Гарри Уинслоу любил удовольствия — и только. Никаких тебе признаний в любви, никаких обручальных колец, сияющих глаз: единственное, что нужно, — пара каламбуров, батарея пивных бутылок и приятное времяпрепровождение, по возможности в постели. Сердце его было занято, хотя он всячески это скрывал, а другие части тела — отнюдь.
— Разве они не хотят большего, Гарри?
— Конечно, хотят. У них есть матери, вроде твоей, и они прислушиваются к материнским советам внимательнее, чем ты. Все они стремятся как можно быстрее выйти замуж и бросить колледж, но я с самого начала даю понять, что я им не помощник в этом деле. А если какая-нибудь из них этому не верит, то очень скоро убеждается в моей правоте. — Он лукаво усмехнулся, и Тана весело рассмеялась. Она знала, что девушки падают «штабелями», едва он посмотрит на них.
Они с Гарри были неразлучны весь год, и подруги завидовали Тане. Им с трудом верилось, что между этими двумя ничего нет — однокашники были заинтригованы этим не меньше, чем Джин. Тем не менее их отношения оставались вполне невинными. Гарри, успевший узнать Тану достаточно хорошо, не делал попыток разгадать причины ее сексуальной сдержанности. Один или два раза он пытался познакомить ее с кем-нибудь из своих друзей, устраивая вполне дружеское «свидание вчетвером», но она отнеслась к этому прохладно. Его товарищ по комнате даже решил, что она лесбиянка, но Гарри его разуверил. Он был убежден, что ее что-то травмировало, но она не выказывала желания говорить на эту тему даже с ним. И он не стал досаждать ей расспросами. Она бывала везде с ним, с его друзьями либо одна, но у нее ни с кем не было романа, в этом он был уверен.
— Как много времени ты теряешь напрасно, малютка, — дразнил он девушку, но она всегда ставила его на место.
— Зато ты не теряешься, успевая работать за нас обоих.
— Но тебе-то что от этого?
— Я подожду до свадебной ночи, — смеялась она.
— Это — благое намерение. — Он церемонно поклонился, и она расхохоталась.
И в Гарварде, и в Бостонском университете их привыкли видеть вместе: они могли все поставить вверх дном, дразня и разыгрывая друг друга и своих товарищей. В один из уик-эндов Гарри купил на распродаже велосипед-тандем, и теперь они гоняли на нем по Кембриджу; Гарри надевал в таких случаях енотовую шапку зимой и соломенное канотье летом.
— Хочешь пойти со мной на свадьбу Энн? — Они шли через кампус Гарварда на следующий день после телефонного разговора Таны с матерью.
— Не очень. Разве там будет интересно?
— Исключено. — Тана улыбнулась с ангельской кротостью. — Но моя мать настоятельно требует, чтобы я пошла.
— Это на нее похоже.
— Она считает, что мы с тобой должны обручиться.
— Я — тоже.
— Прекрасно! Устроим двойное торжество!
Нет, Гарри, кроме шуток, ты хочешь пойти?
— Зачем?
В глазах Таны отразилась какая-то непонятная нервозность, и Гарри пытался угадать ее причины. Он знал ее достаточно хорошо, но время от времени она пряталась, будто улитка в раковину, хотя это ей не вполне удавалось.
— Мне не хочется идти одной. Я не люблю их семью и эту избалованную зазнайку Энн. Она уже была замужем, а теперь ее отец, похоже, решил устроить пир на весь мир. Кажется, на этот раз она не промахнулась.
— Что это значит?
— Это значит, что у ее жениха есть баксы. Что же еще?
— Как трогательно! — Гарри возвел очи горе, чем вызвал смех Таны.
— Всегда полезно знать, чем люди дышат, не правда ли? Свадьба состоится в Гринвиче, после окончания семестра.
— На той неделе я собирался полететь в Южную Францию, Тэн, но, если нужно, я отложу отъезд на несколько дней.
— Тебе это не слишком спутает карты?
— Конечно, спутает. — Он сделал уморительную гримасу. — Но для тебя я готов на все.
Гарри галантно поклонился, и она рассмеялась. Он схватил ее за руку и помог забраться на заднее сиденье велосипеда. Ссадив Тану у общежития Бостонского университета, он заторопился уезжать. В тот вечер у него было назначено решающее свидание: он уже «вложил» в девушку четыре обеда в ресторане «21» и теперь считал себя вправе рассчитывать на дивиденды.
— Как ты можешь так говорить! — возмущалась Тана, еле удерживаясь от смеха.
— Какого дьявола! Что мне, угощать ее до скончания века, ничего не имея взамен? Видела бы ты, сколько она поедает бифштексов и омаров! Мой бюджет трещит по всем швам, а эта особа… — Он улыбнулся при воспоминании о ее необъятном бюсте. — Я потом тебе расскажу, чем у нас кончится.
— Не думаю, чтобы мне это было интересно.
— Ах, простите! Это не для ушей невинной девушки… Ну, я поехал. — Он помахал ей рукой и укатил к себе.
В тот вечер Тана написала письмо Шарон и вымыла голову. На другой день они завтракали вместе с Гарри, и тот рассказал ей о постигшей его неудаче с «обжорой», как он ее теперь называл. Она съела свой бифштекс и большую часть его порции, покончила со своими омарами, а потом принялась за его. После обеда она сказала, что чувствует себя неважно и что ей надо идти готовиться к экзаменам. В результате Гарри не имел за свои старания ничего, кроме внушительного ресторанного чека и ночи спокойного, безмятежного сна.
— Все, я завязал с нею, Тэн. Черт побери, в наши дни они стали ушлые, только и смотрят, как бы тебя захомутать.
Однако стороной Тана слышала, что кто-кто, а Гарри Уинслоу не может пожаловаться на одинокую постель. Она вышучивала и поддразнивала его всю дорогу до Нью-Йорка. Он высадил девушку у ее дома и отправился к себе в гостиницу.
Когда на следующий день Гарри заехал за ней, чтобы отправиться на свадьбу, она должна была признать, что он смотрится очень эффектно: на нем были белые фланелевые брюки, блейзер из голубого кашемира и шелковая кремовая рубашка, сшитая для него по заказу отца в лондонском ателье. Наряд дополнял красно-синий галстук фирмы «Гермес».
— Боже мой! — воскликнула при виде его Тана. — Если у невесты есть хоть капля здравого смысла, она немедленно бросит своего жениха и убежит с тобой.
— Очень мне нужна эта головная боль! — Он невольно залюбовался своей подругой: зеленое шелковое платье выгодно подчеркивало цвет ее глаз; золотистые волосы, прямые и длинные, падали ей на спину — перед этим она расчесывала их щеткой, пока они не заблестели.
Глаза Таны искрились, когда она посмотрела на своего спутника.
— Спасибо, что согласился пойти со мной. Там будет очень скучно, но я к этому готова и ценю твою жертву.
— Глупости! Я вовсе никуда не собирался сегодня. Завтра вечером я вылетаю в Ниццу.