Она увидела, как напряглось его лицо, как заострились скулы, – он все еще недоумевал. И добавила, взвешивая каждое слово:
– Надеюсь, ты не думаешь, что я стану твоей женой, не так ли? Тебе не запугать меня. Меня не заставить пройти под свадебный марш с человеком, которого я не люблю и который не любит меня.
Ей пришло в голову, что сейчас он вполне способен убить ее. Впрочем, данное обстоятельство ничуть не заботило ее. Тем не менее после нескольких напряженных секунд резкий крик всколыхнул неподвижный воздух: Адам оттолкнул Селину с грубым непечатным эпитетом, не оставившим у нее сомнений в том, за кого он ее принимает.
Селина закрыла глаза, скрывая боль, а когда собралась с силами, чтобы снова открыть их, сквозь жгучие слезы обнаружила: теперь она одна.
Если бы он опять возник на пороге, она бы бросилась в его объятия и выплакала бы ему всю правду. Придя в себя, она призналась, растравляя свою боль: разрыв с Адамом ударил рикошетом по ней самой.
Он не вернулся.
И она знала, что он никогда не вернется.
– Конечно, ты можешь приехать, – вкрадчиво перебила Ванесса спутанные извинения племянницы. – И подготовиться время есть, целых десять дней впереди. Тебе понравится Таня: она прелестная девушка. Ничего общего с его прежними Дианами-охотницами. Естественно, все ее близкие – в Тасмании. Ее мать рано овдовела и уехала из наших мест – полагаю, чтобы быть поближе к родственникам. Тем не менее потом вышла замуж – и представь, очень удачно, – из чего я могу заключить: денег у нее достаточно.
Тетя верещала. Между тем Селина закрыла глаза. Лучше бы она не подходила к звонящему телефону. Но сердце бешено стучало: а вдруг это Адам?
Разумеется, это был не Адам. Она живет в городской квартире уже целых два месяца – с тех самых пор, как вышла из его дома той ночью. И он не может не знать, что она здесь, квартира ведь его. Селина подумала, он вполне может прийти или позвонить и недвусмысленно приказать ей убраться отсюда.
Настанет день, когда ей придется подыскивать себе собственное жилье, не принадлежащее ему. Между тем вся энергия Селины уходила в работу, а на что-либо другое оставалась самая малость. И мысль об участии в тетином сабантуе вгоняла девушку в тоску.
– Как Мартин? – прервала она монолог Ванессы.
– Откопай свой лучший наряд – для тебя это будет хорошая встряска.
Интересно, как дядя выдержит намечаемое торжество?
– Он чувствует себя прекрасно.
Тем не менее одной вечеринки Ванессы достаточно для того, чтобы свалить и абсолютно здорового – не то что только-только оправившегося от сердечного приступа человека. Однако тетя надменно заверила ее:
– Я знаю, что делаю. Доминик, Таня и я поприветствуем наших гостей, а он побудет немного внизу, а потом удалится в свою комнату для партии в шахматы с доктором Хиллом.
Ванесса все продумала. К счастью для девушки, она вскоре попрощалась. Селина положила трубку и снова усилила звук в телевизоре.
Она инстинктивно стремилась избежать прилюдного веселья в связи с помолвкой кузена. Селина чуждалась встреч с кем бы то ни было с того времени, как порвала с Адамом. Здесь, в квартире, она проводила все свободное время. Занимала себя работой – той, что не успела сделать в офисе. Либо пялилась непонимающими и печальными глазами на экран телевизора.
Сейчас она выключила телевизор. Надо прекратить вести себя столь неумно. Когда бы она ни вспоминала, как заполучила Адама, чтобы бросить его, она испытывала унижение и все внутри у нее переворачивалось от отвращения. Но это было необходимо. И Селина уныло напоминала себе: близость с Адамом осталась в прошлом. Он никогда не захочет вновь увидеть ее, и у нее не будет возможности обвинить его. Он никогда не придет сюда, в свою квартиру, пока она здесь. Вероятно, он и думать о ней забыл.
А ведь главное, о чем она мечтала, – увидеть его! Ничего не изменилось; он никогда не полюбит ее, просто не позволит себе. Новая встреча с ним не принесет ей ничего, кроме горя, С завтрашнего дня она займется поиском квартиры всерьез.
Возвращаться в дом дяди нельзя. До тех пор пока поручительство за выплату долга берет на себя Адам, дом тоже принадлежит ему. Или его банку – что одно и то же. Кроме того, Селина действительно нуждается в собственной крыше над головой: ей стало тесно в своей суррогатной семье с тех пор, как она встретила Адама.
Не то чтобы Селина любила Кингов меньше – конечно же, нет. Но душой она отдалилась от них. Ей по-прежнему нравилось навещать родных по выходным. Селину переполняло чувство благодарности за проявленный ими такт. После первого удивления никто (за исключением Мартина) не произнес ни слова о разрыве с ее так называемым женихом Адамом Тюдором. А Мартин только заметил:
– Не знаю, что произошло между вами, и не стану задавать тебе вопросов. Однако имей в виду: Адам не позволит так легко уйти от него.
Как мало известно Мартину! Адам Тюдор вовсе не желает ее возвращения. Она сказала всем это ради того, чтобы самой поверить в их разрыв.
Вздыхая, Селина двинулась в кухню приготовить себе что-нибудь на ужин. Однако решила обойтись без кулинарных фантазий, ограничившись чашкой кофе. Она стоя выпила кофе, а потом, не зажигая света, прошла в спальню и упала на кровать с мыслью: вот таким и будет мое будущее. Больше всего надо радоваться тому, что Адама Тюдора не будет в моей жизни.
Селина твердо решила, что следующую неделю посвятит поиску квартиры. Те, что пришлись ей по вкусу, были не по карману. А те, что оказались доступны по цене, – не устраивали. Надо еще посмотреть, убеждала она себя. Что-то могло подвернуться на предстоящей неделе. Кроме того, необходимо подыскать что-либо из одежды – для вечеринки по поводу помолвки Доминика. Она так похудела за последнее время, что ни одно из прежних платьев не подходило.
Желая встряхнуться, Селина купила чрезмерно дерзкое, открытое платье для коктейлей и массу новых косметических средств. А затем провела остаток дня, раскаиваясь в безрассудстве. Ей бы следовало экономить, если она и в самом деле хочет квартиру, которая бы ей подошла.
Неожиданный наплыв работы и град телефонных звонков от поставщиков с Европейского континента о каких-то неувязках означали, что ей придется выйти на работу в субботу.
…Селина опоздала на торжество по поводу помолвки. Поздоровавшись с Таней, она влетела в свою старую спальню переодеться.
Доминик выглядит значительно спокойнее, констатировала она, принимая душ. Его обычное вздорное высокомерие уступило место трогательной умиротворенности. Одеяние невесты Доминика было небесно-голубым. Высокая стройная блондинка, она смотрелась в нем великолепно. Доминик казался притихшим, видимо, оттого, что отец и брат устроили ему головомойку. Селина на это надеялась.
Хотя с Таней она перебросилась всего парой слов, но успела понять, почему Ванесса сочла девушку исключительно подходящей ее бесценному отпрыску – она была болезненно застенчива и потому стремилась всем понравиться и явно обожала Доминика. Разумеется, она богата, что тоже было нелишним, с циничной ухмылкой думала Селина, втирая в кожу масло.