– Ладно. Пойдем, я тебя в гостиницу устрою. Только гостиница у нас внутренняя, на прогулку из нее выходить не рекомендуется. Зато проживание бесплатное.
– Догадываюсь, товарищ полковник, что во дворе парка не предусмотрено. Я потерплю.
1
Василий уже заснул, когда зазвонил телефон.
– Старший лейтенант Арцыбашев? – спросил строгий голос.
– Так точно, – ответил Василий Иванович, мигом проснувшись.
– Подполковник Шкурников, дежурный по управлению. Полковник Морозов просил сообщить вам, когда из вашей бригады пришлют известный вам текст. Текст пришел. Дежурный шифровальщик спрашивает: будете сейчас знакомиться или дело терпит до утра?
– Я думаю, что терпит. Текст не срочный.
– Хорошо… Я тебя разбудил, что ли, старлей?
– Так точно, товарищ подполковник.
– Ладно. Тогда досыпай. Утром рано разбужу. Будь готов.
* * *
Подполковник Шкурников сказал «рано утром», но не назвал часа. Однако какой-то внутренний механизм в организме Василия сработал четко. Арцыбашев сам проснулся, успел умыться и побриться, и ждать не пришлось, потому что сразу после этого позвонил дежурный.
– Утро доброе. Подъем!
– Уже готов, товарищ подполковник, – узнав вечерний голос, сказал Василий Иванович.
– Тогда я помощника за тобой высылаю. Чтобы не заблудился на территории. У нас не любят тех, кто не туда гуляет.
– Понял. Жду в номере.
– Он снизу позвонит.
В ГРУ действительно не любят любопытных, и даже окна гостиницы выходят на глухую стену стоящего рядом здания. Старший лейтенант Арцыбашев оценил это еще при заселении в номер и потому терпеливо дождался звонка с первого этажа от дежурной:
– Товарищ старший лейтенант, за вами пришли.
– Я спускаюсь.
На улице еще стояла темнота, которую только подчеркивали во множестве горящие фонари, освещающие всю территорию. Дошли быстро – всего-то надо было двор пересечь. Полковник Морозов уже сидел в кабинете за своим столом и читал какие-то бумаги из небольшой стопки, лежащей на столе.
Сергей Николаевич молча показал на стул и придвинул к старшему лейтенанту перевернутую часть листов из стопки – то, что сам уже прочитал. Это была распечатка монографии генерала Арцыбашева. Василий сразу начал читать, но тут же заметил, что полковник Морозов читает чуть ли не в три раза быстрее его, то есть и не читает вовсе, а просто просматривает страницы по диагонали, и стал читать точно так же, хотя текст, конечно, интересовал его гораздо больше, нежели полковника.
– Да… И слова трудно подобрать. Последние семь страниц, кстати, – список поднятой литературы и источников. Семь страниц. И больше половины источников – даже не книги, а старинные рукописи. Гору материала пришлось перевернуть генералу, чтобы насобирать это. Наверное, Ивану Васильевичу это было интересно.
– Да, интересно, – сухо согласился Василий Иванович, не понимая, осуждает Дед Морозов его отца или восхищается таким трудоемким опусом. – Он этим жил. Я даже завидую, что сам такого интереса к чему-то подобному не испытываю.
– Ваши годы молодые, у вас еще все впереди. Материал этот, насколько я понимаю, у вас и запрашивал Самойлов? Здесь нет расшифровки, хотя говорится о том, что несет сам текст. Ах да, вы до этого еще не дочитали… Есть там такое в двух словах. В поэтической форме переданы рецепт и технология выплавки хорасанского булата. То есть что мы и ожидали. Да и вы, кажется… Я думаю, один экземпляр можно смело передать отставному полковнику. А текст расшифровки ему показывать необязательно. Он прибудет сегодня к вечеру – наши люди нашли того сельского учителя… Опять фамилия из головы вылетела… Я вообще на фамилии слабоват, всегда путаюсь.
– Лукас.
– Да, Лукас. Он предоставил нашим людям текст. Так вот, его Самойлову передавать не следует. Хотя можно пообещать. Вам в любом случае придется с Иваном Александровичем встречаться и налаживать отношения. Нужно, чтобы он постоянно надеялся получить от вас нечто большее. В идеале – то, что мы сейчас пойдем смотреть.
– Смотреть? – Василий Иванович с неохотой прервал чтение отцовской монографии.
– Это ваш, можно сказать, экземпляр. Он грифа не несет, несмотря на то что его присылали шифротелеграммой. Шифровали частями, части шли вразнобой, и дешифровке не подлежат даже при наличии текста. У меня в компьютере вся монография сохранена; если захочу почитать, распечатаю… Нас ждет командующий – с маленьким сюрпризом и с коварным вопросом. Вперед!
Командующий их, как оказалось, не ждал. И даже наоборот, это им пришлось ждать в коридоре, когда командующий освободится. Несмотря на ранний час, в большом кабинете полковника Мочилова собралось, судя по голосам, раздающимся из-за дверей, много народа. Разведчики ложатся поздно, но встают при этом рано. Через пятнадцать минут двери раскрылись, и от Мочилова вышла группа старших офицеров, в числе которых был и командир бригады. Судя по званиям, Василий Иванович предположил, что здесь собирались одновременно все командиры бригад, многие из которых прибыли или с заместителями, или с начальниками своих штабов. Наверное, обсуждение прошло успешно, потому что командир бригады приветливо кивнул своему старшему лейтенанту. Это было совсем непривычно, и Василий Иванович в ответ вытянулся по стойке «смирно».
– Пойдем, – позвал Морозов.
Полковник Мочилов встал им навстречу. Сравнивая командующего войсками спецназа ГРУ с командиром собственной бригады, Василий Иванович находил, что чем старше офицер по должности, тем проще с ним общаться.
– Сказал уже? – спросил Юрий Петрович Деда Морозова.
Тот улыбнулся и отрицательно головой помотал.
– Ну, ладно, – командующий полез под стол, вытащил оттуда брезентовый мешок, а из него – два предмета, тоже завернутые в брезент.
– Ножны… – понял Василий Иванович.
– Ножны, – сказал Юрий Петрович и поочередно развернул оба куска брезента.
Ножен было двое, и Арцыбашев-младший остановился в раздумье, не решаясь сразу определить, какие из них настоящие.
– Выбирай, выбирай, – предложил полковник Морозов.
На попытку выбора у старшего лейтенанта ушло не меньше пары минут. Наконец, он отрицательно покачал головой.
– Здесь профессиональный ювелир нужен. Или хотя бы коллекционер… На мой взгляд, абсолютно идентичные предметы. Но я вижу, что письмена на ножнах различаются. Правда, сказать, какие настоящие, не могу.
– Мне самому работа понравилась, – признался полковник Мочилов. – Оказывается, подделка может быть тоже произведением искусства.
– Я слышал такое мнение, – усмехнулся полковник Морозов, – что в современных музеях до сорока процентов экспонатов – искусные подделки. А оригиналы хранятся в частных коллекциях, и их владельцы потихоньку хихикают в кулак, читая про то, чем гордятся музеи. Но мы это поощрять не будем.