Внезапно в дверях вновь появился Витторио:
— Вам звонит какой-то мужчина, padrona.
— Вы спросили его имя?
— Нет, padrona.
Озадаченная, Эйнджел, прошла в холл и взяла трубку. Звонил Рой, один из компаньонов Сэма.
— Сэм попросил меня позвонить вам. В последнее время он хорошо себя чувствует.
— Замечательно!
В трубке раздался голос Сэма.
— Здравствуй, дорогая. Как поживает моя девочка?
— Сэм, как хорошо, что ты позвонил! Я так по тебе соскучилась!
— Я по тебе тоже, дорогая. Тебе нравится Италия?
Эйнджел была рада, что к ее дедушке снова вернулась память.
— Здесь очень хорошо, но будет еще лучше, когда ты приедешь.
— А когда я приеду?
— Скоро, дорогой, и мы снова будем вместе.
Витторио, относивший посуду из кухни в столовую, не собирался подслушивать, но последние ее слова словно пригвоздили его к полу.
Когда Эйнджел вернулась в столовую, Мак продолжил утомлять ее своей пустой болтовней.
— Скажи, кто тот мужчина, что звонил тебе? Новый любовник? Я думаю, за тобой бегают толпы похотливых итальянцев. Может, расскажешь моим читателям, как тебе нравятся итальянские мужчины?
Эйнджел издала дразнящий смешок.
— Мак, говорю тебе, они ничем не отличаются от других. — Она кокетливо захихикала. — Очень, очень надоедливые.
Редактор засмеялся. Опасный момент остался позади, но сколько неприятных вопросов ей еще придется терпеть? Сколько еще она выдержит?
Эйнджел подумала о вилле, о лимонах, которые спасут ее от разорения, о людях, зависевших от нее: Берте, горничных, садовниках, Сэме. Она подумала и о Витторио, резком и угрюмом, но самозабвенно трудящемся на благо места, которое он так любит.
Эйнджел поняла, что справится с любыми трудностями.
После ужина Эйнджел и Мак прошли в комнату, служившую прежде библиотекой.
— Давай поговорим о Джо, — сказал репортер. — Что ты почувствовала, когда он сказал, что нашел другую?
Молодая женщина пожала плечами.
— Я не очень этому удивилась. В последнее время мы отдалились друг от друга.
— А ты нашла себе другого?
— Нет, я никогда не заводила любовных интрижек, так что можешь не надеяться, — поддразнила она Мака.
Он разочарованно вздохнул, и Эйнджел подумала, что выиграла этот раунд, но Мак хорошо знал свое дело.
— Ты слышала о свадьбе Джо и Мерри? — спросил он как бы между прочим.
— Нет, но я предполагала, что она состоится в ближайшее время.
Ухмыльнувшись, Мак полез в свою сумку и, достав оттуда пачку фотографий, разложил их на столе. На снимках была запечатлена свадьба. Джо Клэннен глупо улыбался своей молодой жене, на которой было столько кружева, атласа и бриллиантов, что она походила на торт со взбитыми сливками.
— Они поженились два дня назад, — сказал Мак, пристально глядя на Эйнджел. — Разве ты не знала?
— Почему я должна знать? Они меня не приглашали.
— Посмотри на фотографии. Можешь сказать, что у нее на шее?
Эйнджел пожала плечами, пытаясь казаться беспечной. Она надеялась, что Мак не заметит ее досады.
— Разве не помнишь, как я впервые брал у тебя интервью восемь лет назад, сразу после того, как ты вышла замуж? Кажется, ты показала мне ожерелье, которое тебе подарил Джо, и рассказала, какую трогательную речь он при этом произнес.
«Дорогая, расскажи им красивую сказку о том, каким пылким и романтичным я был, когда дарил тебе эту вещицу», — сказал тогда Джо, и Эйнджел так и поступила.
— Сейчас оно украшает шею другой женщины, — безжалостно продолжил Мак. — Только не притворяйся, что не узнала ожерелье.
— Я и не собираюсь. Джо захотел забрать его, и я была не против.
— Он не оставил тебе никаких драгоценностей?
— Ты не понял, я начала новую жизнь. Мне не нужны все эти побрякушки. Пусть он забирает их себе. — Эйнджел зевнула. — Честно говоря, я постепенно начала уставать от той жизни. Со стороны она кажется заманчивой — дорогая одежда, деньги, драгоценности, вечеринки, — но затем ты начинаешь понимать, что это рутина.
— Ты не помнишь, когда впервые так подумала?
Эйнджел глубоко вдохнула. Она знала, что этот момент настанет, но назад дороги не было.
— Когда я потеряла ребенка, — просто ответила она.
Лицо Мака выражало изумление. Об этом никто не знал. К счастью, у мужчины хватило такта, чтобы промолчать.
— Это произошло на третьем месяце беременности. Я всей душой хотела ребенка, и, когда у меня случился выкидыш, я была опустошена. После этого все изменилось. Мы с Джо начали отдаляться друг от друга.
Однажды Эйнджел поклялась самой себе никогда не рассказывать прессе о своем браке, но сейчас это был единственный способ заработать деньги, тем самым защитив всех, кто от нее зависел. Молодая женщина продолжила рассказ. Ей казалось, что, говоря правду, она побеждает своих врагов, заставляя их отступать.
Маку понравилось бы, если бы она начала бросать обвинения в адрес Джо, но она решила не опускаться до этого.
— Ну вот, я выполнила свою часть сделки, — наконец произнесла Эйнджел.
— Да, ты действительно заработала свои деньги, но не могла бы рассказать что-нибудь еще?
— Хорошо, Мак. Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что у меня был выкидыш, и поэтому всего лишь три дня спустя приняла участие в телевизионном шоу.
Его глаза загорелись.
— Шоу должно продолжаться, да? Очень смело с твоей стороны.
— Меня мучила депрессия, и мне было легче согласиться участвовать в передаче, чем объяснять причину отказа.
— Но разве твой муж…
— Мак, ты же знаешь, я сама себе хозяйка. Всегда была ею и всегда буду.
— Полагаю, ты знаешь гораздо больше, чем говоришь. Да, спасибо, я с удовольствием выпью еще виски, — вдруг сказал Мак, обратившись к Витторио, стоявшему возле стола с графином в руке.
Эйнджел была ошеломлена. Она не знала, что он все это время находился здесь.
Наполнив бокал Мака, Витторио спросил:
— Не хотите ли чего-нибудь, signora? Может, чашку чая?
— С удовольствием, — ответила Эйнджел, думая о том, какой инстинкт подсказал ему, что пора вмешаться.
Эйнджел показалось, что Витторио положил ей на плечо руку, но прикосновение было таким легким, что это вполне могло ей показаться.
Чай ее любимой марки придал ей бодрости. Витторио вышел.