Джесс подала знак Нику, и они вдвоем принесли к столу жаркое и хлеб из кукурузы и начали раздавать детям, а Элеонора вновь заголосила о несчастье, которое, должно быть, постигло Алекса.
— Он ведь едва притрагивается к пище, которую я ему посылаю. Дверь в его комнату на запоре, а ставни изнутри прихвачены болтами, боюсь я, с ним что-то неладно.
— Да что тут волноваться? — задала вопрос Джесс. — Ну простудился мужчина, и он настолько полон самомнения, что боится продемонстрировать на публике свой покрасневший нос.
Элеонора в ярости вскочила со стула, тыча деревянной ложкой в лицо Джессике.
— Да мы здесь все жизнью своей обязаны этому мужчине, — крикнула она во весь голос. — Ты у нас настолько поглощена мечтами о Своем пленительном Мстителе, что совершенно не обращаешь внимания на то, что этот благородный человек сделал для нашей семьи. Он ведь спас наш дом от пожара. Да и тебя от виселицы уберег. Ты вспомни, когда Питман лишил нас всего нашего имущества, то Алекс его полностью возместил. А когда сгорел наш корабль — «Мэри Кэтрин», и сгорел, между прочим, по вине твоего Мстителя, то именно Алекс спас тебя от позора. И единственный человек, который нам оказывает реальную помощь, — это Александр. Мы ему всем обязаны, ведь он дал нам одежду, пишу и мебель. А ты даже не удосужилась быть с ним всего лишь просто вежливой. И если ты еще против него хоть одно словечко вымолвишь, то я тогда…
Джессика просто задохнулась от ярости. Элеонора всегда любила разговаривать с сестрой начальственным тоном, но вот кричать на Джесс она еще никогда не осмеливалась.
— Может, мне еще и кафтан его примерить? — кротко осведомилась Джессика, пытаясь разрядить обстановку. Остолбенев на мгновение, Элеонора отреагировала самым неожиданным образом: через секунду миска с дымящимся жарким угодила Джессике прямо в лицо. А еще через секунду Элеонора грохнула дверью, выходя из комнаты.
Отшвырнув в сторону эту злополучную миску, Джесс окунула пылающее лицо в ведерко с питьевой водой, а когда она подняла голову для глотка воздуха, то увидела вокруг детские глаза, раскрытые от ужаса.
— А что если Элеонора умрет и все мы останемся совсем одни? — прошептал ей Филип.
— Если только я ее сама не прикончу! — проворчала про себя Джессика, но, вглядевшись в испуганные детские лица, вздохнула:
— Да нет, она просто рассержена. Я ведь тоже иногда бываю в таком состоянии.
— Да ты у нас все время злая, — произнес Нат, и Джессика пристально на него посмотрела.
— Ну ладно, оставайтесь дома и обедайте, а я пойду приведу домой Элеонору, — сказала Джессика.
Однако выполнить обещание, данное детям, оказалось не так-то просто. Джесс пришлось довольно долго искать свою сестру в темном лесу, она нашла Элеонору запутавшейся в кусте колючей ежевики. Джессике пришлось еще немало выслушать о достоинствах Александра Монтгомери, пока она выпутывала волосы сестры из усеянных колючими шипами ветвей кустарника.
По возвращении домой Джесс дала себе клятвенное обещание, что проберется в комнату Алекса во что бы то ни стало и будет при встрече с ним исключительно вежлива и не позволит себе ни одного замечания по поводу его одежды.
На следующее утро Элеонора разбудила сестру ни свет ни заря.
Джессика немного поворчала, что четыре утра для нее рановато, но ослушаться сестру не посмела, помятуя вчерашний инцидент. Позевывая, она вышла из дома и стала подниматься на холм, к дому семьи Монтгомери.
Алекс забрался в окно своей темной спальни, пошевелил плечами и сделал несколько вращательных движений головой, чтобы снять усталость и размять шейные позвонки.
Внезапно с кровати послышался голос Ника:
— Таггерт? Алекс застыл на месте.
— А что, неужели Джесс здесь? — прошептал он чуть слышно.
Ник сел в постели и протер глаза.
— Так это ты, приятель! А который сейчас час?
— Три часа утра. — Алекс сел на краешек кровати и снял сапоги.
Как же чудесно было разгуливать по Бостону шикарно одетым. И никто не смог злорадствовать по поводу его внешнего вида, а дамы исподволь бросали на него взгляды сквозь раскрытые веера.
— Так почему же ты лежишь в моей постели и окликнул меня именем «Таггерт»?
— Ох уж эти мне женщины! — осклабился Ник, медленно вылезая из постели. — Элеонора была абсолютно уверена, что ты при смерти, и требовала личного свидания с тобой. А затем она выслала соглядатая, эту твою Джессику, которая высматривала тебя в окне спальни. Я успел, однако, ухватить ее за задницу.
— Если ты умудрился причинить ей боль, то я…
— И что тогда? — с вызовом произнес Ник.
— Да ничего, ладно, — пробормотал Алекс.
— Ну что, привез прокламации? Алекс потянулся всем телом.
— Я не слезал с седла три дня. Не спал, практически ничего не ел, но прокламации я раздобыл. Теперь вот отосплюсь денек и тогда их разбросаю. — Он улыбнулся. — А что, Джессика действительно в окно подглядывала? Но она ведь не смогла понять, что комната пуста, не так ли?
— Да нет, я поймал ее в самый нужный момент. А теперь спи, я пойду к себе в спальню. Женщины могут завтра прийти.
— Только не без предупреждения. Мне ведь надо успеть надеть парик и широченный кафтан.
— А вот это уже твои проблемы. Лично я завтра возвращаюсь на свой корабль, и мне вновь будут прислуживать слуги. А вот тебе придется позаботиться о себе самому.
У Алекса уже не оставалось сил для возражений. Он стянул с себя одежду и нагишом нырнул под одеяло. Через секунду он уже спал глубоким сном.
Разбудило его прикосновение маленьких нежных ручек, охвативших его запястье и медленно двигающихся вверх по руке.
— Алекс, — послышался голос Джессики, — Алекс, как ты себя чувствуешь?
Где-то в глубине усталого сознания Алекс внезапно ощутил сигнал тревоги, но вместе с ним пришло и вожделение Он осторожно взял изящную ручку Джесс в свою руку и уже было поднес ее к губам, но тут ощущение опасности возобладало в нем.
— Джесс, это ты? — спросил он хрипло.
— Да, я, — прошептала она. — Я пришла посмотреть, что с тобой случилось. Элеонора просто места себе не находит от тревоги за тебя.
Алекс постепенно стал осознавать то положение, в котором он очутился. Он не был в данный момент ни толстяком Алексом, ни Мстителем в маске Он открыл глаза. К его счастью, в комнате было темно.
— Подай мне один из моих париков, — сказал он, забираясь поглубже под одеяло. Самое главное, чтобы она не обратила внимания на его шевелюру.
— Алекс, ты ведь знаешь, я благосклонно отношусь к лысым мужчинам.
— Ну, пожалуйста, Джессика, — заныл он Глаза Алекса стали постепенно привыкать к темноте. И когда она подала ему парик самого маленького размера, ему пришлось сказать ей: