— Убедил! — бросила она, отойдя на безопасное расстояние. — Ты действительно умеешь управлять своими чувствами!
— Разве не предки американцев — англичане придумали, что самая худшая жестокость — это доброта? — с поразительной невозмутимостью ответил Лоренцо.
— Доброта! — прошипела Джесс. — В том, что ты делал, не было и намека на доброту!
— Я не хотел, чтобы у тебя оставались иллюзии.
— О, не стоило беспокоиться! Если у меня и были в отношении тебя какие-то иллюзии, то я потеряла их много лет назад!
Если бы это было правдой… Если бы она с самого начала не морочила себе голову дурацкими бреднями… Так и нужно было поступить. В конце концов, Лоренцо был с ней совершенно честен. И ей тоже следовало быть честной с самой собой, чего бы это ни стоило. Только последняя идиотка могла мечтать о том, что все сложится по-другому.
— Вот поэтому я и думаю, что будет лучше, если мы расстанемся раз и навсегда.
Он явно не ожидал этого. Темная голова Лоренцо откинулась, черные глаза посмотрели на нее с недоверием.
— Я не хочу этого.
— Зато этого хочу я, черт побери!
Упрямая гордость заставляла Джесс скрывать жгучую боль и придавала сил смотреть ему прямо в глаза.
— Лоренцо, давай не будем кривить душой. Ничего не вышло.
— А, по-моему, вышло. И очень неплохо. Получилось именно то, что было предусмотрено нашим договором…
— Но этого недостаточно!
Джесс даже топнула ногой в подкрепление своих слов. Что еще сделать, чтобы до него наконец дошло? Если Лоренцо будет продолжать спорить, она этого просто не выдержит!
— Чего тебе не хватает? Денег? Платьев? Может быть, новой квартиры?..
Пришедшей в ужас Джесс показалось, что она ослышалась. Голова закружилась так, что Джесс чуть не упала в обморок. Неужели Лоренцо всерьез думает, что ей не нужно ничего другого?
— Я не хочу никаких вещей! Не хочу ни украшений, ни платьев, ни роскошной квартиры, которые когда-то дарили куртизанкам!
— Тогда чего ты хочешь? Только скажи.
— Я хочу…
Слезы застилают взгляд, мешают видеть его лицо, но она ни за что не заплачет. Не доставит ему такой радости!
— Я хочу того, чего ты не можешь мне дать, — уныло ответила она. — Хочу любви, которая предполагает долгую связь, до… доверие и надежду на совместное будущее. А этого нет.
— Джесс…
В ту же секунду Лоренцо оказался рядом. Одной рукой он схватил ее хрупкое запястье, другой обвил талию и удержал, когда Джесс попыталась вырваться.
— Но, Джесс, то, что у нас есть, слишком тяжело потерять…
Он был близко. Слишком близко. Теплые губы касались лба Джесс и целовали его так нежно, что могло разорваться сердце.
— Неужели ты могла бы жить без этого?
Господи помилуй, достаточно было одного его прикосновения, чтобы она растаяла! Колдовские чары, на которые он был такой мастер, опутали все ее чувства, и на свете остались только его лицо, запах, звук голоса…
Измученная Джесс устремилась в его объятия и прижалась к горячему телу. Его огненные прикосновения обжигали кожу, проникали сквозь тонкую ткань платья, пальцы дразнили пробудившийся к жизни чувствительный сосок.
— Ты знаешь, как это бывает. Как это было. И как может быть снова…
— А свадьба? — пролепетала она еле слышно, так что Лоренцо пришлось нагнуть гордую голову.
— Свадьба…
Можно было не отвечать. Она обо всем догадалась по его лицу, по внезапно напрягшимся красивым чертам и опустившимся на глаза тяжелым векам.
— Джесс, любовь моя…
Эти ласковые слова стали последней каплей. Туман в голове Джесс рассеялся, чары, наведенные ее тюремщиком, бесследно исчезли.
— Нет!
Она сделала отчаянное усилие, вырвалась из его рук и отбежала на середину комнаты. Когда Джесс повернулась к Лоренцо и смогла заговорить, ее глаза блестели от слез.
— Нет. Это не поможет! Я не могу! Не могу жить так! И не буду. Нам нужно расстаться. Я хочу положить этому конец. Ты найдешь другую, которая сможет стать твоей женой, а я… я…
Она не смогла закончить фразу. Не смогла сказать, что тоже найдет себе кого-нибудь другого. Потому что она никогда не сумела бы полюбить другого так же, как любила Лоренцо.
— Джесс…
О Боже, что еще ему нужно? Почему он не уходит и не оставляет в покое ее разбитое сердце?
— Нет, Лоренцо, — ровно и безжизненно ответила она. Эти слова вырвались из глубины ее измученной души. — Хватит слов. Тебе больше нечего сказать. Я приняла решение, и ничто не заставит меня передумать. Уходи.
Джесс смотрела на разыгрывавшуюся перед ней сцену с гримасой легкого отвращения. Презентация компании «Уолтерс и Лафлер» была в самом разгаре, но Джесс не была расположена к светским приемам. Она с удовольствием не пришла бы, однако, уважительной причины не находилось, а отсутствие на том мероприятии, которое ее работодатели считали важнейшим событием года, могли счесть за манкирование своими обязанностями. Так что нравилось ей это или не нравилось, а приходилось подчиняться.
Но ее настроение было совершенно неподходящим для такого события. Все, чего ей хотелось в последние дни, это как можно скорее закончить работу, уйти домой, запереть дверь и оставить все позади.
Но окружающий мир не сдавался. Где бы она ни была, что бы ни делала, воспоминания о Лоренцо и о том, как он выглядел в последний день, возвращались, чтобы пугать ее снова и снова. Даже во сне ее мучило чувство страшной потери. Хуже того, она мечтала о его ласках, видела эротические сны, сходила с ума от наслаждения, а потом просыпалась в холодном поту. Молчаливым свидетельством ее кошмаров были лишь мятые простыни.
Сегодня вечером я исполнила свой долг, сказала себе Джесс. Честнее было бы сказать, что она сыта по горло. Если бы она улыбнулась еще одному клиенту или притворилась, что слушает напыщенную речь очередного исполнительного директора о том, что происходит в несчастной Америке, то просто взвыла бы.
Никто не видел, как она ушла. Все достигли той стадии, когда вино ударяет в голову, и люди забывают, кого они видели, а кого нет. Так что можно было ускользнуть безболезненно.
В саду гостиницы было свежо и прохладно после накуренного помещения. Когда за спиной закрылась дверь, заглушив болтовню и звуки танцевальной музыки, Джесс жадно втянула в себя воздух. Еще две минуты тишины и покоя, а потом она подойдет к портье, попросит его вызвать такси и уедет домой…
— Так вот где вы прячетесь!
О нет, едва не застонала Джесс. Неужели опять? Избави Боже!