— Можно иногда звонить тебе? — нерешительно спросил он, будто боялся, что существует кто-то очень значимый для нее, но в данный момент у нее вообще никого не было. В прошлом году несколько месяцев у нее был роман с директором рекламного агентства, и с тех пор практически никого. Он был слишком занят и связан обстоятельствами, она тоже, и их отношения закончились так же спокойно, как и начались. Она научилась говорить всем, что замужем за своей работой, что она «другая жена» окружного прокурора, вызывая смех своих коллег. Но это было почти правдой на настоящий момент. Дрю смотрел на нее с надеждой, и Тана, улыбаясь, утвердительно кивнула.
— Конечно, буду рада.
Хотя бог знает, когда он снова появится в ее городе. И, кроме того, у нее работа по делу об убийстве первой степени на следующие два месяца.
Но он просто ошарашил ее своим звонком на следующий же день. Тана сидела в конторе, пила кофе и делала пометки, намечая план ведения дела. Ожидалась большая заинтересованность прессы, и ей не хотелось выглядеть дурой. Она ни о чем, кроме дела, не думала, когда сгребла трубку и рявкнула:
— Да!
— Будьте добры, пригласите мисс Робертc. — Его никогда не удивляла грубость людей, работающих у окружного прокурора.
— Это я, — и вдруг это прозвучало игриво. Она чертовски устала, была просто как выжатый лимон. Уже пять часов вечера, а она весь день не вставала из-за стола. Даже на обед. Со вчерашнего вечера она ничего не ела, если не считать литров поглощенного ею кофе.
— Не похоже на тебя, — его голос был почти как ласковое прикосновение, и сначала она была ошеломлена, подумав, что звонит какой-то чокнутый.
— Кто это?
— Дрю Лэндс.
— Господи… Прости… Я была настолько погружена в работу, что не узнала сначала твой голос. Как дела?
— Отлично! Я подумал, что надо позвонить тебе и узнать, как твои дела, это гораздо важнее.
— Готовлюсь к разбирательству об убийстве, которое начинаю на следующей неделе.
— Это похоже на развлечение, — он произнес это саркастически, и оба засмеялись. — А чем ты занимаешься в свободное время?
— Работой.
— Так я и думал. А ты не знаешь, что это вредно для здоровья?
— Я побеспокоюсь о здоровье, когда выйду на пенсию. Пока же у меня нет времени.
— А как на выходные? Не сможешь прерваться?
— Не знаю… Я… — Обычно она работала все, выходные дни, а сейчас тем более. И работа в комиссии отняла у нее целую неделю, которую она должна была посвятить подготовке дела. — Правда, мне надо бы…
— Послушай, ты можешь себе позволить несколько часов отдыха. Я собирался одолжить яхту у друга в Бельведере. Можешь захватить с собой свою работу, хоть это и кощунство.
Был конец октября, погода обещала быть чудесной на заливе, теплой и солнечной при ярко-синем небе. Это было лучшее время года, и Сан-Франциско будил лирические чувства. Тана уже почти согласилась и все же не хотела оставлять недоделанную работу.
— Мне и правда следовало бы подготовить…
— Тогда, может быть, поужинаем?.. Или пообедаем?.. — И вдруг оба расхохотались. Давно уже никто не был так настойчив, и это ей льстило.
— Я действительно хотела бы, Дрю.
— Тогда позволь себе. А я обещаю, что не отниму времени больше, чем положено. Ну, что же для тебя предпочтительнее?
— Это плавание под парусом по заливу придумано ужасно здорово. Я могла бы прогулять денек, — перспектива ворошить важные бумаги под легким бризом не привлекала ее, а прогулка по воде с Дрю Лэндсом несомненно, да.
— Ладно, я буду там. Что ты скажешь о воскресенье?
— Для меня идеально.
— Я заеду за тобой в девять. Оденься потеплее, вдруг поднимется ветер.
— Есть, сэр! — Она улыбнулась про себя, положила трубку и вернулась к работе.
В воскресенье утром ровно в девять появился Дрю Лэндс в белых джинсах, в кроссовках, в ярко-красной рубашке с желтой папкой под мышкой. Лицо у него было загорелое, волосы на солнце отливали серебром, а в голубых глазах плясали чертики, когда Тана шла за ним к машине — серебристому «Порше», на котором он приехал в пятницу из Лос-Анджелеса, но, верный своему слову, не беспокоил ее.
Они поехали к яхт-клубу Сент-Френсис, где была причалена яхта, а спустя полчаса уже были в заливе. Дрю Лэндс был искусным моряком, на борту был и шкипер, а она, счастливая, лежала на палубе, вбирая солнце, пытаясь не думать о своем деле об убийстве, и неожиданно для себя очень довольная, что поддалась на его уговоры устроить себе выходной.
— Правда, хорошее солнце?
Услышав его глубокий голос, Тана открыла глаза: он сидел рядом.
— Да. Непонятно, почему-то все вдруг стало таким маловажным. Все, о чем хлопочешь, суетишься, все детали, казавшиеся такими многозначительными, и вдруг… пуф-ф — все улетело! — Она улыбнулась ему, размышляя, скучает ли он по детям, а он как будто прочел ее мысли.
— Я хочу, чтобы ты как-нибудь познакомилась с моими девочками, Тана. Они влюбятся в тебя.
— Ничего на этот счет не знаю, — неуверенно произнесла она и застенчиво улыбнулась. — Боюсь, я не очень-то много знаю о маленьких девочках.
Дрю Лэндс оценивающе, но не осуждая, взглянул на нее.
— Ты никогда не хотела иметь своих детей?
Он был мужчиной того типа, с которым можно быть искренней, и Тана покачала головой:
— Нет. У меня никогда не было ни желания, ни времени, — открыто улыбнулась она, — да и подходящего мужчины не встретилось, не говоря уже о подходящих обстоятельствах.
Он рассмеялся:
— Конечно же, это прибавляет массу хлопот обо всем на свете, не так ли?
— Угу. А ты? — она чувствовала себя с ним легко и свободно. — А ты хочешь еще детей?
Он покачал головой, и она уже знала, что именно этого мужчину она однажды захочет. Ей уже тридцать, слишком поздно заводить детей. Да и с ним у нее ничего общего.
— Я все равно не могу иметь детей, или, по крайней мере, не могу без того, чтобы пройти через массу неприятностей. Когда родилась Джулия, мы с Эйлин решили, что этого для нас достаточно. Мне сделали вазектомию.
Он так откровенно говорил об этом, что Тана была слегка шокирована. Но что плохого, если кто-то не хочет больше иметь детей? Сама она их не хотела, вот у нее их и не было.
— Как бы то ни было, это решает проблему, так?
— Да, — озорно улыбнулся он, — в разных аспектах.
Тогда Тана рассказала ему о Гарри, о двух его ребятишках, об Аверил, о том, как Гарри вернулся из Вьетнама, о том безумном годе, когда она ухаживала за ним, борясь со смертью, об операциях, о его мужестве.