…Принц был совершенно прав — эти дни пролетели, как одно мгновение. Тренировки в Зале Воинов, в котором я учил Илзе дышать, падать и ходить; занятия в моей гостиной, где она учила меня видеть, слышать и чувствовать; совместные завтраки, обеды и ужины, во время которых мы беседовали обо всем и вся. Все восемь дней каждая минута моего бодрствования была полна ею, и это меня нисколько не утомляло! Мало того, я бы с радостью посвятил ей еще и ночи. Если бы, конечно, не боялся окончательно сойти с ума.
А в это время весь остальной мир жил! И жил совсем по-другому. Оказывается, за эти дни произошло несколько событий, напрямую касающихся нас с Илзе. А мы не имели о них никакого представления!
Во-первых, мой бывший оруженосец с помощью сотрудников Тайной службы умудрился арестовать сто семнадцать стражников, имевших хоть какие-то дела с Серым кланом. Причем не в Арнорде, а во всех крупных городах Элиреи! Во-вторых, он и его люди схватили и отправили на плаху двадцать семь самых кровавых приспешников Эгера Костлявого! В-третьих, он уничтожил всех Барсов Иаруса Молниеносного, посланных по мою душу!
«Узнав» о столь выдающихся успехах «обычного сотника», король Вильфорд вызвал Томаса в королевский дворец и в присутствии десятка самых именитых дворян Элиреи, в числе которых был и мой отец, предложил ему место начальника Тайной службы.
Указ о назначении моего бывшего оруженосца еще зачитывали на площадях и городов и деревень, как Томас нанес Серому клану еще один удар — его подчиненные в одночасье заявились в лавки купцов, обеляющих деньги ближайших подручных Костлявого, и наложили арест на их имущество.
Королевство залихорадило. Ни с того ни с сего закрывались или меняли хозяев таверны и постоялые дворы. Отчего-то дешевели товары первой необходимости. С улиц и рынков вдруг пропадали карманники и попрошайки, а некоторые поставщики продуктов для королевского двора бросали свои дела и пытались сбежать в неизвестном направлении.
— Количество обращений в Тайную стражу выросло всемеро, а количество регистрируемых преступлений упало в двенадцать с половиной раз! Мои подчиненные сбили ноги, проверяя разнообразные доносы, а воины Правой руки, наоборот, умирают от безделья… — посмеиваясь, рассказывал Томас. — Забавнее всего ведут себя обычные стражники: они несут службу с такой радостью, как будто за каждый караул им вручают по мешку с золотыми монетами…
…А еще, не успев вступить в должность, новый начальник Тайной службы наведался в Последний Приют, чтобы лично проверить деятельность его коменданта. Проверил. В результате чего имел весьма неприятный разговор с мессиром Жаком Оттсом.
Слух о том, что Волкодав — так в народе прозвали новую грозу Серого клана — пообещал лично обезглавить Палача, если в его владениях повесится еще одна дворянка, распространился по королевству быстрее лесного пожара. А история о самоубийстве одной из заключенных, вызвавшая такой гнев всесильного начальника Тайной службы, обросла безумным количеством невероятных подробностей.
Безусловно, ни Томас Ромерс, ни граф Орассар, ни тем паче, король Вильфорд не надеялись на то, что Иарус Молниеносный или граф Дартэн Ратский поверят в самоубийство «некой молодой девицы, посаженной в Последний Приют Утерсом Законником». Однако, по их мнению, такое нехитрое действо могло заставить проявиться еще кого-нибудь из их лазутчиков. И, тем самым, ослабить Ночной двор Делирии и Тайную канцелярию Онгарона…
…В общем, все эти восемь дней король Вильфорд последовательно выполнял данные нам обещания, а мы — мы наслаждались друг другом. При этом я забыл и про Элирею, и про обязанности Указующего Перста короля.
