Элли сделала несколько глубоких вздохов и заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. Ей нечего скрывать!
— Скажи, ты меня чем слушаешь? У меня не было никаких отношений с Сашей! Я ничего не знаю ни о драгоценностях, ни об украденном ожерелье. Конечно, ты имеешь основания мне не верить, потому что я ничем не могу доказать тебе правдивость моих слов. Но я-то себя знаю! Я бы никогда, слышишь, никогда не взяла чужого! Даже мысль об этом мне глубоко противна!
Николай пожал плечами:
— К сожалению, Элли, улики говорят об обратном. Они указывают на то, что ты виновна в краже. И то, что ты исчезла сразу после судебного заседания, тоже наводит на определенные мысли. Подозрения усиливаются, не согласна? Может, твой отец все знал с самого начала? Он был посвящен в ваши планы и поэтому увез тебя, чтобы ты избежала наказания? Кто знает? Он мог даже помочь тебе украсть ожерелье и драгоценности? Признайся, помогал?
— Нет! Вот почему ты меня искал! Из-за драгоценностей! — Голос Элли сделался хриплым, и она нервно провела рукой по шее. — Ты не только винишь меня в смерти брата, но и хочешь выдвинуть против меня обвинения в воровстве?
— Если не против тебя, Элли… то против твоего отца! Он же сидел в тюрьме, и именно за воровство. Разве нет?
Голицын вздохнул так, будто весь их разговор был сплошной формальностью. И сердце Элли похолодело при взгляде на его красивое, но ожесточенное лицо.
— Что бы ты сделала на моем месте? — спросил он. — Меня обманули и предали. Тебе не кажется, что я заслуживаю хоть какой-то компенсации?
— Ты не можешь вовлекать во все это моего отца! Он ничего не сделал… Я знаю, он ни к чему не причастен! И он плохо себя чувствует! Арест, тюрьма… Это убьет его!
— Ой-ой-ой, сколько драматизма! За холодным фасадом в тебе пылает настоящий огонь!
— Прекрати издеваться надо мной! Если ты обвиняешь меня в преступлениях, о которых я ничего не знаю, если хочешь какую-то компенсацию… то наверняка уже продумал и конкретные шаги. Давай обсудим… Найдем варианты. Я сделаю все, что ты хочешь, но только обещай, что не будешь вовлекать в свои игры моего отца! Пожалуйста, Николай! Что бы ты ни решил, оставь его в покое!
Всматриваясь в красивое и встревоженное лицо Элизабет, Николай пытался дистанцироваться от ее переживаний. Гнев бурлил в нем. Подумать только, эти губы мог целовать его брат!
Мгновенно перед ним возникли воспоминания об их незабываемой встрече с Элизабет вечером за день до аварии. Уже стемнело, Арину давно уложили спать, и он сидел в кабинете и просматривал важные документы, готовясь к предстоящим переговорам.
Обычно Николай справлялся со всеми бумагами быстро, какими заковыристыми они бы ни оказывались. Однако в тот вечер груз ответственности казался ему непомерным, и ему хотелось бросить все и отправиться спать. После смерти отца Николаю пришлось взять на себя руководство созданной тем нефтяной империей. Целыми днями он только и делал, что занимался делами компании, чтобы она продолжала развиваться, как и при его отце. А ведь он мог бы наслаждаться молодостью и наследством, как это делал Саша, который не собирался вникать в тонкости семейного бизнеса.
Внезапно Николай почувствовал себя усталым и опустошенным. Ему захотелось свободы от обязательств, которыми он был связан по рукам и ногам. Но не только перед многочисленными сотрудниками компании. Они с его женой Вероникой почти не разговаривали друг с другом в последнее время. Им даже не представлялось такой возможности: в доме они редко пересекались и виделись все реже и реже. Николай уже давно подозревал, что Вероника завела себе любовника. Брак их был обречен, но ни у одного из них не было ни времени, ни мужества положить конец создавшейся ситуации.
Его грустные мысли прервал тогда стук в дверь. Он был благодарен появившейся в кабинете Элизабет за то, что та нарушила его уединение. На подносе в ее руках стояла кружка чая. Конечно, именно такого, какой ему нравился, — черного чая с сахаром и лимоном.
Когда Элизабет появилась в доме, Николай был поражен ее теплотой и заботливостью, а особенно — желанием учиться и узнавать новое. По настойчивой просьбе Элли он показал ей, как нужно пользоваться привезенным из России самоваром, принадлежавшим еще его прапрабабушке, и научил, как заваривать чай по русским традициям.
Присутствие Элизабет и проявленная ей забота о нем стали для него настоящим бальзамом. Все трудности и проблемы были мгновенно позабыты.
Когда Элизабет поставила чашку перед ним, Николай не мог отвести глаз от маленькой руки с тонкими пальцами. И его охватило непреодолимое желание прикоснуться к шелковистой коже. Он не вытерпел и сжал пальцы Элли. В тот же момент сильная горячая волна желания буквально захлестнула его. В глазах Элизабет он увидел те же самые чувства. Прикосновение подействовало и на девушку магическим образом. У нее даже участилось дыхание.
Забыв обо всем на свете, Николай встал из-за стола. Одним движением он распустил волосы Элизабет и провел по ним рукой, когда те упали ей на плечи. Для него в тот момент не существовало ничего, кроме ее лица, обрамленного золотистыми локонами. И потом он поцеловал Элизабет. Прикосновения ее губ опьянили его, они обещали утолить все его печали и вылечить старые раны. Казалось, он был готов никогда не выпускать Элли из своих объятий…
Николай покачал головой, прогоняя от себя навязчивые воспоминания и пытаясь вернуться к реальности. Если его подозрения подтвердятся, то не только ему было дозволено лобызать эти прекрасные губы. Его брат мог получить гораздо большее наслаждение… С такой же жадностью, интересно, отвечала она на поцелуи Саши? Видимо, ему показалось, что в тот вечер в глазах Элизабет вспыхнуло ответное желание. Он тогда ошибся в оценке девушки, представив ее наивной и невинной.
К тому времени Элли уже давно научилась пользоваться своей красотой и ловить в амурные сети мужчин. И он стал одним из них и тоже не устоял перед ее чарами. Повел себя как мальчишка и позволил ей соблазнить себя! Конечно, воспоминание о том, что он готов был сдаться перед Элизабет, нанесло удар по самолюбию Николая.
Когда они познакомились, у него была жена, а кроме того, Лиза, как он ее называл про себя, казалась столь юной и невинной, что он не мог позволить себе даже думать о ней. И позвал ее в свой дом для того, чтобы ухаживать за Ариной, а не для своего удовольствия.
Саша не производил впечатления человека, которому можно доверить младенца, да и не в том он находился состоянии, чтобы сидеть с дочкой сутками напролет. Он без раздумий принял предложение брата поручить тому решение всех своих проблем. У Николая не было сомнений в том, что Элизабет согласится стать няней своей племянницы. С первого взгляда ему показалось, что она привязана к малютке. Однако, что еще важнее, он был уверен, что ей удастся справиться с новой для себя ролью. В каких-то вещах Элизабет демонстрировала удивительную зрелость и уже в больнице взяла на себя заботу о малышке. С другой стороны, в ней чувствовалась трогательная скромность и самоотверженность. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы справиться с растущей привязанностью к ней.