— Очень убедительный довод, — согласилась Оливия. — За исключением одного но: большинство людей несчастливы в любви. Какая разница, выберешь ли ты риск, чтобы потом сожалеть, или решишь избежать риска вообще?
— Чтобы также сожалеть об этом?
— Зато жить свободным, — с вызовом бросила она. — По крайней мере, свободным от боли.
— И кто сказал, — решительно перебил ее Ланг, — что жизнь без боли лучше, чем жизнь с ней?
Когда они умудрились начать этот спор? Оливия недоумевала. И зачем они вообще его начали? Ситуация стремительно выходила из-под контроля. Этому необходимо положить конец.
— Кажется, Вей идет к нам, — весело заметила она.
И снова Ланг никак не отреагировал на столь резкую смену темы. С ироничной улыбкой он повернулся к своему кузену, который направлялся к ним.
— Принеси нам фрукты, пожалуйста, — твердо проговорил Ланг. — А потом убирайся.
Вей с обидой посмотрел на него и с достоинством удалился. Ланг заскрежетал зубами.
— Иногда я думаю, что мне не стоило так уж с ними сближаться, — удрученно пробормотал он.
Им подали фрукты, затем чай, а потом настало время развлечения гостей. В зале появились две девушки, одетые в одинаковые белые атласные одеяния. Одна из них, с маленькой лютней в руке, села и приготовилась играть. Вторая девушка встала рядом со своей подругой.
Зазвучали первые аккорды, и почти сразу раздалось негромкое пение. Слова повествовали о грусти и радости одновременно.
Оливия вдруг ощутила боль, растущую и стесняющую грудь. Музыка и песня как будто вскрыли все замки, на которые девушка заперла свое сердце, снова напомнив о том, как она на самом деле ранима и беззащитна.
Нежный голос продолжал петь:
Тогда деревья стояли в белом цвету
И нас осыпал водопад лепестков.
Сейчас, когда тебя со мною нет,
Не цветут в этом году и они.
Так оно и есть: для нее деревья в этом году не цвели, и Оливия знала, что так будет и впредь. Энди преподал ей очень хороший урок. В будущем ни один мужчина не сможет причинить ей боль, потому что она просто этого не допустит.
Через речку перекинут мост,
По которому мы когда-то ходили.
Но теперь, когда бы я ни взглянула
В текущие мимо воды,
Не суждено видеть мне больше
С собою рядом твое лицо.
Не суждено. Никогда больше… Не здесь и нигде. Оливия на миг закрыла глаза, но тут же их открыла, почувствовав прикосновение к своей щеке.
— Не плачь, — сказал Ланг.
— Я не плачу, — возразила она.
Ланг молча показал ей пальцы, на которых блестели ее слезы.
— Не убивайся по нему, — мягко попросил он.
— Порой я становлюсь сентиментальной. — Оливия попыталась засмеяться. — Но с ним покончено, честное слово.
Ланг покачал головой и грустно улыбнулся.
— А может, вы все-таки должны быть вместе? — Он неожиданно вытащил из кармана мобильный телефон и протянул девушке. Подавшись вперед, он прошептал ей на ухо, чтобы не мешать исполнительницам: — Позвони ему. Скажи, что ваша ссора была ошибкой, и ты его все еще любишь. Ну же! Давай звони!
Оливия была обескуражена и заинтригована подобной настойчивостью. С отрывистым смешком она оттолкнула телефон.
— Почему ты смеешься? — удивился Ланг.
— Просто представила себе его лицо, когда он возьмет трубку и поймет, кто звонит. Не было никакой ссоры. Энди бросил меня ради другой женщины. Она богата, так что он не прогадал. Думаю, они весьма счастливы. В качестве свадебного подарка она купила ему шикарную машину.
— По-твоему, он поступил правильно?
— Благоразумно — это точно.
— Значит, если какой-нибудь миллионер предложит тебе выйти за него замуж, ты, не задумываясь, согласишься?
— Не совсем так. — Оливия склонила голову набок, изображая задумчивость. — Но если он будет миллиардером, то почему бы и нет?
— Понятно.
Тон его был мрачен, однако уголки рта слегка приподняты, словно Ланг спрашивал: и кого она тут думает обмануть?
Впрочем, он больше ничего не добавил. Музыка и песня закончились. Певица поклонилась, когда раздались аплодисменты, и запела другую песню, чуть более веселую.
Ланг взял Оливию за руку.
В эту минуту девушка поняла, что ее грусть вновь испарилась, сменившись удовольствием, которое она испытывала на протяжении всего вечера.
Ланг ей нравился. Во-первых, он был очень привлекателен. Кроме того, лицо его было подвижным и выразительным, и это также вызывало интерес. Его взгляд становился то мягким, то проницательно-понимающим, и это придавало ему особый шарм. Интересно, не было ли в его жизни любовной истории, о которой он сожалеет? Мужчина за тридцать, искренне верящий в то, что возвышенная любовь существует, наверняка испытал какое-то потрясение или горе.
Оливия размышляла, как бы поделикатнее спросить об этом. Но тут в голове у нее зазвучал тревожный звоночек. Должно быть, на нее действует атмосфера, которой, как она уже знала, ей стоит опасаться, — успокаивающая, интимная, романтическая, притупляющая разум и создающая иллюзию гармонии.
Похоже, время здравого смысла действительно настало. Через несколько минут следует как можно мягче и в то же время небрежно сказать, что уже поздно и ей пора.
Ланг подозвал Вея, расплатился, велел перестать хихикать и не попадаться ему на глаза. Вей, посмеиваясь, удалился. Оливия открыла было рот.
— Нам лучше уйти, — опередил ее Ланг.
— Прошу прощения? — растерялась она.
— Завтра рабочий день, а мне предстоит доставить тебя домой. Извини, что не подумал об этом раньше.
— Ничего страшного, — пробормотала девушка.
Оливия не знала, что ей делать. Ланг дал ей понять, что находит ее привлекательной, однако не форсировал события. Он обаятелен, с ним интересно, его сдержанная внутренняя сила импонирует ей. Но последнее впечатление, возможно, ошибочное: под сдержанностью мог таиться вулкан эмоций и чувств.
Ей понравился вечер, но если Ланг рассчитывает закончить его в ее объятиях — или даже в ее квартире, — то как ей поступить? Мягко, но решительно дать ему от ворот поворот? Как отказать, если испытываешь к человеку симпатию?
Когда они подъехали к ее дому, Ланг вышел вместе с Оливией из машины.
— Какой этаж? — спросил он.
— Второй.
Он поднялся вместе с ней на второй этаж и остановился у двери.
— Ланг, — нерешительно начала Оливия.
— Да?
И она неожиданно для самой себя предложила: