Теперь, когда лед в их отношениях растаял, они дружелюбно препирались, понемногу пытаясь искать безопасный стиль общения.
После еды Лука обошел вокруг дома, проверяя замки, и был потрясен тем, что увидел.
— Передняя дверь плохо закрывается, а черный ход не запирается вообще. Хорошо, что я прихватил с собой все необходимое.
Лука установил новые замки и сказал раздраженно:
— Как ты жила здесь все это время? Никакой защиты! Кто угодно мог войти.
— Так ведь никто не приезжает сюда. Однако я рада, что ты поставил замки.
Поднявшись наверх, он снова занялся крышей, затаскивая новые доски и поднимая невероятный шум. Наконец основной каркас был сделан.
— В любом случае это будет твоя последняя ночь под открытым небом, — заявил он, рассматривая дыры пониже. — Завтра вечером я положу новый настил.
— Замечательно, — сказала она благодарно. Спасибо, Лука.
Но он зевал и, казалось, не слышал ее.
— Я чувствую, что разваливаюсь, — сказал он, направляясь на кухню.
— Давай поедим.
Лука собирал доски для восстановления забора, пока Бекки зажигала свечи. Быстро темнело.
Ужин со свечами казался романтичным, но Лука совсем не был настроен на романтический лад. Наоборот, он надавал ей по поводу стряпни кучу советов, пока наконец она не сказала раздраженно:
— Хорошо, макароны тебя не устраивают, тогда готовь сам.
— Вот и приготовлю.
— Отлично!
— По рукам!
Бекки ушла в спальню и сидела на кровати минут десять. Наконец ей удалось совладать с собой, и, улыбнувшись, она вернулась на кухню.
— Я помогу?
— Нет, спасибо, — сказал Лука быстрее, чем требовалось. — Я сам займусь этим. Потребуется немного времени. Для начала приготовим рис и грибы. Ты отваришь грибы, а я займусь рисом.
Бекки стала готовить грибы, но через несколько минут почувствовала тошноту.
— Что с тобой? — спросил Лука.
— Запах сырых грибов, — сказала она.
— Прежде ты никогда не реагировала так.
— А теперь реагирую, — сказала она беспокойно.
— Они станут вкусными, когда приготовятся.
— Тогда приготовь их.
Она вышла глотнуть свежего воздуха. Несколько глубоких вдохов помогли ей. Последнее время Бекки часто тошнило. Неужели она будет мучиться так, пока не кончится токсикоз? — с жалостью к себе подумала она. А вдруг Лука догадается?
Рассказать же ему она пока была не готова. До его приезда Бекки совсем не хотела сообщать Луке о своей беременности. Теперь? Она не знала. Но пока решила ничего не говорить.
В дом она вернулась, улыбаясь. Лука готовил грибы и рис, вскоре еда была готова.
— Ты великий повар, — сказала она, когда они ели.
— Раньше ты так не говорила. Всегда критиковала мою стряпню.
— Мною двигала зависть. Ты готовишь лучше, чем я. Это заставляло меня сердиться.
Лука искоса взглянул на нее, — Я думал, что никогда не заставлю тебя признать это.
— Мистер Высокомерие.
— Нет. Я — великий повар.
— Не только высокомерный, но и тщеславный.
— Всегда был, — согласился он.
Свечи сгорели дотла. Лука помог вымыть посуду, затем сказал:
— На сегодня хватит. Я пойду. Спокойной ночи, Бекки.
Бекки пошла за ним, посмотреть, как он садится в фургон и уезжает, но вместо этого Лука залез в кузов. Когда она заглянула туда узнать, что он делает, то увидела его стелющим постель при свете факела.
— Что ты делаешь?
— Ложусь спать.
— Здесь?
— Где же еще?
— Разве у тебя нет хорошего гостиничного номера?
— Да, в нескольких милях отсюда, но я не оставляю тебя одну. Здесь слишком пустынно.
— Лука…
— Спокойной ночи. И, Бекки…
— Да?
— Запри переднюю дверь.
— Я думала, ты будешь охранять меня.
— Закрой от меня.
— Ты хочешь зайти в дом?
— Нет.
— Тогда я не буду запирать. В любом случае есть большая дыра в крыше, если ты не заметил.
— Бекки, забудь об этом и просто запри дверь.
— Хорошо, хорошо, — согласилась наконец она, добавив:
— По-моему, это глупо.
Свернувшись на кровати калачиком, Бекки думала, как странно, что она верит его словам. Он сказал, что не вторгнется к ней, и она поверила.
Проснулась она рано утром. Лука уже был на ногах.
Движения его были одеревеневшими, что немудрено для человека, который провел холодную ночь на твердом полу.
Пока он пил кофе, она нагрела немного воды для него, затем приготовила бекон и яйца, в то время как он умылся. После завтрака Лука сразу отправился работать.
Немного погодя Бекки позвала его перекусить.
— У тебя хорошо получается, — сказала она, показывая на крышу, которая выглядела явно лучше.
— Я же так начинал свой бизнес: забивая гвозди и иногда нанимая кого-нибудь, когда не мог справиться сам. Раньше я мог сделать этими руками все, что угодно, но давно уже не брался за честную работу. — Лука вдруг усмехнулся:
— С тех пор я не был таким грязным.
Он показал свои руки с наманикюренными ногтями — они были все в царапинах.
— Держу пари, что ты давно уже не забивал гвоздей, — сказала Бекки. — Как ты смог из простого строителя стать тем, кто ты сейчас?
— Я купил участок земли для строительства дома. Неожиданно цена на нее возросла, и я перепродал участок. Продавать здания оказалось более выгодно, чем строить их, так что я занялся этим бизнесом. Начал делать деньги и уже не мог остановиться.
— Ты не мог думать только о деньгах, — возразила Бекки. — А как же твоя жена?
— Друсилла вышла за меня замуж именно из-за денег.
— Зачем же ты женился?
Он задумался и наконец сказал:
— Она была символом положения в обществе.
Ее родители из старинного рода, и до того, как у меня появились деньги, Друсилла и не посмотрела бы на меня. Наш брак удовлетворял мое самолюбие. — Лука скорчил гримасу. — Нехорошо, не так ли? Но я нехороший человек, Бекки. И никогда не был хорошим. Ты делала меня лучше, но без твоего влияния все вернулось вспять, я снова стал таким, каким был.
— Нет! — яростно сказала она. — Ты судишь о себе поверхностно и несерьезно.