Итак, этим вечером она даст ему понять, что не позволит собой манипулировать и если он ждет, что она размякнет и снова поведет себя как распутница, то этому не бывать.
— Насколько мне помнится, это вы уехали из Монкс Нортона, а не я, — начала Челси безразличным тоном. — И думали, что я стану с нетерпением ждать вашего возвращения?
И снова этот хрипловатый, зловещий смех, от которого кровь прилила к ее лицу.
— Если бы мое воображение могло воссоздать подобный манящий образ, я вернулся бы намного раньше! Но этот день настанет, моя красавица!
Он неисправим, от него можно взбеситься. Челси раздраженно воскликнула:
— И не надейтесь!
Куин легко вел машину среди быстро движущегося транспорта.
— Мы оба знаем, почему я уехал, не так ли? — спросил он и принялся излагать то, чего Челси совершенно не хотелось слышать. — Если бы я остался, то в конце концов не послушался бы вашего «нет». Вы ведь хотели меня так же, как и я вас, но признать это не были готовы. — Его голос приобрел ласкающую интонацию. — А я хочу, чтобы вы это признали и сами устремились к наслаждению, которое, как вы убедились, я могу вам дать. Когда настанет час нашей близости — а он настанет, моя крошка, — все будет восхитительно и наши чувства найдут в ней свое завершение.
Он свернул на сравнительно тихую площадь, окруженную высокими красивыми домами, выходящими фасадом на зеленые газоны. У Челси пересохло во рту, сердце бешено билось, и она была не в состоянии отрицать то, что он говорил. Куин затормозил у одного из зданий и, повернувшись к Челси, взглянул на ее покрасневшее от волнения лицо. Едва слышно он произнес:
— Вот почему мы обедаем в ресторане, хотя я предпочел бы пентхаус. Но там я не смогу сдержать себя, а нам, моя любимая, надо сначала поговорить.
Челси дрожала всем телом, когда он взял ее под локоть и они стали подниматься по лестнице в изысканный ресторан, скрытый под скромным черно-белым козырьком. Перед его сладкими речами не устоит ни одна женщина, и, зная это, она должна призвать на помощь весь свой здравый смысл. Челси казалось, что она сходит с ума. Кто-то помог ей снять жакет, а она твердо сказала себе, что с этим умопомрачением можно справиться, если мыслить хладнокровно. Ему не удастся обольстить ее красивыми словами, она сама задаст тон разговору и повернет его в нужное русло.
Их провели к уединенному столику, и это Челси не понравилось. К тому же приглушенный свет и красная роза в узкой хрустальной вазе навевали романтическое настроение. Но подобные ухищрения не должны ее пугать. И, прежде чем он успел что-либо произнести, она вытащила из сумочки блокнот, сняла колпачок с авторучки и, придав своему лицу деловое выражение, сказала:
— Не могли бы вы поделиться своими мыслями относительно того, может ли «Три А» заняться рекламным обслуживанием «Райдер-Джем»?
Купи покачал головой. В неярком свете свечи, горящей между ними на столе, его глаза казались бездонными. Он осторожно взял из ее ослабевших рук блокнот и положил его в свой внутренний карман.
— У меня нет никаких мыслей. Вернее, все мысли о вас. Я хочу вас, Челси, но… Вы ведь это знаете Подобной наглости Челси не ожидала, а он уставился на пульсирующую жилку у нее на шее и ровным голосом произнес:
— Я твердо уверен, что у нас с вами сложатся определенного рода отношения.
Принесли шампанское. Куин жестом велел официанту удалиться и стал сам наполнять бокалы. Челси подумала, что он все это подстроил заранее: уединенный столик, рядом с которым не было официантов, ожидающих заказа, и вдруг откуда-то взявшееся шампанское. Он собирается убаюкать ее своими речами, заставить расслабиться с помощью шампанского лучшей марки и довериться ему. Поистине работа мастера, с тревогой подумала Челси и ледяным голосом сказала:
— Если вы не собираетесь обсуждать дела, связанные с нашим агентством, то что я скажу Майлзу завтра утром? — Сжав сумочку своими тонкими пальцами, она стала отодвигаться от стола. — А значит, я ухожу.
Жесткие Дальцы, словно наручники, обхватили ее запястье, заставляя сесть.
— К черту Робартеса вместе с вашим агентством. Почему вы никак не хотите признать, что я привез вас сюда совсем не для рекламных дел!
Челси не могла заставить себя посмотреть ему прямо в глаза — и смутить Куина своим пристальным взглядом, как подсказывало ей какое-то инстинктивное чувство.
Нужно было солгать ему, сказав, что он не прав. Но ведь она знала, что прав. Он отпустил ее руку, и она машинально потерла покрасневшую кожу. Или иметь с ним дело можно, лишь оставаясь честной?
— Расскажите, какой была реакция ваших родителей на сообщение о нашей так называемой помолвке?
Этот между прочим заданный вопрос удивил ее и снял напряжение. Если уж она решила быть с ним абсолютно честной, пожалуй, можно начать. Она не идеализировала свое детство, оно сделало ее такой, какая она есть, — больше всего заинтересованной в карьере и продвижении по службе.
Рассеянно потягивая восхитительное холодное вино, Челси сухо ответила:
— Очень сомневаюсь, помнят ли они мое имя, так что пресса может писать что угодно. — Она увидела, как сверкнули его глаза, а в уголке рта залегла морщинка. Ей стало неловко за свои резкие слова, и она извинилась:
— Простите за некоторое преувеличение, но я ничего не слышала об отце уже двенадцать лет. Мне было четырнадцать, а Джоанни двенадцать, когда родители окончательно расстались и он уехал.
— Джоанни — это ваша сестра? И вы обе ничего о нем не знаете? Челси кивнула.
— Ничего.
Он долил в бокал шампанского и, держа его за ножку, стал крутить в пальцах, наблюдая, как поднимаются вверх пузырьки. Его голос прозвучал мягко и сочувственно, когда он спросил:
— Вы скучаете по отцу? Вас сильно ранил его уход?
Ей хотелось спросить, что значит «сильно», но она передумала и честно призналась:
— Нет. Думаю даже, мы почувствовали облегчение. По крайней мере прекратились ужасные ссоры и мы знали, что мама постоянно будет с нами, своими изменами отец вынуждал ее уходить из дома. Через несколько дней она возвращалась, но, проснувшись утром, мы никогда не знали, дома ли она.
— А ваша мать — как она восприняла его уход?
Челси пожала плечами.
— Много плакала. Но она из тех женщин, что не могут обходиться без мужчины, даже если он никудышный. Такой женщине обязательно нужна пара. — Челси искоса взглянула на Куина. — Они не могут жить самостоятельно.
— Не то что вы, — мягко вставил Куин, слегка улыбнувшись, и, не дожидаясь подтверждения, спросил:
— А где она сейчас? Вы ведь хотели сказать, что ни один из ваших родителей не интересуется вами.
Незаметный жест Куина, и на столе появилась еда: вареные креветки под соусом. Откуда он мог знать, что это одно из ее любимых кушаний — нежная мякоть, сдобренная густым чесночным соусом? Неужели их вкусы совпадают? Но он ждал ответа на свой вопрос. И хотя разговор о ее прошлом был ей скучен, он отвлекал Куина от более рискованных тем.