполье, спасая собственные шкуры или готовясь к «партизанской борьбе». Только вторые-третьи лица, то растерянные, то успевшие набраться наглости со слегка истерическим оттенком, отвечали примерно одно и то же: «Шеф буквально только что выехал в Кремль, в Дом Правительства, в Думу (в любое место, максимально удалённое от того, где должен был находиться сейчас), по мобильному телефону «временно недоступен».
И это было единственной правдой, которую говорили Президенту – все сотовые операторы в Москве прекратили обслуживание клиентов. Ситуация для нынешнего времени сложилась почти апокалиптическая – прервалась мобильная связь. Лет пятнадцать, даже десять назад в этом не было бы ничего экстраординарного, а теперь миллионы людей впали в панику – будто бы жители Нью-Йорка, когда там отключилось электричество. Правда, проводная связь работала пока исправно, но подавляющее большинство населения просто разучилось ею пользоваться.
– Хреново дело, – сказал Мятлев после того, как его личный друг, начальник областного ОМОНа, ответил, что он бы и рад немедленно послать на помощь все наличные силы, и сам возглавить экспедицию, но сидит вместе со штабом фактически под арестом, здание оцеплено, и коридорах бродят чужие автоматчики с изображением зубров на нарукавных эмблемах. Вот ничего не остаётся, как материться да с горя «водку пьянствовать».
– Ты чё, напьянствовался уже? – прибавив к этим словам ещё десяток непечатных, возмутился генерал. – Какой, на хер, арест, если ты со мной говоришь и никто тебе не мешает?
– Так они прошли по кабинетам, оружие отобрали и телефонные провода порезали… Снаружи блокируют, и всё. Наверное, обострять не хотят…
– Ты, бля, точно до белой горячки допился! Я с тобой что, через унитаз разговариваю?
– Слушай, Лёня, а правда. Вот же провод срезанный висит, а я тебя слышу…
Мятлев махнул Герте рукой, чтобы отключилась.
– И как же это получается?
– А я вам разве говорила, что мне провода нужны? Лишь бы аппарат был, и номер известен…
– Полный дурдом, – безразличным голосом сказал Президент и невольно процитировал Николая Второго, уж больно обстановка соответствовала: «Всюду предательство, подлость и обман!»
– Никак нет, – бодро возразила Витгефт, – всё идёт очень даже нормально. Враг полностью раскрылся, все свои резервы в дело ввёл, а про наши как не знал ничего, так и не знает… Если как следует заняться, к утру полный порядок навести можно.