– Как ты могла сказать ему, где Мартин? Как ты могла? Я воспитала тебя, потому что ты была ребёнком моей единственной сестры, старалась делать для тебя все, а ты так отплатила мне!
– Поверь мне, это произошло случайно, – время для объяснений и оправданий было неподходящее. – Как Мартин? Адам Тюдор ещё у него? – Она должна была знать, что произошло, как воспринял Мартин неожиданный приход человека, которого Доминик назвал его врагом.
Ванесса сказала спокойно, как будто этот приступ гнева обессилил её:
– Ушёл несколько минут назад. А Мартин – с Мартином все в порядке.
– Не расстроен? – Селина вздохнула с облегчением. Она не была настолько сильной, чтобы нести бремя вины, если бы из-за её беспечности у дяди наступило ухудшение.
– Насколько я могу судить, нет. – В голосе её опять зазвучало осуждение, но в нем слышались и едва заметные жалобные нотки. Селина это поняла. Её тётушке пришлось так много пережить за последние дни, и приход Адама Тюдора был той последней каплей в чаще её терпения. – Вообще-то Мартин хочет повидаться с тобой. Это первое, что он мне сказал, когда я вошла в его комнату, после того, как убрался этот тип.
Значит, Адам разговаривал с Мартином наедине. Это он так захотел? Возможно. Как же ему удалось заставить подчиниться властную и заботливую Ванессу? Вслух же она спросила:
– Мартин сказал, что хочет Адам? Зачем ему было так необходимо поговорить с Мартином? – До сего дня Ванесса никогда не посвящала её в семейные проблемы, которые считала действительно важными. Этим её тётушка давала понять Седине, что, хотя к ней всегда хорошо относились и заботились о ней, она не была и никогда не станет частью их маленькой семьи – их было лишь трое. И сейчас она не захотела ничего ей рассказывать.
– Нет. – Ответ прозвучал, как выстрел, но Седина не была уверена, так ли это на самом деле, правда ли то, что Мартин не сказал своей жене, чего добивается его незаконнорождённый первенец. Над этим стоило задуматься. – Я хочу попросить тебя об одной услуге, – продолжала Ванесса, и Седина, не задумываясь, согласилась, чувствуя свою вину перед ней.
– Сделаю, что смогу, ты же знаешь.
– Пришли сюда Доминика. Он мне нужен здесь. Он там, в городе.
– Я знаю, – по крайней мере она полагала, что он там. – Я передала ему через автоответчик, чтобы он немедленно связался со мной. Подожду его звонка и скажу ему, что ты его ищешь.
– Нет, поезжай в город и привези его сюда, – чувствовалось, что Ванесса на пределе. – Я уже сама просила его через автоответчик. Но он, очевидно, заперся со своими папками и не отвечает на телефонные звонки, даже не прослушает, что записал автоответчик. Ты ведь знаешь, как он работает. Он чрезвычайно ответственно относится к своей работе.
Этого Седина не замечала за ним. Когда дело касалось её единственного и драгоценного отпрыска, Ванесса была совершенно слепой, видя только то, что желала видеть. Но поскольку её тётушке и так здорово досталось в последнее время, она успокоила её:
– Ну конечно же, я поеду. Увидимся вечером. Когда я приду навестить Мартина, я сделаю все от меня зависящее, чтобы привезти Доминика.
Она не была в восторге от перспективы ехать в город, но быстро собралась в дорогу, надев мягкую кожаную куртку и тёплые сапоги на меху и надеясь, что как только выберется на шоссе, дорога будет получше; уверенности же, что её затея принесёт успех, у неё не было.
Седина ещё раз позвонила по телефону, и опять сработал автоответчик. Ванесса считала, что Доминик работает с бумагами, но это было маловероятно. Он знал, что состояние здоровья отца далеко не блестящее. Даже если приступ и не был очень сильным, все равно эти первые дни являются критическими. А если так, то почему он не подходит к телефону и даже не слушает автоответчик?
Кроме того, он знал, что она должна была встретиться с Адамом Тюдором прошлым вечером. Почему же он не позвонил ей и не поинтересовался результатами встречи, не спросил о здоровье отца. Казалось, он сквозь землю провалился.
Все эти вопросы крутились в её голове весь следующий час, однако ответы на них не находились. Бесконечные сомнения и то напряжение, которое требовала от неё скользкая дорога, вызвали у неё чувство, будто череп её набит осколками стекла, и она была счастлива, когда запарковала свою «вольво» на довольно тихой улочке неподалёку от Эрл Корт и направилась к перестроенному многоквартирному дому, хотя и без особой надежды на успех.
Стоило ей только войти в квартиру, как она поняла, что там никого нет. Батареи были чуть тёплыми, настолько, чтобы трубы просто не замёрзли. Квартира была запущенной и пыльной, в ней явно давно никто не жил.
Дрожа от холода, она прошла в гостиную и включила электрокамин. Затем прослушала все записи на автоответчике. Там был её голос и, конечно, Ванессы.
Нахмурившись, Седина прошла на кухню. Утром она не позавтракала и теперь, прежде чем начать что-либо делать, ей необходимо было выпить чашечку кофе. Холодильник был выключен, а дверца его приоткрыта, что лишний раз говорило о том, что в квартире никто не жил. Когда закипел чайник, она заглянула в обе спальни. Ни на большой кровати, ни на двух односпальных явно никто уже давно не спал.
Доминик заходил сюда ненадолго, чтобы включить автоответчик. А потом ушёл. Куда? И почему?
Налив кипятка в кружку с растворимым кофе, она взяла её и прошла в гостиную, уставившись на мерцающие огоньки электрокамина.
Паниковать, конечно, не следует. Все это было странно, однако ответ мог быть вполне объяснимым. Может быть, Доминик где-то задержался вчера вечером или отсиживается из-за снегопада в какой-нибудь придорожной гостинице. Может быть, он уже вернулся в Лоуер Оттёрли? Может быть, он…
Она вдруг услышала, как в замке повернулся ключ, затем раздался стук закрывающейся двери, и поставила кофе на журнальный столик около камина.
Доминик? В её золотистых глазах появилось выражение облегчения и злости одновременно. Ну, она ему покажет! Из-за того, что он не побеспокоился позвонить кому-либо из них, ей пришлось ехать сюда, разыскивать его, понапрасну тратить время, хотя она могла бы пойти навестить Мартина и, может быть, даже узнать, что этот проклятый Адам Тюдор от него хочет.
Лёгок на помине, он тут же возник перед ней, прошёл в гостиную и остановился в дверях, лицо его пылало от гнева, когда он выпалил:
– Где он? – На лице его, как будто высеченном из гранита, сверкали изумрудными искрами глаза. – Не беспокойся, я сам посмотрю. – Адам прошёл в кухню, бросив ей через плечо:
– Только молчи. Чтобы я не слышал от тебя ни слова, – прорычал он, поворачиваясь к ней лицом, когда она издала возмущённый вопль. – Я так на тебя зол, что готов душу из тебя вытрясти. – Он секунду помолчал, затем продолжал с возмущением и гневом:
– Как ты смела скрыть от меня болезнь отца? Он мог умереть, а я бы об этом ничего не знал? Как ты смела?..