Она не сделала ни единого замечания, а все взгляды, обращенные на Кэти, были только дружелюбными. Как жаль, что Хавьер не может быть таким же ласковым и терпимым, как его мать! — подумала Кэти, удивляясь про себя, куда подевалось это чудовище. Раньше он никогда не пропускал вечерних игр со своим племянником.
— Хуан научится говорить сразу по-английски и по-испански, — прошептала донья Луиса, не сводя счастливых глаз с засыпающего ребенка, которого Кэти укладывала в кроватку. — Он будет свободно говорить на обоих этих языках еще до того, как пойдет в школу.
Кэти с трудом выдавила улыбку. Пройдут месяцы, прежде чем Хуан произнесет свое первое слово. А еще задолго до этого его здесь не будет. Но она не могла огорчать пожилую женщину. Та и так уже потеряла мужа и младшего сына. И если она считает, что внук станет неотъемлемой частью всей ее оставшейся жизни, то пусть расставание с иллюзиями наступит попозже.
Видимо, сочтя молчание Кэти за призыв к тишине, донья Луиса бросила на внука последний любящий взгляд и тихонечно вышла из детской. У Кэти не оставалось иного выбора, как последовать за ней, оставив дверь приоткрытой. Войдя в комнату Кэти, донья Луиса прошептала:
— Я сейчас покину вас, а вы начинайте потихонечку устраиваться. Если вам что-нибудь понадобится — все равно что, — только скажите. Да, вот еще что: мы ужинаем в десять, позднее, чем в finca, но я жду вас в sala к девяти. Мы выпьем по аперитиву и поболтаем.
Донья Луиса оказалась вовсе не великаном-людоедом, как я ожидала, думала Кэти, в смущении глядя, как мать Хавьера уходит. Не понимаю, почему он так настаивал на том, чтобы отсрочить наше знакомство, держа свою мать вдали от внука, которого она, судя по всему, готова была обожать. Из-за этого и я думала самое худшее: что донья Луиса отказывается встречаться с какой-то там проституткой, проложившей себе дорогу в их почтенный дом через постель!
Я бы могла провести все шесть недель, отведенных на поездку в Испанию, здесь, рядом с обаятельной бабушкой Хуана. Мой первоначальный план был верным, теперь я в этом не сомневаюсь. Донья Луиса поймет, что ребенку будет гораздо лучше хоть и вдали отсюда, но с матерью… Ну, пусть с приемной матерью. Может, когда мы узнаем друг друга получше, я даже расскажу ей всю правду и объясню, что люблю малыша как своего собственного и даже мысль о том, чтобы разлучиться с ним, разбивает мне сердце.
Донья Луиса поймет, она вступится за меня…
Ободренная этой надеждой, Кэти взглянула на часы. Оставалось не так уж много до того времени, когда ей предстояло встретиться с доньей Луисой и, вероятно, Хавьером. Она вздрогнула, сама не зная, почему Хавьер оказывает на нее такое гнетущее воздействие. Это началось с самого начала, вспомнила она, и то, что я как дурочка поддалась на его тонко рассчитанные ласки, было ему на руку. А теперь это хладнокровное, циничное предложение о браке… Здесь и думать не о чем!
Но воспоминания о том, какие чувства он пробудил в ней, что она вела себя как настоящая распутница, возвращались к ней в самые неожиданные моменты. И тогда темнело в глазах, начинала кружиться голова. От стыда, естественно.
Живот у нее подвело, и, вспомнив об ужине, она открыла дверцу шкафа. Роза уже давно распаковала ее вещи, и несколько платьев казались жалкими и потерянными в его вместительной глубине. Сняв с плечиков свое маленькое черное платье, наиболее подходящее для данного случая, Кэти отобрала чистое белье и вошла в отделанную мрамором ванную комнату, чтобы принять душ.
Она была готова задолго до назначенного срока, и у нее появилось время как следует осмотреться в окружающей обстановке, что было, конечно же, гораздо легче, чем разобраться в том положении, в котором она оказалась, и уж на все сто процентов приятнее, чем с тревогой ждать новой встречи с Хавьером.
Ей отвели очень красивую комнату: четыре высоких окна выходили в широко раскинувшийся сад, а от парчовой обивки стен, выдержанной в серебристых и зеленоватых тонах, у нее просто перехватило дыхание. Мерцающие краски мягко отражались в полированном кедре резного потолка. Деревянная мебель явно была антикварной, белые розы в серебряных вазах наполняли комнату изысканным ароматом. Она вполне могла бы приятно провести здесь время, если бы не угрозы Хавьера, его ужасные требования.
Слава Богу, как раз в этот момент, точно для того, чтобы вернуть ей спокойствие духа, в дверь постучала Мария и повела ее в sala. Гостиная тоже была великолепна: гобелены на стенах и роспись на потолке. С легким замешательством, почему-то вовсе не чувствуя облегчения, Кэти поняла, что Хавьера за ужином не будет.
— Скажите мне, — донья Луиса улыбнулась, поднимая уже второй бокал ?Fino?, — как вам понравилась finca? Я редко бываю там в последние годы, но к вашему с Хуаном прибытию непременно приехала бы, если бы Хавьер не заявил мне, что вам нужно сначала привыкнуть к новой стране, к новому положению.
А мне он говорил совсем другое! — закипела от злости Кэти. Какой же он коварный! Да еще небось утверждал, что я приехала надолго. Ну что же, его матушке придется разочароваться. Но вот только сделать это надо осторожно. Нельзя, чтобы она продолжала думать, будто внук останется здесь навсегда. Пока Кэти подыскивала самые тактичные слова, донья Луиса сказала такое, что у нее перехватило дыхание:
— Так как Хавьер не сможет присоединиться к нам этим вечером — у него деловой ужин, от которого нельзя было отказаться, — мы с вами можем пооткровенничать, как женщина с женщиной. Мне трудно выразить, как я была рада, услышав от него эту новость. Он всегда говорил, что никогда не женится во второй раз, а у него слово не расходится с делом. Наверное, это предопределено судьбой. И самый лучший выход для нашего дорогого маленького Хуана.
Кэти с трудом верила своим ушам. Паук! Отвратительный, подлый паук, он и тут расставил свои сети! Неудивительно, что ему приспичило ужинать где-то на стороне! Должно быть, он сказал матери, что мы собираемся пожениться. Так вот почему она уже обращается со мной как с одним из членов своей семьи!
Очевидно, приняв краску гнева, залившую лицо Кэти, за смущение, донья Луиса отставила свой бокал и потрепала ее по руке.
— Не надо упрекать себя за то, как все вышло с Франсиско, дорогая. Он умел очаровывать, а я еще не настолько стара, чтобы забыть, как сильна бывает страсть. Со времен моей молодости все изменилось. Теперь не осуждают тех, кто совершил ошибку в любви. Общество стало гораздо терпимее. Нет, конечно, Хуана ни в коем случае нельзя считать ошибкой, — быстро добавила она, и в голосе ее звучала неподдельная искренность. — Он прелесть. Благословенье Божье. И судьба не могла придумать ничего лучше, чем свести вас с Хавьером вместе.
Кэти быстро допила вино. Кто-то должен развеять розовые мечты этой милой женщины. Но только не я! Пусть этим займется Хавьер. Сам. Это будет для него хорошим уроком, чтобы впредь не лгал!
Когда донья Луиса провела ее в столовую, где был накрыт ужин, и начала рассказывать о своей семье, Кэти попыталась изобразить на лице выражение заинтересованности.