Махнул рукой на неуместные мысли. Если позволить им резвиться в голове, чёрт знает до чего можно додуматься. Станешь незаметно таким же бессовестным интриганом, как их превосходительство Чекменёв Игорь Викторович.
Принял его полковник сразу, не заставил томиться в приёмной, как некоторые начальники любят: чтобы подчинённый помаялся, припоминая все свои истинные и мнимые прегрешения и недоработки, и явился «на ковёр» в нужном состоянии духа. Впрочем, с Уваровым такие штучки никогда не проходили, слишком подполковник был уверен в собственном «полном служебном соответствии» и считал, что если в его заведывании что-то идёт не так, то прежде всего виноваты отцы-командиры, ставящие неверные задачи или не умеющие правильно оценить реальные результаты их исполнения.
Само собой очевидно, что с таким характером в мирное время служить трудно, так «люди войны» и воспринимают мир лишь как досадную паузу между боями.
Вот и сейчас Валерий надеялся, что полковник придумал для него что-нибудь интересное, а то заниматься бумажными делами было уже невмоготу. Не для того, в конце концов, разворачивали малозаметный некогда отдел «Глаголь» в усиленную бригаду. В штатном смысле, конечно, если считать каждый отряд «Печенег» за роту. А по фактическим возможностям это формирование равнялось не меньше чем армейскому корпусу, да ещё и нескольким окружным охранным управлениям в придачу. И вот эта сила пропадала втуне, инерционно занимаясь по утверждённым планам боевой и технической подготовки, лишь изредка выделяя спецгруппы для выполнения пусть и важных, но весьма частных мероприятий.
Тарханов, по летнему времени, хотя в кабинете с трёхметровой толщины стенами и глубокими нишами окон было сумрачно и прохладно, был одет в белую рубашку без погон, а форменный китель висел на плечиках за полуоткрытой дверцей шкафа. В этом кабинете Валерию всегда нравилось бывать, наверное, по ассоциации с очень похожими помещениями штаба Туркестанского ВО в Ташкенте, куда так приятно было заходить с прокалённых солнцем и продуваемых горячим, с песочком, ветром улиц.
– Заскучал? – без предисловий спросил полковник, выслушав доклад о прибытии и указав на столик в углу с только что закипевшим чайником, двумя чашками и прочим положенным прибором. – Чай, кофе?
– Чай, зелёный, если имеется.
– Для хороших людей у нас всё имеется, – с редкой у него весёлостью в голосе ответил Тарханов. – Не стесняйся, будь как дома. Мне не надо, я кофе глотну. У тебя азиатские привычки, у меня арабские. Так я не услышал – заскучал, нет?
«Всё ясно, – подумал Валерий, заваривая будто специально для него припасённый высшего разбора чай. – Что-то интересное затевается. Ну и слава богу».
– Вы ж позволите без дежурных фраз, Сергей Васильевич? – сейчас Уваров обратился к полковнику по его то ли настоящему, то ли «внутреннему» имени. Для посторонней публики и младшего комсостава он числился как «Арсений Николаевич». В смысл таких разночтений ни Валерий, ни другие «знающие» не вдавались. «Так положено», и всё на этом.
– Я от тебя другого и не жду…
– Заскучал, как сами понимаете. Ну не по мне всё это. Не поверите, сегодня с утра две папки бумажек подписал, а чем остальное время занимаюсь – и не спрашивайте. И деваться некуда, и перепоручить некому…
– А ты на мой стол посмотри.
Валерий посмотрел. Слева и справа разноцветные папки громоздились высокими, готовыми вот-вот потерять устойчивость стопками.
– Думаешь, я прямо счастлив всем этим заниматься? Но, как ты правильно заметил, «деваться некуда и перепоручить некому». Я, конечно, могу прямо вот сейчас подписать твой рапорт и перевести тебя в «вольные стрелки». Подполковника – на должность поручика. Зато от приказа до приказа сам себе голова, и так далее…
Уварову вдруг показалось, что это было бы самым лучшим выходом. Уйти «офицером для особых поручений», и всё. Правда, как Настя к такому шагу отнесётся? К свадьбе они неторопливо, но приближаются, даже обсуждали, что неплохо бы ей выйти в отставку. Миллионерше с отличной квартирой в Москве, с титулованным мужем при должности и перспективой на генеральство – что ещё нужно? Живи, дом веди, детей рожай и воспитывай. И вдруг – всё насмарку? Конечно, вышеназванное при ней останется, за исключением мужа, готового в любой момент исчезнуть на неопределённое время, без телефонного номера и почтового адреса. И не потому, что иначе никак нельзя, а исключительно ради собственного удовольствия.
Так, может, в этом всё и дело – сбежать ему хочется не от «тягот и лишений военной службы», а просто «из под венца»?
– Могу подписать, – повторил Тарханов. – Очень тебя понимаю. Сам никогда себя лучше не чувствовал, чем в Пятигорске. Одно условие – прямо, честно, как офицер офицеру, предложи на своё место человека, способного справиться с твоими обязанностями лучше тебя. Если просто – «не хуже», нечего и огород городить. Даю четыре минуты. Время пошло.
Тарханов отошёл к окну, закурил. У него папироса, если не торопиться, как раз четыре минуты и горела.
Уваров прервал паузу на третьей.
– Ваша взяла, Сергей Васильевич. Нет у меня на примете такого человека. Столько я в отряде про будущее напланировал и под себя настроил, что представил, как другой на моё место придёт, по-своему ломать начнёт – аж зубы заныли…
– Вот и слава богу! Не ошиблись мы. Ротных командиров в России хватает, с полковыми – проблемы, сам знаешь. А уж на твою нынешнюю должность – искать и искать. Не загордись только, заодно и Чекменёва пойми. Он ведь не к тебе лично плохо относится, он за дело своей жизни болеет душой, а ты в его картину мира плохо вписываешься. Прав он или не прав – обсуждать не будем. Но вот уволил бы я тебя сейчас, а на твоё место – капитана Грефенберга. Выслуга и деловые качества позволяют.
Знал Тарханов, кого назвать. Уваров поморщился, как от внезапного приступа зубной боли.
– И я о том же. А ведь конкретные претензии к Оскару Ивановичу и ты предъявить затруднишься.
Снова Валерию пришлось признать – и здесь полковник прав, не только за непревзойдённые боевые заслуги его поставили Управлением руководить. И они с Тархановым, при всех внешних различиях, – тоже люди «одной серии», если классификацией Ляхова воспользоваться. Серий таких много, между комплиментарными, как в химии, свои связи и цепочки образуются, в итоге получаются сети, благодаря которым система функционирует, невзирая на энтропию и якобы непреодолимые объективные факторы.
«Интересно бы посерьёзнее эту тему проработать, глядишь, целая диссертация получится», – подумал Валерий и тут же решил, что как раз Настя в «философских рассуждениях» ему окажется лучшей помощницей. Куда лучшей, чем в роли командира взвода своего «первого женского отряда».
– Значит, данный вопрос пока снят, – с удовлетворением сказал Тарханов. – Переходим ко второму. По удивительным законам диалектики он вытекает из предыдущего. Насовсем ты должность оставить не готов, в чём я с тобой согласился. А на ближайшую пару недель? Кого за себя оставишь, особенно в предвидении серьёзных событий?