Впрочем, стоило мне об этом заикнуться, как Вальдар потемнел от еле сдерживаемого гнева:
— Что ты несешь, Ронни?! Все, что удалось сделать Томасу, получилось только благодаря тебе и твоей невесте! Если бы ты не остановил войну — то нам было бы не до Серого клана. Если бы леди Алиенна не вывела нас на Эгера и не поработала бы с ним, то мы не узнали бы о Сером клане и десятой доли того, что нам добровольно рассказал Костлявый! Вы заслужили свое счастье — вот и радуйтесь, сколько влезет… Кстати, приехав в Вэлш на вашу свадьбу, я, скорее всего, там и задержусь… Надолго… Возможно, до весны: отец решил, что я действительно засиделся в четырех стенах и мне необходимо растрясти жирок. Поэтому, леди Алиенна, я заранее прошу у вас прощения за то, что ваш будущий супруг будет вынужден часть своего времени тратить на меня…
— Ничего страшного, ваше высочество! — улыбнулась Илзе. — Друзья Ронни имеют полное право на часть его души…
— Спасибо, графиня! — искренне поблагодарил ее Вальдар. — Знаете, я даже жалею, что в следующий раз увижусь с вами только через две недели…
— А что, мы скоро уезжаем? — удивленно спросил я.
— Да! Причем уже завтра! — ухмыльнулся принц. — Я, собственно, приехал к вам для того, чтобы познакомиться с твоей невестой и попрощаться…
…Услышав душераздирающий визг, донесшийся со двора, Илзе спросонья вцепилась в ножны лежащего в изголовье кинжала, выхватила клинок, скатилась с кровати, метнулась к окну, и, осторожно выглянув наружу, растерянно опустила оружие. Я удовлетворенно улыбнулся: принцесса стояла не перед окном, а рядом с ним, не на ровных ногах, а, чуть согнув колени, и держала кинжал не как куриную ножку, а как оружие. Да, ее стойка была далека от совершенства, а реакция на визг зарезанного поросенка — уж слишком агрессивной, но основные мои рекомендации она выполнила, не задумываясь.
«Вас, девушек, учить легче, чем мужчин…» — я вдруг вспомнил слова Кузнечика, когда-то сказанные им Айлинке. — «Мы с самого детства мечтаем стать воинами, поэтому начинаем повторять движения старших раньше, чем берем в руки меч. И, естественно, повторяем их неправильно. В результате наши мышцы привыкают сокращаться не так, как надо, и для того, чтобы заставить нас заменить эти привычки на единственно верные, нашим учителям приходится попотеть. У вас, девушек, таких привычек нет. Поэтому технику движений вы берете намного быстрее, чем мы. Так, словно пишете ее на чистый лист пергамента…»
…Тем временем Илзе, поняв, чем вызвано ее пробуждение, в сердцах вбила кинжал в подоконник, и, вместо того, чтобы повернуться, вдруг… застыла! Я встревоженно приподнялся на локте, потом свесил ноги с топчана, потянулся к мечам…
— Не может быть!!!
В ее голосе было столько радости, что я, забыв про мечи, метнулся через всю комнату, и, замерев за ее спиной, выглянул наружу.
Двор «Толстого пекаря» выглядел как обычно — темные пятна конюшни и кузницы, громадная лужа, в которой могла увязнуть телега, высоченный забор, за которым чернела опушка Льесской чащи. В общем, ничего такого, что бы могло вызвать у Илзе радостное удивление.
Почувствовав, что я стою за ее спиной, Илзе вытянула руку, и, ткнув пальчиком в закопченное оконное стекло, воскликнула:
— Дождь перестал! Совсем! А на небе — звезды!
Я покосился на ярко-розовую полоску, сияющую над вершинами елей Льесского бора, на звезды на небе и их отражения в луже, потом перевел взгляд на тоненькую шейку моей будущей супруги, вдохнул запах ее волос, и… без особо труда изобразил расстроенный вздох: