— Какого черта?
Я напрягаюсь, мое тело превращается в сжатую пружину, у меня остается только один шанс на верный удар.
Теперь, когда маленькая дверца снята с петель, я вижу замызганные грязью солдатские сапоги и мешковатые штаны цвета хаки, такие носят техники в лабораториях и уборщики на улицах. Мужчина рычит что-то под нос и отшвыривает ногой дверцу, как будто это мышь и он хочет проверить — жива она или нет. Потом он наклоняется и поднимает с пола записку.
Я сжимаю нож в кулаке и перестаю дышать. Время между ударами превращается в вечность.
«Открой дверь. Не зови никого. Открывай дверь. Давай же, давай, давай».
Наконец я слышу глубокий вздох, позвякивание ключей и какой-то щелчок. Щелчок — наверное, это стервятник снял пистолет с предохранителя.
Все приобретает четкость и происходит очень медленно, как будто под линзой микроскопа. Сейчас он откроет дверь.
Ключ поворачивается в замке, Джулиан тихо вскрикивает и начинает подниматься на ноги. Еще секунду охранник колеблется, а потом дверь начинает открываться внутрь камеры, она постепенно движется на меня, туда, где я стою, вжавшись спиной в стену.
И тут качели срываются с места, секунды налетают друг на друга с такой скоростью, что я с трудом успеваю за ними уследить. Инстинкт и движение. Все происходит в один момент — дверь открывается настежь, она останавливается всего в одном футе от моего лица, охранник делает шаг вперед и говорит:
— Ну, рассказывай, я — весь внимание.
И когда он это произносит, я со всей силы толкаю дверь двумя руками от себя. Охранник вскрикивает, чертыхается и стонет.
— Вот дерьмо,— говорит Джулиан.
Я выпрыгиваю из-за двери и тараню спину стервятника. Теперь я не думаю, я целиком доверилась инстинктам. Стервятник шатается и держится за голову, я сбиваю его с ног, упираюсь коленом в спину и приставляю нож к горлу.
— Не двигайся,— Меня трясет от напряжения, но я надеюсь, что стервятник этого не замечает,— И ни звука. Даже не думай кричать. Просто лежи, где лежишь, будь послушным мальчиком, и ничего с тобой не случится.
Джулиан наблюдает за мной округлившимися глазами, но молчит. Стервятник ведет себя хорошо, я продолжаю давить коленом ему в спину и держу нож у горла. Потом беру в зубы конец нейлоновой веревки из купола зонта и завожу левую руку стервятника ему за спину, после нее и правую и фиксирую их коленом.
Джулиан вдруг отрывается от стены и подходит ко мне.
— Что ты задумал? — рычу я сквозь зажатый в зубах нейлон.
С двумя сразу мне не справиться. Если Джулиан решит вмешаться — все кончено.
— Дай веревку,— спокойным голосом говорит он, я еще не уверена, как поступить, и тогда он объясняет: — Я тебе помогу.
Я молча передаю ему веревку, а он опускается рядом со мной на колени и связывает стервятника по рукам и ногам. Я продолжаю давить коленом в спину стервятника и представляю его мягкую кожу, жир и плоть между ребрами, а под ними сердце качает кровь по венам. Одного короткого удара будет достаточно...
— Дай мне нож,— говорит Джулиан.
Я еще крепче сжимаю рукоятку ножа в руке.
— Зачем?
— Просто дай.
Я неуверенно отдаю нож. Джулиан отрезает остаток веревки (с ножом он управляется не очень ловко, и на эту операцию уходит минута), а потом передает мне и нож, и полоску нейлона.
— Надо бы ему рот заткнуть,— деловито говорит он,— Чтобы на помощь не позвал.
Джулиан поразительно спокоен. Я приподнимаю голову стервятника и затыкаю ему рот куском нейлона. Стервятник начинает биться как рыба, выброшенная на берег, но у меня все же получается завязать полоску ткани у него на затылке. Узлы скользкие и долго не продержатся, руки он освободит минут через десять — пятнадцать, но этого должно хватить.
Я быстро встаю на ноги и перекидываю рюкзак через плечо. Дверь в камеру все еще открыта, и одно только это — открытая дверь — переполняет меня такой радостью, что я готова закричать. Я представляю Рейвэн и Тэка, которые с одобрением наблюдают за моими действиями.
«Я вас не подведу».
Я оглядываюсь. Джулиан уже встал с пола.
— Ты идешь или как? — спрашиваю я.
Джулиан кивает. Он все еще очень хреново выглядит — глаза заплыли от побоев, но губы сурово поджаты.
— Ну, тогда идем.
Я засовываю нож в ножнах за пояс. Вряд ли Джулиан помешает моей попытке, он даже может оказаться полезен. Во всяком случае, он тоже мишень и может отвлечь преследователей на себя.
Мы осторожно закрываем за собой дверь в камеру, и сдавленные крики стервятника и стук ногами по полу уже не так слышны. Коридор, узкий и длинный, хорошо освещен, по левую сторону четыре металлические двери в ряд, а в торце — еще одна. Эта последняя немного сбивает меня с толку, я-то рассчитывала, что дверь нашей камеры выходит прямо в один из туннелей метро и мы сразу нырнем в темноту. Но очевидно, мы находимся в более сложном подземном комплексе.
Из-за одной из дверей слева доносятся знакомые голоса. Кажется, что низкий и рычащий принадлежит альбиносу. Я улавливаю только обрывки разговора.
— ...ждать... плохая идея с самого начала.
Дальше какая-то тарабарщина в ответ. Голос тоже мужской. Ну, хоть теперь я знаю, где альбинос. Правда, неизвестно, где девушка с пирсингом. То есть наших похитителей как минимум четверо. И они явно организованны, а это очень-очень плохо.
Мы с Джулианом двигаемся вперед, и голоса становятся все громче. Стервятники о чем-то спорят.
— Мы заключили соглашение...
— Никому не обязаны... никому... клятв не давал...
Сердце застревает у меня в горле, мне тяжело дышать.
Как раз в момент, когда я проскальзываю мимо этой двери, за ней раздается громкий, похожий на выстрел звук. Я замираю на месте. Ручка двери начинает с грохотом поворачиваться. У меня внутри все опускается.
«Вот оно, сейчас»,— думаю я.
А потом незнакомый голос говорит:
— Перестань, не злись, давай поговорим.
— Я устал от разговоров.
Отвечает альбинос, так что звук, который я слышала, не был выстрелом.
Джулиан стоит, как статуя, у меня за спиной, а теперь мы оба инстинктивно прижимаемся к стене, хотя это вряд ли поможет, если стервятники выйдут в коридор. Наши руки соприкасаются, я ощущаю легкое покалывание от волос у Джулиана на руке. Это похоже на слабый удар электрическим током. Я отступаю на дюйм.
Дверная ручка в последний раз дергается, и я снова слышу голос альбиноса:
— Ладно, я тебя слушаю.
Он удаляется от двери, а у меня проходит спазм в груди. Я жестом показываю Джулиану, что идем дальше, а он кивает в ответ. Кулаки у него сжаты так, что костяшки пальцев побелели и стали похожи на крохотные полумесяцы.