Съезжая с автострады, Эммануэль взглянула на попутчиков, но они не изъявили желания выйти, и она не стала им это предлагать, а поехала дальше, к Шан-Лу.
Монель подняла руку, показывая близнецам что-то справа.
— Древние римляне строили дороги из камня, который добывали в этих каменоломнях. Помните, Лури нашел несколько таких камней у себя в винограднике?
— Почему его не было в самолете? — пробормотала Из, погруженная в свои мысли. Разочарование, которое она пережила на аэродроме, значило для нее больше, чем исторические рассказы Монель. — Уверена, что он перепутал рейс. Ведь он такой рассеянный! Вот увидите, мы приедем домой, а нас дожидается телеграмма, в которой говорится, что он приезжает завтра. Так что в воскресенье мы можем поехать за ним в Ниццу.
Кристофер уже оправился от разочарования, которое он, как и Из, пережил часом раньше. Он был увлечен разговором с Мариссой.
— Я просто должен сказать: у тебя слишком длинная юбка. Я хочу, чтобы ты открыла ноги, они у тебя очень красивые!
— Как же ты узнал об этом, если они закрыты?
— Это неважно. Если ноги действительно красивые, это все равно видно, даже сквозь юбку.
— Я не буду тебя слушать, если ты и дальше будешь болтать разную чепуху. Я люблю, когда говорят правду.
— Ты права, — согласился Кристофер. Потом он объяснит ей, что ее выводы несколько преждевременны. Сейчас Кристофер лишь сказал:
— Когда я лежу на твоей груди, то чувствую, что люблю тебя. Мой член становится большим и твердым, как у Дэвида.
Эммануэль невольно вспомнила, как несколько лет назад лежала на коленях друга Жана, именем которого чуть позже назвала своего ребенка.
— Жан, разве это не прекрасно? Кристофер хочет меня! В моем-то состоянии!
— Ничего удивительного, — сказал тогда Жан. — Ты никогда не была так прекрасна, как сейчас. Более того, очень странно, что вы до сих пор не занялись любовью!
— Мне не нравится, что ты смеешься надо мной, потому что я еще не спал с твоей женой, — пробормотал Кристофер.
— А мне кажется странным, что ты отказываешься спать с моей женой. Я даже начинаю подозревать, что ты лелеешь какие-то коварные замыслы, — еще больше поддел Кристофера Жан.
— Кристофер просто не хочет делить меня с тобой, — предположила Эммануэль. — Разве не так? Если бы ты был моим мужем, ты мог бы разделить меня с Жаном?
Кристоферу не оставалось ничего другого, как пожать плечами, но Жан был неумолим.
— Давай рассуждать серьезно. Если бы я сказал тебе, что согласен оставить Эммануэль тебе, ты бы взял мою жену?
Лицо Кристофера выражало негодование.
— Зачем эти идиотские вопросы! Ты же не собираешься делать это. Кроме того, Эммануэль не предмет, который можно передавать из рук в руки, так что довольно об этом!
— Ты разочаровываешь меня, — вмешалась Эммануэль. — Что касается меня, я хотела бы только узнать, женился бы ты на мне в таком состоянии или нет? Именно тогда, когда я с таким животом?
— Но подожди… Важно, от кого ты беременна!
— Вот видишь. Следовательно, ты бы женился…
— Нет, подожди! Я имел в виду совсем другое. Твои предположения всегда так неконкретны! Ты бы сама не захотела этого, если бы была свободна.
— Откуда ты взял? Я хочу тебя! Знаешь, почему я вышла бы за тебя замуж? Ты защищаешь себя, как падший ангел среди разного сброда, но твой половой орган ясно говорит о возбуждении, которое ты испытываешь даже сейчас!
Кристофер был в замешательстве. Эммануэль пришла к нему на помощь в споре с Жаном, но по-своему, как бы провоцируя его.
— Почему ты не хочешь меня? Ну сделай так, как сделали многие до тебя! Возьми меня и присоедини свое семя к их семени. — Эммануэль не хотела давать Кристоферу время на раздумье и продолжала:
— Я хочу тебя! Ты чувствуешь мое влагалище? Оно рядом с тобой! Скажи мне, чтобы я сняла одежду, разденься сам, чтобы ничто не мешало нам. Я вздохну счастливо, только когда почувствую твой член внутри себя. Я закричу, когда твоя сперма окажется во мне. — Губы Эммануэль искали рот Кристофера. — Возьми меня, — прошептала она. — Поцелуй меня, Кристофер! Я уже не спрашиваю, любишь ли ты меня, и не прошу жениться на мне. Я прошу только поцеловать меня.
Но все мольбы Эммануэль неизбежно натыкались на стену молчания, доставляя молодой женщине неизлечимую внутреннюю боль.
— Ты испытываешь возбуждение, вспоминая обо мне? — не успокаивалась Эммануэль. Кристофер молчал. Эммануэль уже не могла остановиться:
— Я никогда раньше не говорила тебе, что каждый раз, когда мы с Жаном говорим о тебе, я начинаю ласкать себя, представляя, что это ты. Жан может подтвердить, что это правда. О, сколько раз ты был со мной таким образом! — Эммануэль наклонилась к Кристоферу, их головы соприкоснулись. — И я буду любить тебя недели, месяцы, годы! Я буду думать о тебе, занимаясь любовью с другими, буду надеяться, что рано или поздно ты придешь ко мне!
— Зачем ты говоришь мне все это?
— Потому что ты не хочешь меня! Молчишь? Ты никогда по-настоящему и не хотел меня! Ты не спишь со мной только потому, что боишься найти во мне других мужчин, которых я люблю! Ты не можешь быть моим мужем.
— Если бы я был твоим мужем, — подал голос Кристофер, — ты бы не нуждалась в других мужчинах!
— Но с чего ты взял, что они нуждаются в тебе? Ты уверен, что с их помощью не стал бы любить меня больше? Хватит об этом. Ты не способен разделить меня с другими, а одну меня ты никогда не получишь. Ты потерял меня, и потерял навсегда!
Кристофер сделал движение, стремясь обнять ее, но Эммануэль увернулась. Ее голос звучал теперь с затаенной грустью.
— Наслаждайся, наслаждайся, мой любимый, всем, что вне меня! Ты потерял меня, так и не поняв, что истинная любовь возникает только тогда, когда ты не один. Я люблю тебя и никогда не забуду!
— Ты что делаешь? — спросила Из, обращаясь к Тео, удобно устроившемуся на заднем сиденье. Он понял вопрос в более широком смысле.
— Я занимаюсь музыкой.
Из, видимо, не была удовлетворена ответом и решила уточнить.
— А на каком инструменте?
— Я не играю на инструментах, — улыбнулся юноша, — я пытаюсь создавать музыку, которую будут играть другие. Ты поняла?
— Спой мне! — приказала Из. Тео опять улыбнулся.