Коринна вздохнула. Каждый раз, когда с помощью Ли Энн эти люди становятся на ноги, они сбегают от нее. Господи, взмолилась она, пусть на этот раз будет по-другому.
Сет уже работал, когда пришла Ли Энн. Увидев ее, он встал:
– Рад тебя видеть. Готов был съесть свои крупицы золота, такой я голодный.
Поджав ноги, Ли Энн села около этого великана и смотрела, как он ест.
– Мне нравится смотреть, как мужчины едят. Я не считаю полноценными тех, кто съедает на завтрак всего три яйца и считает, что этого достаточно.
Сет вспомнил, как Морган и Люпита прямо-таки впихивали в него еду и требовали, чтобы он ел как можно больше. Он взглянул на то, что принесла Ли Энн: яичница и жареный хлеб буквально плавали в растопленном жире. Да, блюдо это ничем не походило на бриоши и омлет с сыром, которые готовила на завтрак Морган.
– Ты местный?
– Нет, я приехал из Нью-Мехико.
– Мы проезжали мимо. Очень уж засушливое место. Здесь мне больше нравится.
Сет оглядел грязный, убогий лагерь. Много палаток и несколько хижин-времянок. Деревья давно вырублены – пошли на топливо. Даже река в воде мутная оттого, что в ней мыли грязную, жирную посуду, сливали туда мыльные помои и выбрасывали объедки. Он вспомнил чистые, аккуратные холмы и быстрые ручьи на ранчо.
Сет быстро покончил с едой и опять принялся за работу. Чем больше он трудился, чем больше уставал, тем меньше был способен думать. Однако по ночам он часто лежал без сна, глядя на звезды и вспоминая Морган.
Прошел месяц. Другие стратели пытались подружиться с Сетом, но его угрюмость удерживала их на расстоянии. Ли Энн три раза в день приносила ему еду.
Ли Энн достала ему палатку. Один из старателей решил вернуться на восток и распродавал теперь снаряжение. Она все купила, даже не спросив у Сета. Тот разрешил ей брать золотой песок из своих все увеличивающихся запасов. Она так и делала, хотя ей все время хотелось его бранить, что он не прячет золото, как ее па. Сет привык к постоянному присутствию Ли Энн и принимал как должное горячую еду, выстиранную и заштопанную одежду. Однажды утром Ли Энн увидела, что он увязывает свое имущество. Палатку он уже сложил и теперь сворачивал одеяла.
– Куда ты уезжаешь?
Он не заметил волнения в ее голосе.
– Здесь стало слишком людно. Говорят, есть хорошие места вверх по реке. Хочу помыть песок там. Здесь золота уже маловато.
Ли Энн резко повернулась и побежала к палатке родителей. Сет посмотрел ей вслед. Он ведь хотел попрощаться с ней по-хорошему, но раз она убежала, что ж, пусть так, и он пожал плечами. Какая разница, если он все равно уезжает. Да ему все и вся были почти безразличны.
Ли Энн влетела, задыхаясь, к себе в палатку:
– Он уезжает, ма, и я еду с ним.
Объяснять, кто такой «он», необходимости не было. Коринна знала, что последние два месяца дочь думала только о Сете Блейке. Она хотела было запротестовать, но, взглянув в глаза Ли Энн, передумала. Она то же самое чувствовала к Ларри. Что пользы убеждать Ли Энн подождать и заставить этого человека жениться на ней как бы по его собственному желанию. Ведь Коринна и Ларри поженились только после рождения Бена.
– Я должна ехать, ма, – прошептала дочь. На глаза матери навернулись слезы:
– Я понимаю. – Она обняла дочь порывисто и крепко, изо всех сил. – Ладно, тогда потарапливайся, собирайся. Тебе надо будет взять мула.
– О ма, но ведь он нужен па.
– Правильно. Но ему и дочь нужна. И если он сможет обойтись без нее, то сможет и без мула. Вот, забирай-ка все.
Они торопливо затолкали два платья Ли Энн в дорожную сумку.
– Ты им скажешь, ма?
– Скажу. А ты будь осторожней. Если что случится, возвращайся обратно, ты слышишь? – крикнула она дочери, которая уже садилась на мула.
Ли Энн кивнула и поехала прочь.
«Какая она еще молодая, – подумала Коринна, – и такая счастливая. Спаси и сохрани, Господи, и пусть у нее все будет так же хорошо, как у меня».
Ли Энн догнала Сета уже в миле от лагеря. Он улыбнулся:
– Едешь в город?
– Нет, я еду с тобой. Он круто осадил лошадь:
– Ты что? Ты не можешь ехать со мной! Она улыбнулась:
– Нет, я, конечно, могу. Потому что я тебе нужна, чтобы заботиться о тебе.
– А как твои родители? Да и не нужен мне никто.
А Ли Энн все улыбалась.
– Ма меня понимает. Она сама бежала с па, вот как я с тобой.
Сет прищурился, и голос его посуровел:
– Ты не понимаешь. Я же сказал, что мне никто не нужен и у нас не получится, как у твоих ма и па.
Но Ли Энн все так же доверчиво ему улыбалась.
– Ты должна вернуться. Понятно? Я женат. Лишь на секунду ее карие глаза затуманились.
– Но если у тебя есть жена, тогда почему она не с тобой? Ведь кто-то должен о тебе заботиться, вот я это и буду делать.
– Моя жена… – начал было Сет, но понял, что объяснять бесполезно. За мягким взглядом карих глаз скрывалась стальная воля. – Ли Энн, ты не рассчитывай на меня, потому что я ничего не могу тебе дать. Ничего не осталось, – сказал он тихо, тронул лошадь и поехал дальше.
Ли Энн взбодрила пятками мула и последовала за Сетом, решив, что все же легче бороться с бесплотным призраком, нежели с женой из плоти и крови. «Я заставлю его позабыть о ней». И, глядя в широкую спину Сета, смотря, как сильные мускулы напрягаются под грубой ситцевой рубашкой, она улыбалась от счастья.
* * *
Несколько месяцев Сет и Ли Энн переезжали с одной старательской стоянки на другую. По прошествии двух-трех недель Ли Энн стала терять природную веселость. Сет не обращал никакого внимания на ее попытки сбилизиться.
Однажды ночью она забралась к нему на койку, но он попросту отвернулся. Утром, однако, еще не совсем проснувшись, он крепко прижал ее к себе, и она от переполнявшей ее радости громко засмеялась. Сет открыл глаза, взглянул на нее, сон его мгновенно испарился. Он резко ее оттолкнул.
Ли Энн думала, что чем дольше она будет жить рядом с ним, тем разговорчивее он станет. Но получилось наоборот. Он стал еще молчаливее.
Сет это заметил, и его мучила совесть из-за того, что она несчастна. Он пытался уговорить ее возвратиться к родителям, но каждый раз, как он об этом заговаривал, она плакала. И наконец пришлось отказаться от мысли расстаться с ней.
В одну из поездок в город за провизией они встретили Джонни.
– Вы долго здесь пробудете, мистер Дэниелс? – Девушка была очень светлой блондинкой, и от этого казалось, что у нее нет ни бровей, ни ресниц.
– Это зависит, мисс Эмори, от того, будете ли поблизости вы, – и он улыбнулся. Зубы у него были ровные и белые.