– Что-то мне не особенно в это верится, – протянул Данила. – Ощущение, что с каждой минутой там становится все хуже и хуже.
– Все показатели зашкаливают, – тихо сказал Гаптен, проглядывая столбцы цифр на небольшом экране рядом с пультом. – Никогда такого не было…
– Я, может быть, задам дурацкий вопрос… – Андрей откинулся на спинку кресла и посмотрел на нас так. словно проспал полфильма и теперь живо интересуется у присутствующих, о чем, собственно, идет речь. – Кто-нибудь здесь знает, что такое «Тьма»?..
– Тьма… – начали, как по команде, мы трое – я. Гаптен и Данила.
Сказали и переглянулись. Вышло глупо. Мы так бодро взялись отвечать… Но что именно мы можем сказать?! Ничего.
– Послушайте, там творится какое-то безобразие, – Андрей показал на большой экран, – это очевидно. Но безобразие – это еще не Тьма. Насколько я понимаю… Что такое Тьма?
– Это прозвучит странно, но мы не знаем ответа на этот вопрос. – сказал Гаптен.
– А что «темные» говорят? – спросил Андрей.
Судя по всему, наши попытки бороться с Тьмой, без малейшего представления о том, в чем именно она заключается, казались Андрею комичными.
– Темные не говорят ничего определенного, – ответил Гаптен. – Мне кажется, что они сами не знают. Они живут ощущением разрушения. И борются со Светом без всякой цели. Просто им претит созидательное начало. Тьма для них – что что-то вроде мечты.
– Но эти печати?.. – уточнил Андрей. – Всадники Тьмы? Они придадут Тьме какую-то форму? Об этом же говорили на Встрече Двадцати Четырех?..
– Да, об этом, – подтвердил Гаптен.
– Ну, и что это может быть? – развел руками Андрей. – Теоретически?
– Индейцы верят в существование злых духов. Может быть, Священное Копье способно оживить каких-то злых духов? – предположил я. – Некие сгустки отрицательной энергии?
– Злые духи?.. Нет, Анхель, – возразил Данила. – Я думаю, что это какие-то «общечеловеческие» вещи (в кавычках, конечно). Жестокость, ложь, ненависть, страх… Тьма, если она воплотится, проявится в человеке, а не в каких-то там оборотнях. Да ты посмотри сам, они же фашисты. Зачем еще какие-то оборотни?!
– Гаптен, а твое мнение? – спросил Андрей.
– Мне трудно ответить, – покачал головой Гаптен. – Я все время был на стороне партии нейтралитета. Партии Баланса Силы. И я привык думать, что Тьма – это отсутствие Света. Что у нее нет прямого определения. Что она определяется от обратного.
– То есть, – сказал Андреи, – ты не можешь сказать: «Тьма – это…». Вы привыкли, говорить: «Тьма – это не Свет». Да?
– Да, – подтвердил Гаптен.
– Понятно, – Андрей обхватил, голову руками и погрузился в задумчивость. – Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.
Мы напряженно уставились на Андрея, слов но из нас четырех он один был каким-то особенным специалистом по Тьме. Глупо. Но казалось, что только он и сможет сейчас правильно проанализировать ситуацию.
– Власть – страшная штука, – сказал Андрей через пару минут.
– Власть? – переспросил Данила.
– Ну, да. Если совсем просто пойти – Копье Власти, первый всадник Апокалипсиса – «вышел как победоносный, и чтобы победить», и эти все о власти говорят. Может быть – власть?..
– Первая печать – о власти? – Гаптен уставился куда-то в сторону, словно надеясь что-то припомнить. – Было пророчество Темных, что Тьма даст миру…
«Переспишь с Ильзе, выпьешь ее девственной крови, и она тебя кончит. Как паучиха… Па-у-чи-ха…»
Отто механически прокручивал в голове пункты Устава. Так, стоп! Он же ничего не нарушил. Он не нарушил ни одного правила. Правила священны. Как хорошо, что есть правила! Да! Отто не нарушил правил. Он сделал то, что приказал ему Старший. У него не было возможности доложить о странном поведении Старшего. Он выполнял приказ. Он следовал правилам. Это не может быть ошибкой. Правила предполагают любой вариант развития событий. Случившееся должно было произойти…
Отто вскочил на ноги и выбежал на улицу.
– Отто! – раздалось сзади.
– Кто здесь?.. – Отто обернулся; из сумрака под свет уличного фонаря вышел человек. – Мориц, ты?! Что ты тут делаешь?
– За тобой пришел, – ответил Мориц и улыбнулся.
– Как ты узнал, что я здесь? – Отто задрожал всем телом.
– Приставлен я к тебе, – Мориц продолжал улыбаться.
– Ты?! Ко мне?! Нет… – прошептал Отто и попятился назад.
Вихрь мыслей пронесся у него в голове.
– Да шучу я! Шучу. Просто прогуливаюсь. Не спится. Случайная встреча…
– Черт! – закричал Отто. – Так не шутят, Мориц! Так не шутят!
– А что такого? – не понял тот. – С тобой, вообще, все в порядке?..
– Да, со мной все в порядке! Со мной все в полном порядке! Но так не шутят, Мориц! Так не шутят!
Отто бессмысленно подпрыгивал на месте, словно под ним были раскаленные угли.
– Ладно, ладно. Прости. – В голосе Морица звучали примирительные интонации. – Прогуляемся?..
– Прогуляемся?!
Отто бессмысленно хватал ртом воздух. Ему хотелось все бросить и бежать отсюда. Со всех ног, как можно быстрее – прочь, скрыться, спрятаться, переждать! У него пятки горели. Но это дом Ильзе. Мориц, конечно, об этом не знает. Но что, если он все-таки что-то заподозрит? Нельзя выдать себя. Нельзя. Нельзя.
– Да, – едва выговорил Отто.
Mориц среднего роста, коренастый. Волосы с рыжиной. Без особых примет. У Морица есть теория. Можно сказать, он ею даже знаменит. Рассказывает ее всем. Например, Отто узнал о ней в первый же день своего знакомства с Морицем.
Жизнь неизбежно заканчивается смертью – это общеизвестный факт. Но по теории Морица, жизнь не заканчивается, она убивает человека. И если ты умираешь «естественной смертью» – ты раб. Если совершаешь самоубийство, ты – господин.
Мориц решил убить себя до тридцати трех лет.
За глаза Морица называли или сумасшедшим, или придурком. Отто не понимал, как такой человек вообще мог оказаться в Ордене. И в глубине души ненавидел Морица. Великая идея власти становилась в устах Морица шутовской.
Сейчас они медленно шли по Бергассе. Отто – Старший. Мориц – младший. Но Отто не по себе. Он обтер лицо и увидел на своей руке кровь.
«Мориц заметил, что я в крови, или нет? – Отто искоса посмотрел на Морица и начал судорожно просчитывать ситуацию. – Не видит? Темно? Притворяется? Как он здесь оказался? Совпадение? Куда он меня ведет?»
– Похоже на морг, правда? – спросил вдруг Мориц.