– Как? Калитка заперта.
– Сделайте одолжение, постучите энергичней, наш ключник Антон слегка глуховат, – безукоризненно вежливо сообщил управляющий.
Я сунула сотовый в карман, стала изо всей силы барабанить в хлипкие доски и кричать:
– Антон! Эй! Открой! Анто-о-он!
Через десять минут такого времяпрепровождения я снова воспользовалась сотовым.
– Телефонистка у аппарата.
– Управляющего! – заорала я. – Живо! Подайте сюда Куприянова в жареном виде!
– Простите, – испуганно пролепетала девушка, – но я могу лишь соединить вас с ним…
Злость мгновенно отступила… Действительно, нельзя требовать от служащей невозможного.
– Куприянов!
– Сергеева от Федосова.
– Наверное, вы запутались на перекрестке? Сворачивайте налево у большого камня. Не бойтесь, ни медведей, ни волков в лесу нет, одни лисы, зайцы и белки.
– Мне не открыли ворота! Я на улице!
– Ох уж этот Антон… Пожалуйста, покричите.
– Орала, как раненый тигр! Но ваш секьюрити даже не шелохнулся!
– Извините, пожалуйста. Попытайтесь еще раз.
– Издеваетесь?
– Господи, конечно нет! – явно перепугался Куприянов.
– Тогда позвоните ему и велите меня впустить.
– Куда позвонить? – задал идиотский вопрос управляющий.
– На охрану.
– У нас только Антон.
– Вот его и побеспокойте.
– Но это невозможно.
– Почему?
– У ключника нет телефона.
Сделав пару быстрых вдохов-выдохов и почти успокоившись, я предложила:
– Соединитесь с проходной.
– Никак нельзя, – заблеял Куприянов.
– Что, и там нет телефона?
– Конечно!
Я решила не сдаваться:
– Ладно. Тогда сами выйдите к воротам и откройте.
– Но… вообще-то…
– Что? Вам трудно сделать пару шагов?
– Я нахожусь в центральном офисе, – прошептал Куприянов, – на Тверской.
Я растерянно заморгала. И тут калитка приотворилась, в щель высунулась голова в картузе.
– Кто тута нервничает? – прошамкала она.
– Антон!
– Ась?
– Мне надо войти! Я Татьяна Сергеева.
– Извольте, – кашлянула голова. – Не гневайтесь, ждем-с вас.
– Чуть руки не сломала, пока достучалась!
Картуз повернулся.
– Простите, барыня, тута веревочка топорщится… Видите?
– Где? – повела я глазами.
– А с чертовой руки, – ответила голова и, увидев мое изумление, пояснила: – Та длань, что справа, ангельская, а слева бесовская.
Я растерялась. Похоже, Антон душевно болен, разговаривает весьма странно. А когда мне удалось-таки проникнуть на территорию, я увидела, что охранник одет в холщовую, украшенную вышивкой косоворотку, синие штаны, гармошкой ниспадающие на… лапти. Картуз и окладистая седая борода дополняли образ замшелого деда.
– Коли за шнурок потянуть, – не торопясь вещал Антон, – щеколда подымется. Наши завсегда так поступают. Ишо хорошо, что я неподалеку крапивку на щи рвал, вот и услыхал, аки барыня о калитку колотится.
– Где здесь рецепшен? – перебила я сумасшедшего деда.
Антон выкатил выцветшие глаза:
– В толк не возьму, о чем толкуете? Не извольте гневаться! Ре…цып…цып… Никак о хохлатке речь завели? Так это к Маркеловой. Антонина Сергеевна лучших кур разводит, супы у нас жирненькие, наваристые. Намедни она Олегу свет Яковлевичу пеструшку подарила, такой духовитый бульон получился! Янтарный!
– Мне нужен административный корпус, – попыталась я растолковать безумному деду цель своего визита, – имею рекомендации от Жени Федосова, хочу у вас жить!
– Дык вон оно что! – обрадовался псих. – Лесочком топайте, по тропочке.
– И далеко?
– Версты тута немерены. Шесть али восемь.
– Сколько?
– Может, и семь, – изменил показания Антон.
– А в километрах какое расстояние?
– Не понимаю такой мерки. Хотите, в саженях назову? – услужливо поинтересовался Антон.
Услышав последний вопрос дедка, я окончательно убедилась в том, что имею дело с юродивым, и ласково ответила:
– Спасибо, милый Антон, лучше попробуйте назвать время, за которое я доберусь до администрации.
Старичок стянул картуз, поскреб в затылке и прогудел:
– Вот уж не скажу, потому как скорости вашей не знаю. Может, вы быстроногой серной или пятнистым ягуаром полетите? А я за два часа доползаю, подагра ноги ест.
– Такси до корпуса взять нельзя? – в безумной надежде поинтересовалась я.
– Кого? – попятился Антон. – Бакси? Это кто? А-а-а, вы про Рикси толкуете. Но он, иродово отродье, под седлом не ходит. Погодьте, покажу другую забаву.
Со скоростью молодой ящерицы Антон нырнул в кусты. Я осталась стоять у ворот, пытаясь справиться с изумлением. Куда я попала-то? Провалилась во многократно описанную писателями-фантастами временную яму? Никаких признаков жилья в обозримом пространстве нет, дорог тоже не видно, есть лишь узкая тропиночка, уходящая в глубь зеленого леса.
– Соблаговолите взглянуть, – прокряхтели из кустов, затем ветви раздвинулись, и показался Антон, который вел за собой… ослика.
– Рикси кусается, – пустился в объяснения дедок. – Его даже барин Китаев остерегается, а уж вас он и вовсе скинет да копытами и затопчет.
Я попятилась в удивлении:
– Кто? Барин Китаев?
– Рикси, – уточнил Антон. – Потому я привел вам Потапия. Ён смирный, правда, подчас характер проявить может. Взлезайте и рысите.
– Вы предлагаете мне сесть на осла? – попятилась я.
– Боитесь, не свезет? Не, Потапий крепкий, мешки с мельницы легко прет, а они шестипудовые, – деловито сказал дед.
– Лучше пешком, – я решительно отвергла ишака как транспортное средство.
– Дык взопреете шагать, не близок путь. И дорога неведомая, а Потапий хорошо тропки знает. Не смотрите, что он из животных, умней некоторых людей, – зачастил Антон. Но вдруг осекся и добавил: – Я имею в виду слуг, а не господ. Потапий не умеет, как барин Николаев, считать. Да взлезайте, не пужайтеся.
Очевидно, безумие заразно, иначе чем объяснить тот факт, что я все-таки приблизилась – с опаской, конечно, – к ослику?