Я постаралась отогнать грустные мысли и принялась улыбаться, как Фира, которой удалось спереть со стола целую фаршированную индейку.
Мда-а, у меня сейчас не лучший период в жизни. Макс отбыл в Африку, а мне не нравится, когда муж улетает в командировки. Фруктовый пирог-желе по дороге к Гудковой чуть не выпал из сумки. Как я уже говорила, мы обитаем в паре кварталов друг от друга, на машине до Настиного дома мне ехать меньше минуты, но десерт мог развалиться от тряски, форму со сладким надо держать в руках, поэтому я потопала пешком, споткнулась и едва не уронила сумку. Потом мне пришлось полчаса петь дифирамбы Ладе, а когда, наконец, я ускользнула от художницы, прямиком угодила в лапки ее супруга.
Отец Насти, Илья Николаевич Петров, работает в каком-то НИИ. Он кандидат наук, изучает историческую философию. Или философию истории? Простите, точно не помню, чем он занят. Ученый упорно пишет докторскую диссертацию, тему которой я воспроизвести просто не способна. Илье Николаевичу, как и его жене, еще нет шестидесяти, но в отличие от супруги Петров кажется старше своих лет. Он довольно полный, совершенно седой и выглядит этаким дедушкой. Написание диссертации – дело непростое, а Илья Николаевич еще и очень педантичен, хочет, чтобы его работа оказалась наилучшей в своей области, поэтому тщательно изучает все источники и труды, созданные коллегами. Кабинет Ильи Николаевича напоминает лавку букиниста, в комнате повсюду громоздятся кипы книг самых разных годов издания, из томов торчат разноцветные закладки. Как ученый разбирается в таком хаосе, мне непонятно, но он довольно ловко ориентируется в океане литературы.
Илья Николаевич человек энциклопедически образованный, но эта образованность весьма однобока. Ученый легко может рассказать об истории и философии, отлично разбирается в литературе, но скажи при нем «Джеймс Бонд», и отец Насти тут же спросит, кто он такой. Петрова не интересует так называемое массовое искусство, он не смотрит телевизор, не читает газет, не летает на самолетах, не пользуется современной техникой. В том числе не владеет компьютером и к сотовому телефону относится с опаской, говорит, глядя на мобильник:
– Губительное изобретение. Читал, что оно своим излучением вызывает распад головного мозга.
Меня всегда удивляло, почему умный, начитанный, интеллигентный человек верит глупостям, которые строчат журналисты. Но факт остается фактом, Илья Николаевич боится «излучения». Поэтому в его доме нет ни СВЧ-печки, ни радиотелефона, ни компьютера, и даже телевизионный пульт от хозяина прячут. Еду Настя разогревает по старинке – на плите – и наличие в своей спальне ноутбука не афиширует. А вот с телефоном беда. Современный беспроводной аппарат ученый не приемлет, поэтому в огромной квартире есть три допотопных устройства. Внимание – они не кнопочные, а с дисками. Настоящий раритет! Если кто не знает, поясню: телефонная трубка времен неолита прикреплена к самому аппарату витым шнуром. Пойти с ней в ванную, в туалет или в спальню невозможно. Есть еще одно неудобство: когда кто-то говорит, стоя у одного аппарата, со второго можно снять трубку и стать незримым участником чужой беседы, то есть, грубо говоря, подслушать ее, поскольку в старых модификациях с наборными дисками не было системы блокировки параллельных телефонов. В связи с этим моя подруга предпочитает даже дома пользоваться исключительно мобильником.
Несколько лет назад Гриша Гудков, муж Настюши, ныне покойный, решил приобщить тестя к прогрессу и купил ему айпад. Илья Николаевич поцокал языком, с уважением повосхищался планшетником, долго хвалил любимого зятя и на вопрос Гриши, задаваемый примерно раз в неделю: «Ну как, ты пользуешься айпадом?» – мычал нечто невразумительное.
Однажды Грише понадобилась чистая бумага, он зашел в кабинет к Илье Николаевичу, увидел, что тестя нет, и открыл его айпад, торжественно лежавший на самом видном месте. Под крышкой обнаружилась черная тряпочка, предусмотрительно прикрывающая экран от повреждений, а в памяти планшетника нашлась лишь пара программ, предоставленных производителем. Сообразив, что Петров восторгался его подарком исключительно из вежливости, а сам ни разу не прикоснулся к чуду электроники, Гриша спросил:
– Папа, почему бы тебе не полазить по Интернету? Там информация найдется быстрее, чем в справочниках!
Ученый ответил:
– Мне это неинтересно.
Здесь надо непременно отметить, что кандидат наук вовсе не считает себя гением, наоборот, часто повторяет классическую фразу:
– Я знаю, что ничего не знаю.
Петров милейший, интеллигентнейший, скромнейший человек, никому не доставляет никаких неудобств в быту. Большую часть суток он предпочитает проводить за письменным столом. Отец Насти может питаться любыми продуктами, не требует модной одежды, не брюзжит, не жалуется и начисто лишен чувства зависти. К окружающим ученый не предъявляет никаких претензий, а вот к себе исключительно придирчив – его докторская диссертация пока написана лишь до тридцать второй страницы. Почему за многие годы работы результат столь невелик? Ну, во-первых, Илья Николаевич тщательно отшлифовывает каждое предложение. Как-то мне попался на глаза его черновик, и я была поражена работой над текстом. «Каждый философ обязан прочитать», «всякий философ обязан прочитать», «всякий ученый обязан прочитать», «каждый ученый обязан прочитать», «любой из ученых должен прочитать», «если каждый ученый не прочитал»… И так вариантов сто! Найдя правильный, Илья Николаевич переносит его в оригинал. Потом смотрит на лист бумаги и переписывает весь текст раз семь-восемь, добиваясь красоты почерка.
С женой и дочерью Петров не спорит, с покойным зятем не конфликтовал ни разу. Многие женщины хотели бы иметь такого мужа. У отца Насти всего-то пара недостатков: он не зарабатывает денег и не участвует в семейной жизни. Вот только не подумайте, что ему наплевать на Настю и Ладу или что он демонстративно запирается в кабинете, когда в дом приходят гости. Нет, Илья Николаевич сидит со всеми за столом, наливает присутствующим вино, может рассказать какую-нибудь байку, но иногда его лицо принимает такое выражение, что сразу становится ясно: мыслями хозяин далеко от праздника, он думает о своем. Вроде находится в гостиной, но на самом деле здесь лишь его тело, душа же летает в эмпиреях.
Во всех семьях подчас возникают сложные моменты, и если в форс-мажорной ситуации Настя или Лада спрашивает у Ильи совета, он отвечает:
– Я с вами во всем согласен.
Настя не откровенничает о своем детстве, мы с ней подружились, будучи уже взрослыми, поэтому мне неизвестно, всегда ли Илья Николаевич обладал таким покладистым характером, или его поработила излишне активная, знающая ответы на все вопросы жена.
Как-то раз я случайно столкнулась с семьей Гудковых-Петровых в крупном торговом центре и пошла вместе с ними пить кофе. По дороге к ресторану Лада увидела в витрине пиджак, ринулась в лавку и велела продавщице:
– Принесите пиджак с манекена, муж хочет его померить.
Девушка не поняла, с кем имеет дело, и повернулась к Илье Николаевичу:
– На мой взгляд, вам больше подойдет кашемировый свитер.